Читать книгу "Закон обратного волшебства - Татьяна Устинова"

Он утешился было тем, что у этих, что сейчас выкидывалиэдакие коленца, все то же будет, то есть ничего хорошего. Годок поживутскладно, а потом и пойдет, и пойдет — ему жратву подавай, а ей к соседке охотамужикам кости мыть, и свекровь ее невзлюбит, а теща…

Нет, сказал кто-то у него в голове странным отчетливымстарческим, словно треснутым, тенорком. Не так.

Вот смотри, как у них все будет.

Она всегда будет его любить, это же очень просто. Она будетлюбить его разной любовью. Сейчас одной, через десять лет другой, а через сороктретьей. В этой их любви навсегда останется привкус сегодняшней дорожнойистории, залихватский, острый, волнующий, и они никогда его не забудут.

Она станет радостно печь ему пироги с мясом и рисом, а есливдруг не испечет, ну, он и сосисками обойдется!

Конечно, они будут ссориться, но так, в меру, сразу зная,что немедленно после ссоры помирятся.

Однажды он позвонит ей и скажет — собирайся, вечером мылетим в Ялту, и она радостно удивится, что это такое он придумал, а ей осветит,что вот так придумал, и все. И они полетят в Крым, и в самолете станутприжиматься друг к другу, как молодожены, и шептаться, и хихикать, и тянутьконьяк, предвкушая отпуск, а потом поедут по горной дороге в маленькойнеудобной смешной машинке с громогласным хохлом-водителем. И море будетсверкать под скалой, зеленое и синее, как в детстве, и парус будет белеть, иплотный теплый ветер, пахнущий кипарисами и солью, станет бить в лицо.

И он будет называть ее Натка, как называет только он.

А на склонах заросших гор будут цвести маки и лаванда, ижелтые скалы станут нависать над дорогой, как нависали и сто, и двести, итысячу лет назад, и вся эта древняя Таврическая земля покажется своей, какбудто они выросли где-то поблизости в рыбацком поселке. И она ужаснетсянемыслимой высоте, на которую вознеслась генуэзская крепость в Балаклаве,которую он непременно хотел посмотреть, и она, конечно же, потащилась за ним,несмотря на то что всю жизнь боится высоты. Но он не может смотреть один. Емуодному неинтересно.

Ему одному ничего не нужно, и, собственно, в этом все дело.

Они будут любить свою дочь Катю, разумеется, умницу икрасавицу, и по ночам шепотом обсуждать ее подрастающие проблемы, и ужасатьсятому, что она взрослеет, а они стареют.

А потом они отдадут ее замуж, и во время церемонии вцепятсяв пальцы друг другу, чтобы поддержать, чтобы передать самое главное — мы есть,и жизнь еще не кончилась, и наша девочка выросла, просто выросла и все.

А помнишь Крым, Ливадию и старые кипарисы вдоль каменистойдороги? Мы привезли ее оттуда, нашу девочку, которая нынче вдруг вышла замуж;из тех теплых, черноморских, пахнувших цветами и солью ночей, и поэтому всебудет хорошо, а как же иначе?

И после дочкиной свадьбы они неистово займутся любовью, непонимая хорошенько, то ли это они только что поженились, то ли их дочь, а потомон скажет ей — поехали в Ялту?..

Вот так, повторил старческий голос у него в голове. Так тожебывает. Странно только, что вы не понимаете, как это просто. А хороша былазадумка, да?..

Бывший Натальин сосед очнулся оттого, что маршрутка взревелаи рванула вперед.

Водитель врубил радио погромче.

— Надо же… — пробормотала рядом с Натальиным соседом тетка.— Ну, прям сериал.

Надо же, а ему казалось, что за ней вроде еще какой-то стариксидел, а теперь старика не было.

Он подумал об этом и тут же забыл.

* * *

— Как ты меня нашел?..

— Да никак. Я же знаю, где останавливается твоя маршрутка!..

— И… что?

— Я подъехал, но опоздал. Ты как раз в нее лезла. Ну, я тебяувидел. Издалека. Я бы не успел. И Анфиса как раз позвонила… Я разговаривал сней и ехал за этой твоей маршруткой. — Он перестал шуровать в багажнике,захлопнул его и посмотрел на Наталью. — Давай. Садись.

Он не сделал попытки открыть ей дверь, просто обошел машинуи уселся со своей стороны. Наталья потянула за ручку. Ручка была холодная ивлажная.

— Илья, куда мы… Поедем? В кино?

Он удивился.

— Ты хочешь в кино?

У нее вдруг заболела голова. Так иногда бывало — голованачинала болеть с виска, остро, как будто шило вставили.

— Я не хочу в кино. Хочу домой. Ты меня подвезешь?

Илья сбоку посмотрел на нее и вытащил из пачки длинную,коричневую сигарету. Наталья знала — он курит какие-то странные сигареты.

— Нет. Не подвезу.

— А зачем тогда ты вытащил меня из маршрутки? Такой… циркустроил?!

— Я?.. Это ты все время устраиваешь цирк.

— Я ничего не устраиваю, Илья! Я знаю, что все это…глупости, а у меня нет времени на глупости! У меня работы полно… и семья, и…все такое!

Он выдохнул дым почти ей в лицо. Голос его изменился, сталскрипучим — от дыма, наверное. Крепкие очень сигареты. Зачем он такие курит?..

— У тебя семья?! Какая, блин, семья?! Мама с папой ждут квосьми тридцати и ни минутой позже?! Или этот хрен моржовый твоя семья?!

Наталья оскорбилась:

— Отвези меня домой.

Он нажал кнопку на двери, стекло поехало вниз, и он далекона шоссе отшвырнул свою сигарету.

— Да и черт с тобой, — сказал он устало. — Домой так домой.

Тут Наталья поняла, что ничего в жизни ей так не хотелось,как чтоб он опять позвал ее в кино, а она бы согласилась, наплевав на все: наВиктора с его мамашей, на колбасу в пакете, на то, что сегодня у нее вечерготовки — она готовит впрок на несколько дней вперед.

Ну вот. Чтобы они пошли в кино и смотрели там….. что онпредлагал?,. «Заповедник» с троллями, гоблинами и поцелуем в финале — ей ведьтак нравится, когда поцелуй в финале! А потом долго ели бы в ресторане, ипоехали бы к нему, и он стал бы к ней приставать на диванчике передтелевизором, и гладил бы шею, и не отрывался от ее губ, и тискал, и прижимал, иделал больно. Говорят, что есть мужчины, которые все это умеют.

Илья закрыл окно, прицелился, глядя в боковое зеркало, апотом рванул с места — взвизгнули колеса, и Наталья стукнулась затылком вподголовник. В машине было тепло и очень уютно, какие-то лампочки горели, радионегромко пело иностранную песню про иностранную любовь, должна быть.

Наталья зевнула и испугалась, что зевнула. Нельзя зевать вовремя выяснения отношений.

Может, не заметит?