Читать книгу "Красотки и оборотни - Виктор Ночкин"

— Жди меня через пару дней, Энна!

Значит, дочку аптекаря зовут Энной. Знакомое имя… Когда рыцарь спрыгнул, Томен спрятался за углом. Послушав удаляющиеся шаги, маг решился выглянуть. В самом деле, Руватег довольно быстро шагал прочь от окна с голубыми занавесками. Вот он, так и не обернувшись, свернул за угол… Чародей подался следом — и слишком поздно сообразил, что совершил ошибку.

— А кто это здесь у нас? — раздалось над головой. — Кому еще в Эгиларе нынче не спится?

Тон Энны был скорее веселым, чем сердитым или возмущенным.

— Тихо, это я, — прошептал Томен, стараясь говорить спокойно.

— А ну, лезь сюда, — решительно велела девушка. — А то как заору… Такое сегодня настроение…

Действие амулета пока что не прекратилось. Томен счел за лучшее подчиниться требованию разгоряченной девицы. Нащупал опору для сапога, вцепился в подоконник… подпрыгнул… и тут же вокруг шеи обвились теплые мягкие руки, потащили, повлекли. Одеться Энна не удосужилась. Влажные губы отыскали рот колдуна, Томен ощутил прерывистое жаркое дыхание Энны… почувствовал, что его тянут куда-то вниз… и решил, что стягивать сапоги вовсе не обязательно…

ГЛАВА 41

Снаружи доносилось сиплое, но вдохновенное исполнение народной баллады. Ночному небосводу толково разъясняли, что «на волшебном посохе — нехилый набалдашник» (Т. Пратчетт).

Получасом позже Томен обнаружил, что сапог на нем все-таки нет — и не удивился. Он много чему не удивился за эти полчаса… Например, тому, что они так и не переместились в кровать, а лежат на полу под окном — в куче сорванной второпях одежды… Почему бы и нет, какая, в сущности, разница?

Энна оказалась неутомимой и изобретательной партнершей, она вовсе не думала прерывать игры.

Пауза возникла только из-за того, что девушке теперь вздумалось продолжать все же в постели. Она вскочила на ноги, хихикая, ухватила мага за рукав и потянула на кровать.

— Погоди, погоди, — попытался урезонить разошедшуюся девушку Томен, но подняться ему все же пришлось.

Магия амулета, должно быть, все еще действовала.

— Чего годить? Ну, иди ко мне, ну же!

— Постой…

— Эй, а я тебя узнала! Ты с побережья.

— Точно, я из Мирены.

— А еще ты у дяди моего в деревне гостил… Томен всмотрелся в лицо девушки и наконец-то узнал племянницу старосты Кидина.

— Вот видишь, опять, значит, свидеться довелось. — Энна задумалась, выпустила рукав мага и взобралась на кровать. — Мне отец сегодня сказал, что ты работаешь в замке, пока остальные торгуют, поэтому тебя не видели в городе.

— Да, выполняю кое-какую работенку в Марноте, — подтвердил Томен, любуясь Энной.

Девушка села на колени, уперла кулачки в бока и внимательно поглядела на Томена. Тот стоял спиной к окну. Голубые занавески сейчас были отдернуты, а рама широко распахнута, так что лунный свет без помех струился в комнату. Томен оглядел девушку, прежде было не до того. Его собственная тень лежала на ее бедрах, а круглые плечи и внушительный бюст девушки в лунном свете казались отлитыми из серебра. Дыхание Энны все еще не успокоилось, так что груди, мерно приподнимаясь и опускаясь, слегка вздрагивали, нарушая сходство со статуей. Энна резко махнула головой, отбрасывая густые черные волосы за спину, облизала полные губы и слегка выгнулась, задрав подбородок, так что груди качнулись сильнее.

— А Руватег сказал, что они наняли мага… а, верно, ты же маг… ну… ну, иди сюда, маг…

При иных обстоятельствах Томен был бы не прочь последовать приглашению, уж больно соблазнительно покачивались полные Эннины груди… уж очень страстно дышал приоткрытый ротик, но чародей знал наверняка, что любовной магия в амулете идет на убыль. Кстати, вот и цепочка, неровной линией выделяется на гладкой влажной коже. Сам амулет терялся в тени между грудей, от которых Томен не мог отвести взгляда. Нет, решил маг, нужно взять себя в руки и выбираться из дома аптекаря, приключение и так затянулось.

— Знаешь, милая, мне пора… Ты славная девушка, и я бы остался с тобой навеки, но…

— Да что ж за день такой нынче, — капризно надулась Энна, — все куда-то спешат…

— Ночь. Сейчас — не день, а ночь, — поправил Томен, наклоняясь, чтобы подхватить с пола скомканный плащ и пряча ухмылку, — должно быть, в этом-то все и дело! Вот и мне пора…

— Эх, ты… а еще маг! — брякнула разочарованная Энна.

— Знаешь, — осторожно заговорил Томен, — все эти легенды о магических посохах, они… э… несколько преувеличены.

Чародей опасался, что девушка рассердится, но Энна пребывала в благодушном настроении.

— Ага, — неожиданно легко согласилась она, — вот и с рыцарскими мечами, оказывается, та же история. Сколько дурацких историй про это рассказывают, заслушаешься, бывало, только на деле выходит пшик… А чародей у меня как-то был… Только старенький совсем… все рассказывал, какой он знающий маг, какой искусник… фокусы показывал…

Томен собирался что-то ответить, но Энна неожиданно закончила:

— Ты лучше.

— Энна, мне в самом деле пора. — Томен перекинул плащ через плечо и развел руками. — Ну, ты же знаешь, как это бывает… Дела, заботы…

— Ага… У Руватега тоже все дела да заботы…

— Ну вот видишь! А мне даже Гангмаровой желчи не надо.

— Откуда ты знаешь, что ему желчь была нужна?

— Я же чародей!.. Ну… я пойду?

К Энне, встрепенувшейся было после упоминания Гангмаровой желчи, вернулась меланхолическая задумчивость, и Томен решил воспользоваться этим обстоятельством и ретироваться. Лихо спрыгнуть на мостовую, как это сделал Руватег, Томен не рискнул. Пока он перелезал через подоконник и нащупывал ногой опору на стене, девушка задумчиво глядела куда-то поверх его головы, теребя кулон и пропуская между пальцев тонкую цепочку… Должно быть, магия в камне наконец-то иссякла.

Шагая по улицам уснувшего Эгилара, Томен вспоминал дочку аптекаря, ее покачивающиеся груди, теплые шершавые ладошки… и раздумывал о том, сколь разнообразные преимущества дает профессия чародея…

* * *

Утомленный и умиротворенный чародей явился к постоялому двору и обнаружил, что ворота заперты, а привратник, должно быть, уснул. А может, ушел — во всяком случае, на тихий стук никто не отозвался и ворот не отпер. Шуметь не хотелось — чародею вовсе не улыбалось рассказывать, что он делал в Эгиларе среди ночи.

Не находись маг в незнакомом городе — плюнул бы на приличия с удобствами, да и пристроился ночевать в каком-нибудь укромном уголке. Но в Эгиларе ему не было известно ни одного подходящего местечка. Томен двинулся вдоль стены, прислушиваясь к магическим эманациям, исходящим из спящего здания. Свой мешок он оставил в комнате Лотрика, так что была вероятность определить, где окно приятеля. Точно — за одной из слепых рам маг ощутил знакомые заклинания. Здесь уж он не церемонился и настойчиво (хотя и не очень громко) колотил в раму до тех пор, пока Лотрик не отворил окно, ругаясь и сквернословя.