Читать книгу "Завет Христа - Ульрих Хефнер"

— Собственно, это современный сейф, — ответил монах. — Документы, которые в нем хранятся, подлежат особой защите. Но Библиотечное бюро приказало мне впустить тебя, брат. Разумеется, никакие документы или записи не должны покидать эти стены. Само собой разумеется, также не позволено каким-либо образом копировать их или конспектировать. Тебе должно хватить одного осмотра.

Отец Леонардо улыбнулся.

— Так значит, это и есть приснопамятный секретный архив, в котором дремлют все тайны нашей церкви.

Монах рассмеялся.

— Можно и так сказать, но прямо под троном нашего Святого отца, должно быть, расположен намного более интересный архив. Так говорят. Здесь же прежде всего хранятся учредительные акты, перечни недвижимого имущества, документальные подтверждения продаж и беатификаций.[36]Впрочем, несколько документов настолько стары, что тут находятся только их копии. Оригиналы положены на хранение в сейф.

Вместе они вошли в прохладную прихожую. Послышалось жужжание кондиционера. Отсюда выходили три двери, причем две из них были заперты. В открытой комнате стояли простой письменный стол со старинным телефоном и стул. Монах открыл две другие двери. Стен в просторных помещениях практически не было видно из-за шкафов. Здесь тоже работал кондиционер.

— Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — сказал монах. — Если захочешь выйти, просто сними телефонную трубку. А теперь желаю тебе успехов. Каталог лежит в папке возле стола.

Отец Леонардо кивнул.

— А разве здесь нет компьютерных записей?

— Войдя сюда, ты попал — несмотря на систему запоров и телефон — назад в Средневековье, — ответил монах. — И еще одно: в потолки вмонтированы камеры. Записи вести запрещено. Нарушители этих правил сурово наказываются.

Штруб, Берхтесгаден…

После того как Том и Мошав выяснили последний известный адрес профессора Юнгблюта, они обратились в окошко представительства корпорации «Герц» на Мюнхенском вокзале и взяли напрокат машину. Железнодорожное сообщение с Берхтесгаденом было не очень развито, а из Берхтесгадена до Штруба — Бишофсвизена они вообще не нашли поездов в расписании.

Серебристый «Форд Фокус» располагал помимо мощного дизельного двигателя более чем достаточным комплектом оборудования, который делал поездку безопасной и уютной. Пока Том сидел за рулем и следовал указаниям GPS-навигатора, Мошав воспользовался случаем и немного вздремнул.

Профессор Игаэль Юнгблют проживал в Штрубе, недалеко от Бишофсвизена. У него был одноквартирный дом на Дахлмоосвег. Родственников он не имел, а учитывая перенесенный апоплексический удар, вполне возможно, что он уже переехал в дом престарелых, добавила секретарь университета. До нее даже дошел слух, что многие считают его покойным, и по этой причине она не могла обещать, что они застанут профессора в его доме в Штрубе.

Но Том не переставал надеяться, что Юнгблют все еще находится в добром здравии и живет у себя; однако если он все-таки умер, то их поездка в Германию окажется напрасной. Другой адрес, по которому Хаим Рафуль мог бы поселиться в окрестностях Мюнхена, был Тому не известен.

У Пидинга Том съехал с автобана и направился по проселочным дорогам в Берхтесгаден. Уже было поздно, и Мошав спал. В Бад-Фридрихсхалле Том свернул налево. Они ехали по постепенно поднимающемуся в гору шоссе, проходящему по поросшей лесом местности, до самого Бишофсвизена. Но там их поездка внезапно закончилась. Дорогу им преградил полицейский контроль, тяжеловооруженные полицейские в бронежилетах. Том подчинился знаку одного из них и остановил машину. На них тут же направили прожекторы и карманные фонари. Мошав проснулся и, часто моргая, стал озираться.

— Что… что случилось? — сонно спросил он.

— Проверка на дорогах, — ответил Том.

Мошав выпрямился и закрыл глаза, когда в них ударил луч фонаря. Том опустил стекло.

— Проверка людей и транспортных средств! — угрюмо заявил полицейский. Еще один стоял рядом с ним, направив на машину дуло автомата. — Включите, пожалуйста, свет в салоне!

Том поискал на потолке выключатель, но не нашел его.

— Простите, можно, я приоткрою дверь? Я взял машину напрокат и не знаю, где выключатель.

Полицейский кивнул и немного отошел в сторону. Том приоткрыл дверь.

— Пожалуйста, документы на машину, водительское удостоверение и удостоверение личности!

Том и Мошав отыскали документы и отдали их полицейскому.

Когда он взял заграничный паспорт Мошава, то попросил обоих выйти.

— А что, собственно, произошло? — спросил Том. — Вы часто устраиваете такие проверки?

— Совершено преступление, преступники скрылись, — ответил полицейский, после того как передал документы своему коллеге.

— Мы едем прямо из Мюнхена, — сообщил Том.

— Какова цель поездки?

— Посещение родственников.

Полицейские обыскали машину. Тому становилось жарко, капля пота сбежала по его лицу. В его кармане все еще лежал маленький пистолет, который он забрал у преследователя перед отелем в Иерусалиме. Если полицейские найдут оружие, то они не поймут юмора. Но путешественникам повезло. После того как Том и Мошав получили назад свои документы, они могли двигаться дальше.

По пути им еще не раз встречались полицейские машины. Когда они прибыли в Штруб и припарковались перед домом Юнгблюта, оба облегченно вздохнули.

Миттербах, Берхтесгаден…

Девушка, скорчившись, сидела на диване в комнате, а криминалисты складывали свое оборудование. Она отказалась провести ночь в больнице. Ее мать, которая была частично парализована после инсульта и стала лежачей больной, ничего не поняла из всей этой суеты на первом этаже. О мальчике заботились Лиза и ее коллега из полицейского участка: они были в его детской и малыш гордо демонстрировал Лизе свой конструктор.

— Госпожа Хаузер, вы в состоянии говорить об этом деле? — участливо спросил ее Буковски.

Госпожа Хаузер — так звали девушку — сжимала в кулаке носовой платок. Она молча кивнула. Время от времени она вытирала платком лицо.

— Вы можете сказать, когда преступники появились у вас?

— Было почти шесть часов, когда они внезапно вошли в кухню. Я почти никогда не запираю заднюю дверь. Тот, который пониже и поплотнее, сунул мне под нос пистолет. Другой, очень похожий на дьявола, был ранен в шею. Я медсестра, знаете ли. Сейчас я в отпуске, из-за матери. Ухаживаю за ней.

— Эти мужчины говорили с вами?

Девушка смахнула платком слезу.

— Они говорили на ломаном немецком; думаю, они итальянцы. Мне пришлось оказать помощь мужчине со шрамами на лице. Рана на шее была похожа на след от удара кнутом. Она не была глубокой, но сильно кровоточила.