Читать книгу "Каменный мешок - Арнальд Индридасон"

Однажды Миккелине удалось подслушать брата с отчимом.

— С Симоном что-то не так, — вещал Грим, — он стал какой-то не такой. У него с головой что-то, понимаешь? Чудной он стал, понял меня, сынок? Чудной, как твоя мамаша. Так ты знай держись от него подальше. Смотри, сынок, не делай, как он. А не то тоже станешь чудной, понял?

А однажды Миккелина услышала, как мама говорит с Гримом про ребенка — единственный раз, когда он соизволил выслушать, что она думает по этому поводу. Пузо уже нельзя было не заметить, Грим приказал ей оставить работу на Хуторе Туманного мыса.

— Все, я сказал. Ты бросаешь там работать. Скажешь, мол, нужно заняться семьей.

— Но ты можешь признать ребенка.

Грим заржал.

— Чего тебе стоит?

— Заткни свой поганый рот.

Миккелина заметила, что Симон тоже подслушивает.

— Тебе ничего не стоит заявить, что ребенок твой, — сказала мама таким тоном, словно пыталась с Гримом помириться.

— Даже думать забудь, — буркнул Грим.

— Никто же ничего не знает. И не надо никому ничего знать.

— Поздно, раньше надо было думать. Нытьем ты себе не поможешь. Надо было думать, когда он тебя еб.

— Я ведь могу и отдать ребенка на воспитание, — продолжила она осторожно. — Думаешь, я одна такая, в положении?

— О нет, — усмехнулся Грим, кивая, — все знают, эти янки переебли пол-Исландии! Да что с того? Как была ты блядь, так и осталась. А до других блядей мне дела нет.

— Тебе не нужно его даже видеть. Он родится, когда родится, и я отдам его на воспитание, и тебе не придется с ним жить.

— Все знают, что моя жена — американская подстилка, — сказал Грим. — Все знают, что ты блядовала с янки.

— Это ерунда, никто не знает, — отрезала она. — Никто. Никто не знал про нас с Дейвом.

— Интересно, а я-то как прознал? Ты мне, что ли, рассказала? Безмозглая тварь! Такие вещи не скроешь, люди все узнают.

— Верно, но откуда они узнают, что не ты отец ребенка? Этого-то им никак не узнать.

— А ну закрой рот, — рявкнул Грим. — Закрой рот, а не то…

И так они всю зиму ждали, чем дело кончится, положившись на волю судьбы. Ждали неизбежного и непоправимого.

Все началось с того, что Грим заболел.

* * *

Миккелина заглянула Эрленду в глаза:

— В ту зиму она начала давать ему яд.

— Яд? — переспросил Эрленд.

— Она не знала, что ей еще делать.

— И как это происходило?

— Помните историю со Скатертной хижиной[60]в Рейкьявике?

— Да, было дело, сестра отравила брата крысиным ядом. В начале века, кажется.

— Мама не собиралась его убивать. Она хотела только, чтобы он заболел и слег. А там она спокойно родит ребенка и спрячет его, а Грим и не заметит, а когда заметит, будет уже поздно. И так она сохранит ребенку жизнь. Женщина из Скатертной хижины собиралась брата убить, целые ложки яда подмешивала ему в кислую сыворотку и не очень-то пряталась, брат это даже видел, только не понял, в чем дело. А поскольку умер он не сразу — крысиный яд действует медленно, — то успел про это рассказать. А сестра заодно подливала ему еще самогона, чтобы забить запах и вкус яда. А как его вскрыли, то нашли в кишечнике фосфор — тогда все крысиные яды были на фосфоре. Мама хорошо знала эту историю, со всеми подробностями — тут ничего удивительного, в Рейкьявике не так часто случаются убийства, газетные статьи про дело Скатертной хижины вся столица учила назубок. Яд она добыла на Туманном мысу. Воровала понемногу и подкладывала ему в еду. Подкладывала совсем по чуть-чуть, чтобы он не заметил непривычного вкуса и запаха, ведь главное было ничем не возбудить подозрений. Поначалу она даже не держала яд дома, а каждый раз, возвращаясь с фермы, приносила щепотку с собой. Но когда совсем отяжелела и работу на хуторе пришлось бросить, принесла домой как-то целую банку и спрятала. Она представления не имела, подействует яд или нет, если его класть мало, и тогда решила подкладывать ему яд в еду каждый день — и спустя некоторое время он таки подействовал. Грим сильно ослабел, стал жаловаться, что у него болит то и это, очень уставал, его тошнило. Перестал ходить на работу. Только лежал в кровати и стонал.

— Неужели он ничего не заподозрил? — удивился Эрленд.

— Заподозрил под самый конец, да было уже поздно, — сказала Миккелина. — Он ведь врачей боялся, не доверял им. А мама, конечно, и не думала уговаривать его пойти подлечиться.

— А что с этой его фразой, уж они до Дейва доберутся или в этом роде? Что-то из этого вышло?

— Ровным счетом ничего, — ответила Миккелина. — Это он просто так сказал, чтобы маме сделать побольнее. Он же знал, что она его любила.

Миккелина продолжала рассказ дальше, а Эрленд и Элинборг сидели и слушали. Они сообщили ей, что большой скелет, найденный на Пригорке, принадлежит мужчине. Миккелина лишь покачала головой — если бы они не убежали вчера от нее как ошпаренные, не сказав ни слова, она бы сама им все объяснила, чей скелет и что к чему.

Ее заинтересовала судьба маленького скелета. Эрленд спросил, не хочет ли она взглянуть на него, Миккелина отказалась, но добавила:

— Когда вы закончите ваши дела, я бы хотела его забрать. Ей уже давно пора упокоиться в освященной земле.

— Ей? — переспросила Элинборг.

— Да, ей, — был ответ.

Эльзу о вердикте врача — скелет, откопанный на Пригорке, не может принадлежать Сольвейг, невесте Беньямина — выпало извещать Сигурду Оли. Баре те же вести передала по телефону Элинборг.

По дороге к Миккелине Эрленду на мобильный позвонил полковник Хантер. Ему не удалось выяснить, что сталось с рядовым Давидом Уэлчем — в архивах не нашлось ни записей об отправке его на фронт, ни об иных передвижениях. Полковник добавил, что его такой результат не устраивает и он продолжит поиски.

Ранним утром того же дня Эрленд еще раз заглянул в палату к дочери. Состояние ее оставалось прежним. Эрленд просидел у нее пару часов, рассказывая дальше про своего брата, который пропал без вести на пустоши над Ящичным фьордом,[61]когда Эрленду было десять лет. Они вместе с отцом пошли в горы за овцами, и тут началась непогода. Братья отстали от отца, потерялись, а вскоре один потерял другого. Отец, невредимый, на последнем издыхании добрался до людей и вызвал подмогу. Люди отправились на поиски.