Читать книгу "Никто не хотел убивать - Светлана Алешина"

— Вы знаете, у меня есть дела в Испании. И я очень рад, что встретился с вами, с родной русской душой. Мы, русские, должны поддерживать друг друга…

Морьентес усмехнулся, поскольку странно было слышать такие речи от Мурадова, который являлся татарином по национальности. Тем не менее Василь, не замечая усмешки Морьентеса, продолжал:

— Кстати, в редакции испанской газеты, которую я только недавно посетил, работает бывший москвич. Он уехал в Испанию месяц назад и очень доволен. Его здесь оценили. Я знал его еще в Москве. Это профессиональный репортер. Пролезет везде, его ничто не остановит. Своя, знаете ли, особая журналистская мораль. Вы меня понимаете?

— Думаю, я вас хорошо понимаю, — взглянув в глаза своему бывшему помощнику, протянул Березников.

— О, я, кажется, слишком увлекся. Мои жена и дочка совсем заскучали одни.

— Здесь ваши жена и дочь? — спросил, подняв брови, Березников.

— Да, я вас с удовольствием познакомлю, — Мурадов почувствовал власть над своим бывшим шефом и, уже не ожидая возражений, поднялся и широким жестом пригласил Березникова-Морьентеса пройти за ним.

Тот действительно послушно последовал за ним. Мурадов только по прошествии времени понял, почему этот человек не оказал ему тогда никакого сопротивления. Да, здесь был в какой-то степени и незначительный меркантильный интерес. Но основная причина заключалась в том, что Морьентес был счастлив. У него прекрасно складывались дела, он был женат на красавице испанке, которую безумно любил. Он понимал, что это последняя его любовь, как благодать, посланная свыше, и она была столь же страстной, как и юношеская первая. Страх потерять все это парализовал его мозг. Он готов был пойти на все, лишь бы отсрочить конец этой феерии последних лет.

Мурадов бил наугад, но каждое его слово попадало в десятку. И вот результат: Березников сидит за одним столиком с ним, болтает о милой чепухе с его дочерью, сыплет комплименты его жене.

Сговорчивость Березникова тогда сильно порадовала Мурадова. Но теперь, вспоминая все, он начинал проклинать себя за то, что это сразу не насторожило его. Ему польстило, что бывший шеф оказался столь покладист. Но в самом послушании уже тогда присутствовал рычаг противодействия. Рано или поздно благополучный Морьентес должен был его подставить. Березников был все тот же: сильный, уверенный в себе, ставящий на первое место лишь личные интересы. Настоящий матерый волк. Это был ненадежный партнер. Но в день первой встречи так не казалось.

«Неужели это была не старческая сентиментальность? — Мурадова осенила страшная догадка. — Неужели он совершенно осмысленно подставил меня? В какую игру играет этот человек? Неужели я уже проиграл?»

Мурадов запаниковал, шеф всегда был для него загадкой, а теперь казался этаким каменным утесом, о который разбилось его так чудесно спланированное дело. Но, вовремя взяв себя в руки, Мурадов достал новую сигару из ящика стола, закурил и холодно продожил размышления.

Он вспомнил Гаева. Бедного старика пришлось убрать. Он был слишком навязчив и слишком безапелляционен. Как можно договориться с таким человеком? Денег он не возьмет, и на дружеские чувства нельзя было рассчитывать, поскольку друзьями они никогда не были.

В свое время Гаев был посмешищем даже для сотрудников того, советского посольства. Военный атташе славился своей твердолобостью и искренней верой в идеалы развитого социализма.

А сейчас, с развитием старческого маразма, он стал абсолютно непредсказуемым. Бог знает что ему взбрело бы в голову! Наверняка пошел бы в ФСБ, начал бы там морочить голову сотрудникам… И те бы неминуемо заинтересовались этим делом. И Мурадов принял единственно правильное решение. У него в подчинении были так называемые братки, которых он держал на случай вот таких непредвиденных обстоятельств…

И сразу же после истории с Гаевым, поняв, что Березников засветился, Мурадов решил убрать и его. Он использовал для этого все ту же сентиментальность Березникова. Ведь именно Николай Анатольевич попросил его сначала послать приглашения семье на концерт в баре «Хамелеон», куда пришел сам, дабы посмотреть на своих внуков, и потом попросил Мурадова пригласить Андрея на дачу своего знакомого художника Колобродова.

Этот художник был человеком эксцентричным, его мало интересовали вопросы, связанные с тайнами закулисных интриг международной политики. Он как должное воспринял появление в Москве Березникова, которого не видел двадцать лет. Его не интересовало то, что Березников совсем уже не Березников, а сеньор Морьентес. А когда тот поставил перед ним несколько бутылок дорогого спиртного, эти вопросы вообще перестали иметь для него значение.

И Мурадов послал на дачу, где должна была состояться встреча, своего человека, который должен был убить Березникова. Но старый лис переиграл его. Киллер, ориентировавшийся на одежду предполагаемой жертвы, убил не того. Вместо старого дипломата Березникова был убит художник, который вообще не имел никакого отношения к делу.

Мурадова не оставляла мысль о том, что Березников играет с ним в какую-то свою игру. И вообще прибыл в Россию только для того, чтобы его подставить. Поэтому Мурадов занервничал. Он установил за Березниковым слежку, и его ребята проследили путь лже-испанца от отеля к саду «Эрмитаж». Там, как впоследствии выяснилось, должна была состояться встреча Березникова с внуком. И Мурадов совершает еще одну попытку убрать своего партнера. Но из-за чрезвычайных обстоятельств этого сделать не удалось. Кто-то сообщил о подложенной бомбе, и к саду быстренько подъехала целая куча людей в форме.

И Мурадову пришлось думать уже о том, как бы самому удалиться с места происшествия незамеченным.

Да, кстати… Рука Мурадова с сигарой даже застыла на полпути ко рту. А эта странная дамочка из Тарасова, владелица ресторана, которая, кажется, является родственницей Натальи Семеновны, жены Березникова. Ой, неспроста она появилась на его горизонте с маловразумительными предложениями по поводу организации регионального отделения Общества российско-испанской дружбы!

Наверняка она связана с самим Березниковым и работала на него… Подслушивала его разговоры, путалась под ногами. Очень большое желание было у Мурадова убрать и ее. Но… Во-первых, нельзя было исключать того, что она просто полная дура, а во-вторых, судя по всему, она была богатой, и муж ее тоже не беден. Этим делом могли заинтересоваться гораздо более серьезно, чем смертью Гаева или Колобродова. Все это были, по мнению Мурадова, лишние хлопоты.

«Ладно, оставим эту подругу пока в покое», — подумал он. Его мысли вернулись к последнему событию — вчерашнему телефонному разговору с Березниковым.

Березников-Морьентес должен был улетать в Испанию сегодня. И вчера вечером внезапно предложил Мурадову так называемую мировую, которая заключалась в том, что он передает ему ценности, предназначенные для вывоза из России. И обещал ему то, что имя Морьентес никогда нигде не всплывет. Он просто-напросто захотел выйти из игры, объясняя это тем, что силы уже не те, что хочется на покой. И раз он засветился, то больше не нужен Мурадову.