Читать книгу "Мефодий Буслаев. Первый эйдос - Дмитрий Емец"

Сказал негромко, зная, что его слова обязательно достигнутадресата. И они действительно его достигли. Лигул угрюмо завозился, как паук втемном углу, на которого внезапно направили фонарь. И, видимо, услышал нетолько он один, потому что Барбаросса, Вильгельм и прочие отодвинулись, всемсвоим видом демонстрируя, что именно они-то ничего не слышали.

– Давай, пошли кого-нибудь! Пусть меня прикончат! Утебя логика обиженного пэтэушника: всех убью – один останусь, – продолжалМеф.

Лигул встал и бочком стал пробираться к выходу. Бонзы мраказасеменили за ним. Некоторые не дожидались, пока проход освободится, иисчезали, прибегая к телепортации.

«Надо и мне выбираться отсюда!» – подумал Меф, верно оценив,что никто из окружения Лигула ему не поможет. Напротив, постараются, чтобы онзавис здесь, в тесном Нижнем Мире, навсегда.

Правильно растолковав его мысль, разноцветные лучи маголодийвокруг Мефа вновь зашевелились, сплелись и образовали нечто вроде охранногококона, соединенного тонкой пуповиной с эйдосом. Что-то огненное, сверкающее,решительное пронизало липкую пустоту, и рядом с Мефом материализовалисьдвенадцать валькирий. На этот раз валькирии были без оруженосцев. Пробиться вНижний Мир те никак не могли, да и вылазка планировалась молниеносной.

В первую секунду Меф решил, что валькирии явились убить его.Он машинально призвал к себе меч, и тот послушно прыгнул к нему в ладонь. Такон и стоял с мечом в одной руке и с флейтой в другой. Бронзовые крылья на шеесияли так же ослепительно, как и наконечники копий валькирий.

И лишь когда воительницы окружили его и повернулись к немуспинами, образовав внешнее защитное кольцо, Меф понял, что они ему не опасны.Более того, одна из валькирий, самая толстая, ухитрилась даже ободряющеподмигнуть ему. Меф не знал, что это Бэтла, но она показалась ему самойдобродушной.

Одуревший от такой наглости мрак зашумел, взвыл, вскипел.Валькирии, и где? В ста шагах от Тартара! О том, что и сами стражи атаковалипорой ворота Эдема, было благополучно забыто. Лигул вскочил с ногами на скамью,замахал короткими ручками, что-то приказал, и сразу несколько сотен отборных гвардейцевринулись в атаку. Просвистело несколько не знающих промаха копий. Таамаг,Филомена, Радулга и здесь не смогли устоять. Упали трое стражей мрака, потомеще один, однако оставшиеся не замедлили бега. Пройдет десяток секунд, ияростная волна обрушится на валькирий…

Однако валькирии не собирались принимать бой. Отступив, ониспинами сомкнулись вокруг Мефа так тесно, что он вынужден был опустить меч,чтобы никто не наткнулся на клинок. Полыхнула еще одна вспышка. Подбежавшиестражи мрака опустили мечи. У них была слишком хорошая реакция, для того чтобыпытаться пронзить пустоту.

Последним, устремившись за хозяйкой, исчезло копье Филомены,торчащее в груди одного из стражей. Эта яростная особа успела повторно метнутьего за мгновение до своего исчезновения.

* * *

Валькирии вместе с Мефом, которого они не то захватили, нето спасли, материализовались на плоской крыше одного из московских небоскребов.«Недоскребов», как называла их Улита. Отсюда как на ладони был виден центр.

Здесь, на крыше, валькирии уже не держали строй.Рассыпавшись, они разглядывали Мефа. Таамаг – хмуро и мрачно, как сержантмилиции грязного бомжа, которого ему предстоит обыскивать. Филоменанедоверчиво, с прищуром. «Знаем мы тебя! На флейточке играешь, крылья нацепил,но меня не проведешь!» – точно говорила она.

Хола смотрела на Мефа со стерильным участием работникабанка, которому сообщают, что не могут вовремя выплатить кредит набронированный лимузин по причине болезни морской свинки и высоких расходов налекарства.

Фулона озабоченно оглядывалась, беспокоясь, что кто-то из еедевочек сорвется и перепутает Буслаева с мишенью. Добродушной Бэтле захотелосьсказать Мефу что-то ободряющее.

– Мы здесь иногда собираемся! – сообщила онаему. – Вообрази, Хаара вот отсюда, где я стою, однажды попала копьем вкомиссионера. Он притворялся самоубийцей. Влез на балкон пятого этажа во-о-онтого дома и орал, требуя у спасателей, чтобы они произнесли формулу отреченияот эйдосов! Не хило придумал, а?

Меф посмотрел. «Во-о-он тот дом» казался не крупнее шариковойручки, которую недолго думая воткнули в землю.

– Неплохой бросок! – оценил он.

Сама Хаара отнеслась к его комплименту подозрительно.

– Не подлизывайся, наследник! А то я привыкну к лести,и некому будет меня похвалить, когда мое копье попадет в тебя! – сказалавалькирия разящего копья.

Двигаясь мягко и вкрадчиво, как кошка, она приблизилась кМефу и заглянула ему в глаза.

– И глаза у тебя добрые… Добрые такие, человечные! Хотяэто мало что значит. У того психа, который заколол в буфете вилкой семнадцатьчеловек за то, что кто-то отпил у него полстакана сока, глаза были ничуть незлее! – промурлыкала она.

Таамаг расхохоталась так, что Мефу показалось, будто могучийтрубач в оркестре чихнул в свою трубу. Громадная валькирия не умела атаковатьтак тонко и испепеляюще, как Хаара. Она швыряла словесные бревна, какмедведица.

– Хитрый щенок! Небось как припекло по-настоящему,сразу за свет стал хвататься! Жизнь себе выслуживаешь! А ну отдал сюда крылья ифлейту! – рявкнула Таамаг.

– Уже бегу! Только бегалку починю! – сказал Меф свызовом.

Сказал, а сам быстро просчитывал варианты. Ни однателепортация не может осуществиться мгновенно. Копье валькирий все равноприлетит быстрее, чем он окутается коконом. Меф прикинул: если что – онспрыгнет с крыши и попытается телепортировать в полете.

Филомена и Таамаг шагнули к Мефу. К ним присоединились ещедве валькирии.

– ТААМАГ! ФИЛОМЕНА!.. РАДУЛГА! ХОЛА! Подойдите комне! – негромко, но многозначительно окликнула Фулона.

– А чего он… – гнусаво начала жаловаться Таамаг.

– Все вопросы будут потом! И ответы тоже! –подчеркнула валькирия золотого копья.

– Лучше бы они были на его похоронах! Посидели бы.Принесли бы цветочки! – сказала Филомена.

– ФИЛОМЕНА!

– Ну нет так нет!

Валькирия испепеляющего копья равнодушно пожала плечами и сосмиренным видом обезьянки, которой не дали разнести из гранатомета зоомагазин,принялась расплетать волосы. Ей нужно было добавить еще две косички. В НижнемМире ее копье хорошо потрудилось.

– Я и так уже как узбекская девочка! А скоро мне вообщепридется заплетать африканские косички!.. Терпеть не могу! – пожаловаласьона.