Читать книгу "Смерть в твоих глазах - Александр Тамоников"

– Ничего не имею против.

Веселов взял пакеты и отнес их на кухню.

Алла подошла к нему, обняла за талию, прижавшись всем телом:

– А, может, Дима, сейчас немного вина, фруктов, душ и постель? Развратная я, да? Согласна, но ничего не могу поделать с собой. Очень хочу тебя! А потом поужинаем как следует, не спеша.

– И вновь в постель?

– Да ты же сам потащишь меня туда!

– Тоже верно. Доставай фрукты.

Веселов открыл бутылку вина, Алла выставила фужеры, разложила в «корзину» апельсины, бананы, виноград. Они выпили. Из душевой капитан вынес женщину на руках. Она крепко обняла его за шею. Оказавшись в спальне, Дмитрий вновь, как и прошлой ночью, словно потерял голову. Он набросился на Аллу, скомкав и дорогое покрывало, и накрахмаленные простыни. Для них перестало существовать все и вся…

Через час они оторвались друг от друга. Дмитрий лежал, закрыв глаза. Алла нежно гладила волосы на его груди. Оба молчали. Они все сказали друг другу во время страстной близости. Придя в себя, Алла спросила:

– Принести вина?

– Я сейчас встану, – ответил Дмитрий.

– Нет, нет, дорогой, лежи. Я принесу бокалы в постель.

– Ты балуешь меня.

– Тебе это не нравится?

– Нравится.

Надев домашний короткий халатик, Алла вышла из спальни. И в это время сотовый телефон Веселова сработал сигналом вызова. Капитан взглянул на дисплей – звонил Воронов, потом посмотрел на часы – 18.57. Неплохо они расслабились с Аллой.

– Да, Валера? – ответил Дмитрий.

– Дима, ты где сейчас?

– В одном уютном месте.

– Почему не дома?

– Я должен отчитываться перед тобой?

– Алла с тобой?

– Какая разница? Ты говори, определили водителя «Тойоты»?

– Да! И что самое интересное, в спутнице этого водителя, некоего Анатолия Юрина, инспектор ДПС узнал нашу уважаемую, черт бы ее побрал, Аллу Владимировну Плаксину.

– Как он мог опознать ее? – тихо спросил Ве-селов.

– По фотографии, Дима, по фотографии. Юрина взять пока не удалось, но, судя по всему, убийства – дело рук Плаксиной. А ее любовник…

От дверей раздался властный, изменившийся до неузнаваемости голос Аллы:

– Выключи телефон, Веселов!

Дмитрий повернул голову – она держала в руке не бокалы с вином, она держала в руке пистолет, его наградной пистолет.

– Я сказала, выключи телефон, или стреляю! – Алла сняла «ПМ» с предохранителя и передернула затворную раму.

– Валера? Я вынужден прекратить разговор. Позже перезвоню, – бросил он в трубку и отключил телефон.

– Перезвонишь? – усмехнулась преобразившаяся за считаные секунды Алла. – Это вряд ли, дорогой.

– Так, значит, это ты!

– Ищейка Воронов все же докопался до истины? Молодец! Но он уже ничего не сможет изменить.

– Жаль! – проговорил Веселов, откинувшись на подушку.

– Что, не хочется умирать?

– Да не о том я, Алла. Жаль, что все так получилось. Жаль, что я ошибся в тебе. А смерти не боюсь. Хочешь – стреляй! В меня часто стреляли.

– Ты посмотри, какой смелый! Но это сейчас, а когда осознаешь, что часы твои сочтены, будешь молить меня сохранить тебе жизнь.

– Нет, Алла, не буду. Я вспомнил.

– Что ты вспомнил? – Держа Веселова на прицеле, она присела в кресло у торшера.

– Когда почувствовал фальшь в твоем пове-дении.

– Да? – изобразила изумление Плаксина. – А я старалась играть правдиво.

– И это тебе удавалось. Как в таких случаях говорят? В тебе погибла великая актриса? По отношению к Алле Плаксиной это можно утверждать без тени сомнения.

– Не надо, Веселов, я не люблю лесть. Так когда ты заметил в моем поведении фальшь?

– Когда ночью, в порыве страсти, я посмотрел на тебя. Хотел увидеть твое лицо, и на долю секунды заметил льдинки под опущенными ресницами. Все твои крики и стоны были игрой, а я-то думал…

– Напрасно думал. Ты не в моем вкусе и не в состоянии доставить мне то удовольствие, которое я привыкла получать. Но надо было играть. И считаю, что сыграла неплохо, раз ты здесь, в этой квартире, в этой постели, голый и беспомощный. Весь в моей власти. Я хотела добиться этого и я добилась. И ты знаешь, мне приятно, что сумела сделать не какого-нибудь лоха, а настоящего офицера спецназа.

– Ты позволишь мне встать?

– Зачем?

– Затем, что я так хочу!

– Нет!

– Да иди ты! – приподнялся Веселов.

– Лежать! – крикнула Плаксина.

Но капитан не слушал ее, он присел на край шикарной кровати, отбросил в сторону не менее шикарное покрывало, надел брюки.

– Я сейчас выстрелю, Веселов! – предупредила Алла.

– Стреляй!

– А ну-ка, Алла, дай я с ним поговорю, – неожиданно раздался сзади мужской голос.

Веселов обернулся и увидел обладателя этого голоса, крепкого мужчину лет тридцати, игравшего ножом с широким лезвием.

– И ты здесь, Толик?

– Кому Толик, а кому Анатолий Петрович. На место, пес!

– Ты, Анатолий Петрович, – стараясь держаться спокойно и прокручивая в голове варианты решения возникшей серьезной проблемы, сказал Воронов, – не суетись. И оставь в покое нож, а то как бы не поранился.

– Браво! – воскликнула Плаксина. – Ты умеешь держаться достойно, Веселов! – И повернулась к любовнику: – Толя! Не дергайся! И не подходи к нему, этот тип очень опасен.

– Да я его на куски разделаю!

– Я кому сказала, не дергайся! И выйди в коридор. Капитан Веселов наверняка хочет задать мне кучу вопросов. Я же желаю выговориться, ничего нет хуже, чем держать в себе ненависть, которая огнем прожигает тело. Но будь начеку.

– Как скажешь, но я бы не стал затягивать с ним.

– Нам еще рано ехать к профессору.

– А здесь оставаться не опасно? Ведь Воронов, скорее всего, уже поднял ментов на поиски этого идиота.

– Тем более нам не следует лишний раз светиться на улицах города. А по звонку они этот адрес пробьют не скоро.

– Ладно, – согласился Толик и вышел.

Веселов оделся, но остался сидеть на кровати. В данной ситуации надо вести себя спокойно и расчетливо. Не показывать страха, но и на рожон не лезть. Не провоцировать убийцу. Алла желает выговориться. Этого следовало ожидать. Полевые командиры тоже частенько рисуются перед видеокамерами, расписывая свои кровавые «подвиги». Они хотят, чтобы о них знали, чтобы их боялись. Алла ничем не отличается от боевиков. Так пусть красуется собой, это время на принятие решения. А оно придет, придет решение. Несмотря на всю сложность положения, беспомощным его считать рано. Пока она не выговорится.