Читать книгу "Горькие яблоки - Оксана Олеговна Заугольная"

получила.

— Нет, — не подозревающий о мечущихся в голове Радки мыслях муж нехотя отпустил её руки. — Ничего похожего на проклятие. Возможно, ты изменилась сама по себе.

— Или ты меня изменил, — выдохнула Радка прежде, чем успела подумать.

Мейнгрим замер и поднял голову, встречаясь с ней взглядом. И Радослава первая отвела глаза. К тому признанию, что крылось за этими неловкими словами, она не была готова. Но она привязалась к мужу, и нужно быть слепым, чтобы не заметить этого. Вряд ли Мейнгрим был именно таким.

Но отвечать на её нечаянно вырвавшиеся слова или переспрашивать Мейнгрим не стал.

— Если почувствуешь себя как-то иначе, скажи обязательно, — хрипло произнес он наконец и вышел из библиотеки.

Снова поговорить с ним Радке удалось только в день приема.

Глава 39

— Я понимаю, что для тебя это непросто, но постарайся не лезть на рожон, — в этот раз они не брали Седого и шли пешком, благо до центра города, где укрывалось поместье Берхтов, было совсем недалеко.

Радка наслаждалась чуть морозным воздухом и едва заметной изморозью по краям дороги. Только это и напоминало о том, что прием был в честь дня перелома зимы. Кажется, она скучала по морозам и снегам, вот уж чего совсем не ожидала. Интересно, а если предложить Мейнгриму вдвоем прокатиться на Седом за пределы города, он согласится или нет? Скорее нет, он же потомственный магик и снег, наверное, видел только в книгах…

— И хотя бы кивай, чтобы я понимал, что ты меня слышишь, — Радка очнулась, по тону мужа сообразив, что тот злится. А сердить Мейнгрима перед приемом ей совсем не хотелось. Это же был праздник, разве нет?

— Прости, я задумалась, — как можно очаровательнее улыбнулась она. Мейнгрим отчетливо скрипнул зубами.

— Больше, чем твоя несносность, меня раздражают только твои попытки быть милой, — прошипел он и больно ухватил её под руку. — Хоть один раз не пытайся, а будь такой. Милой и тихой.

Радка промолчала, не найдясь, что сказать. А пока она придумывала достойный ответ, они пришли. Та же самая площадь, она была точно такой, как её запомнила Рада, и в то же время совсем другой. Девушке понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, в чем дело. По краям площади воздух двигался словно живой, а могучее дерево, у которого они клялись с Мейнгримом, казалось подернутым дымкой. Воздух же будто вырывался из-под земли и рябил, заставляя подходящих ближе прохожих прищуриваться и присматриваться.

— Когда войдем, приложи браслет к любой стене и пожелай городу что-нибудь хорошее, — шепнул ей Мейнгрим, сильнее стискивая локоть пальцами. — Остатки твоей личной магии вольются в общий поток.

— Поняла, — шепнула в ответ Радка, благоразумно решив не тратить время на выяснение, почему об этом нельзя было предупредить дома.

Они вошли прямо в этот колеблющийся столп воздуха, и Радка почувствовала так, словно её обнимало мягкое пуховое одеяло. Как же она соскучилась по ним! В домах магиков никогда не было достаточно холодно, чтобы кутаться в такие.

Рада уже собиралась спросить мужа, где те самые стены, к которым можно прикоснуться браслетом, как они оба вдруг провалились под казавшуюся такой крепкой и надежной брусчатку площади.

В каменном мешке, куда они угодили оба, было на удивление светло и сухо. Оглянувшись на мужа, Радка обнаружила, что он стоит, приложив свою перчатку к камню. Она последовала его примеру и прижала браслет к стене.

«Нужно что-то пожелать городу», — вспомнила она и прикрыла глаза. Что она хотела для приютившего её города, ставшего новым домом? Если бы ему грозили войны, она бы пожелала ему устоять, но город мог измениться под влиянием чужаков изнутри, и все чаяния боевого магика, которые можно было разгадать по его лицу, были ничтожны.

«Пусть город будет вечно таким, каким его создали магики яблоневого королевства», — пожелала Радка и запоздало испугалась своего желания. Конечно, никаких остатков магии не хватит, чтобы её пожелание сбылось, такой магии просто не существует. Но что, если бы всё-таки получилось? И любые попытки изменить город пусть даже к лучшему были бы обречены на провал? Да уж, за такой пожелание её не погладят по голове!

Поддавшись минутной панике, она дернула руку, но браслет словно прилип к стене, становясь всё холоднее и холоднее и словно высасывая тепло у неё самой. Радка задергала рукой, пытаясь стащить с руки браслет, но лишь потеряла силы, и повисла на браслете, теряя сознание. В уши её словно натолкали пуха, а в глазах потемнело.

Сквозь этот пух она не слышала, что говорил Мейнгрим, и только догадывалась, что он обеспокоен. Леденящий кожу холод от браслета наконец прекратился, и она почувствовала, как её тело снова согревается.

— Я прямо чувствовал, что нельзя тебе идти на этот прием, но тебе же мои слова не указ! — Радка снова могла нормально слышать, и первое, что она услышала, было возмущенное бормотание супруга, крепко обхватившего её и поднявшего на руки.

Браслет был на месте. Силой или магией Мейнгрим сумел отцепить его от стены, не снимая с жены.

В этот момент одна из стен то ли опустилась, то ли поднялась или ушла в сторону — Радка не успела понять, потерявшаяся в пространстве после обморока, и они оказались в зале.

Девушка почувствовала, как дернулась рука Мейнгрима и снова замерла. Словно он хотел поставить её на ноги, но сообразил, что так будет выглядеть хуже, и смирился с тем, что они появились перед гостями с женой на руках.

— Синий магик Мейнгрим с супругой Радославой, — объявил без эмоций неживой голос. Такой Радка уже слышала у Розы на приеме — это тоже была магия.

Вот теперь Мейнгрим неторопливо поставил её на ноги и прижал к себе, словно они были пылкими возлюбленными. От этого бедное сердце Радки забилось так оглушительно, что должно было слышно каждому в огромном зале. Пытаясь отвлечься от некстати нахлынувших эмоций, Радка огляделась. Кажется, они припозднились — кое-где еще открывались такие же порталы, больше напоминающие каменные мешки, выпуская магиков и магесс парами и по одному, но в остальном зал был полон. А к ним навстречу уже спешили хозяева приема. Радка никогда не видела Берхту и Берхта, но не понять, что это они, было невозможно.

Дородные и коренастые, они были похожи словно две капли воды, и ничуть не стеснялись