Читать книгу "Тайна императорской канцелярии - Александр Косарев"

– Ты не шутишь насчет еды? – недоверчиво взглянула она на меня.

– Ничуть, – усмехнулся я. – Я ведь много лет жил «на Советской улице» и знаю, как себя Вести. А ты, смотрю, тоже нашла выход из положения?

– А что делать? – тряхнула слипшимися кудряшками девушка. – Заткнула слив в раковине платком, развела холодной водой кипяток и решила вымыть хотя бы голову.

– Ладно, не буду тебе мешать. Как закончишь, приходи в соседний номер. Покормлю тебя походным ужином.

Через десять минут раздался стук в дверь, и на пороге номера появилась моя находчивая спутница. К этому времени я уже разложил на стоящем у окна столике свои нехитрые припасы: банку рижских шпрот, коробочку с плавлеными сырками, порезанную маленькими кусочками копченую грудинку и сухое печенье. На горячее я запланировал чай из пакетиков, а в качестве аперитива была выставлена трехсотпятидесятиграммовая фляжка коньяка, которую я удачно прикупил еще в вагоне-ресторане. Увидев все это великолепие, Сандрин радостно всплеснула руками и с размаху плюхнулась на протяжно застонавшую кровать.

– Ух, – совсем по-русски потерла она ладони, – наконец-то можно перекусить. А то я совсем уже пала духом.

– Отправляясь в путь, – назидательно поднял я палец, – всегда следует иметь с собой хотя бы небольшой запас продуктов. Особенно актуально это в такого рода заповедниках социализма, как Белоруссия. Здесь после шести вечера ты нигде не поменяешь нормальные деньги на местные «зайчики», а после восьми не купишь и куска хлеба.

– Почему деньги обозвали «зайчиками»? – весело захихикала Сандрин, перед этим храбро глотнув коньяку, который, упав на старые, еще железнодорожные дрожжи, мигом привел ее в блаженное состояние.

– Это пошло, – заботливо пододвинул я к ней аппетитный кусочек свинины, – после того, как белорусы откололись от СССР. Они напечатали свои денежные знаки на ужасной бумаге, да еще и украсили их изображениями разных зверушек. И зайчик присутствовал как раз на самой ходовой купюре. То ли на рубле, то ли на пятерке, точно не припомню.

Мы еще некоторое время поговорили о том, как я путешествовал по Белоруссии и в какие попадал необычные ситуации, но скоро я заметил, что у Сандрин начали слипаться глаза. Проводив ее до номера, я слегка прибрался у себя на столе и тоже рухнул в кровать. Она, как всегда, оказалась коротка, а каменной крепости подушка мешала пристроить голову без опасения окончательно вывихнуть себе к утру шею. Но, наученный горьким опытом, я все же приспособился. Лег наискосок, проклятую подушку затолкал в угол и, накрывшись жидким, будто арестантским покрывалом, быстро уснул.

И приснился мне странный сон. Будто нахожусь я на каком-то скудно освещенном круглом ринге, и на руках у меня бойцовские перчатки. И, что самое удивительное, напротив меня на каком-то камне сидит Сандрин, и тоже в аналогичных перчатках. Я силюсь что-то ей сказать, но почему-то не могу. Вместо меня говорит какой-то незнакомый небритый тип с полотенцем на голове, что делало его похожим на бедуина. Понятно, что это рефери, и он приказывает нам начать схватку. Вскакиваю, принимаю боевую стойку и выдвигаюсь в сторону тоже изготовившейся к бою француженки.

И вот начинается бой, но очень скоро выясняется, что по-настоящему драться мы не можем, поскольку нас разделяет глубокая яма. Приходится не столько махать кулаками, сколько смотреть под ноги, чтобы не рухнуть вниз. Так мы кружили некоторое время, и тут рассерженный рефери в полотенце начал орать диким голосом, выкрикивая что-то вроде: «Туше! Туше!» И я все же решаюсь перепрыгнуть через препятствие. Отталкиваюсь, лечу прямо к Сандрин и тут ' же, прямо на лету, натыкаюсь на ее выставленный в мою сторону кулак. Толчок… удар носом о матрас… и – падение в пропасть!

Я испуганно распахнул глаза и сквозь плохо прикрытое окно услышал, как в соседнем дворе яростно голосит петух.

– Ох, черт, – потянулся я, – вот что значит пить на ночь! Хорошо еще, что баклажка была маленькой. Иначе вообще бы невесть какой ужас мог присниться. А так… всего-то легкая драка…

Часы показывали половину десятого, и было понятно, что мы проспали все на свете. Откинув в сторону скомканное покрывало, я вскочил и зашлепал босыми ногами в ванную комнату. Холодная вода живо привела меня в чувство и даже разбудила дремлющего в животе «червячка». В дверь осторожно поскреблись.

– Прошу! – крикнул я, торопливо проверяя, в порядке ли мой костюм.

Вошла Сандрин, в отличие от меня тщательно одетая, умытая и даже слегка подкрашенная.

Увидев царящий вокруг разгром, нерешительно остановилась у порога.

– Я сейчас, мигом, – приветственно помахал я ей рукой. – Вот только придумаю, как побриться, и буду готов.

– У меня есть горячая вода, могу поделиться, – понимающе улыбнулась она. – А то ты сейчас похож на моего соседа месье Фронтиля. Тот тоже по понедельникам никак не может сообразить, в какую сторону идти к лифту. Вечно начинает колотиться в нашу дверь.

– Зашибает сильно? – щелкнул я себя по горлу.

– Не поняла.

– Я говорю, сильно пьет твой сосед?

– В общем-то, нет, как все. Всю неделю он трезв как стекло и примерен, словно скаут. Но в воскресенье традиционно играет с сослуживцами в шары. А все деньги, которые они там выигрывают или проигрывают, не знаю точно, они пропивают. В смысле, все равно те пропали, так лучше их напоследок превратить в граппу.

– Градпа – это что? – вооружился я казенным граненым стаканом.

– Водка. Ее у нас делают из отходов виноградного производства. Странно, но она довольно популярна среди наших стариков.

– И кто нее входит в столь почетную категорию?

– Все те, кому уже за сорок, – почему-то усмехнулась девушка. – Впрочем, разговоры о спиртных напитках можно перенести на более позднее время. А сейчас займемся лучше поисками Садовой улицы…

Что там Сандрин говорила дальше, я не слышал, поскольку бегом бросился в ее номер наполнять стакан горячей водой.

Как-то не слишком верилось в то, что кто-то может прожить в одном месте всю жизнь. При этом я как-то забыл, что сам только недавно сменил место жительства, поскольку наш старый дом поставили на реконструкцию.

Побрившись и надев запасную рубашку, я спешно упаковал вещи и спустился вниз. Сандрин уже находилась там, являя собой пример европейской собранности и организованности.

– Номер будете смотреть? – положил я ключ от номера на стойку администратора.

– Зачем? – уныло ответствовала юная дежурная.

– Вдруг я с собой подушку утащил? – решил я слегка поднять ее настроение.

– Хы, – недоверчиво перекосила она рот, мигом став уж совершенно несимпатичной, – зачем она вам?

– Из-за природной вредности, – завершил я шутку. – Ладно, желаю вам счастливо здравствовать здесь и далее.

– И вам счастливо, – бесхитростно ответила девушка, вешая ключ на доску с крючками, – приезжайте еще.