Читать книгу "Все оттенки падали - Иван Александрович Белов"

смерти, – сказал Донауров. – Карл Альбертович, будь любезен, объясни нашим новым друзьям.

– С удовольствием. – Крысомордый расплылся в торжествующей улыбочке, обнажив редкие желтые зубы. – Мы имеем дело с духом зимы, научное название Нивеус эффиджи, в Германии известна как Диа Айсингфрау, в Скандинавии как Ледяная дева, а у нас как…

– Снегурочка, – недоверчиво закончил за него Рух.

– Приятно иметь дело с образованным… ммм… человеком, – восхитился Ведянин. – Где учились, позвольте узнать?

– Тут недалеко, на сеновале с рыжухой одной, – отозвался Бучила. – То есть ты считаешь, что у меня в селе Снегурочка драная завелась?

– Факты – упрямая вещь, – кивнул Ведянин.

– Снегурочка? – округлил глаза Фрол.

– Снежный дух, – пояснил Рух. – Кровожадный, злобный и пакостный. Появляется из девок, которые зимой померли в лесу. Живет в чаще, с весны по осень спит на костях, а как подморозит, начинает по лесу блукать и стонать. Холодно падле. Если живого встретит, вытягивает тепло без остатка. Человек после этого как пришибленный ходит и вскорости помирает. Все сходится. Я мог бы и сам догадаться, времени не хватило.

– И добавить нечего, – восхитился Ведянин. – Потрясающие познания. Хотя вы же Заступа, это ваш хлеб.

– Постойте. – Рух уставился на графа. – Ну ладно, Снегурочка, уговорили. Да только ваша братия тут при чем? Дворянин, ученый крайне специфических знаний и страшила с глазами убийцы.

– Я охотник, – выдержав короткую паузу, ответил Донауров. – Страстный и азартный охотник на нечисть. Все, кто со мной, – моя охотничья партия.

– На нечисть? – поперхнулся Бучила.

– О-о-о, не беспокойтесь, я не за вами, – поднял руки Донауров. – Иначе мы бы сейчас не пили вина, будьте уверены.

– Точно, не пили бы. – У отставного кавалерийского прапорщика дернулась изуродованная щека. Голос Старостина напоминал царапанье когтей по стеклу.

– Собака, что ли, взлайнула? – Рух картинно прислушался.

– Чего? – напрягся Старостин.

– Не надо, Николай, мы тут все дружим, – приказал Донауров. – Поймите, дорогой Рух, в моих трофеях есть мавки, русалки, полуденницы, анчутки и даже кикимора. А Снегурочки нет. Снегурочка будет венцом моей скромной коллекции.

– Тогда да, Снегурочка просто необходима, – согласился Бучила. – Ну, а мы вам зачем? Сами не справитесь?

– Справимся, – подтвердил граф. – От вас нужен только нейтралитет. Вы, Заступы, весьма щепетильны, когда посторонние проворачивают дела на вашей земле. Поэтому прошу официального разрешения на отлов и уничтожение Ледяной девы. Такого же разрешения прошу от уважаемого Фрола Ильича как полномочного представителя власти республики. Естественно, ваши услуги будут щедро оплачены.

Донауров бросил на стол два весело звякнувших кошеля.

– С этого надо было и начинать! – Рух по-хозяйски сгреб в охапку оба кошеля и встал, с грохотом отодвинув стул. – Договоримся так: в ваши дела не лезу, но со стороны присмотрю, тут я в своем праве. Всего доброго и удачи. Фролушка, ты идешь?

На улице Бучила мельком заглянул в кошели и всучил один приставу.

– Держи, честно заработал, ни хера не делая. Тут, почитай, жалованье твое за полгода. Можешь даже взяток с купчишек не драть. В Новгороде про то узнают, будут тебя людям за деньги показывать, как животину невиданную.

– Какие взятки? – оскорбился Фрол, пряча в недрах шубы кошель.

– Обыкновенные. А то я не знаю.

– Поймают Снегурку? – Фрол поспешил сменить щекотливую тему.

– От дойного козла молочка ведерко поймают они. – Рух захрустел снегом прочь от постоялого двора. – Охотнички, перегибом их через осину дери. Шуты гороховые. Мавок он с анчутками заохотил и корчит тут из себя.

– Опыт-то есть, – возразил Фрол.

– Опыт есть, ума нет, – согласился Бучила. – Как бы тебе объяснить, мой не берущий взяток дружок. Прибить пару анчуток и сразу пойти на Ледяную деву охотиться – это как душить новорожденных котят, а потом змея трехголового повстречать. Со Снегуркой сцепятся, клочки по закоулочкам полетят. И я мешать не буду, пущай развлекаются, у богатых свои причуды.

– Ты чего задумал, Заступа? – с придыханием спросил Фрол.

– До сути докопаться и суть эту кому-то наизнаночку вывернуть, – отрезал Бучила, теряясь в темных и заснеженных улочках спящего села.

Пепелище напоминало жирную черную кляксу на белоснежной странице. Полночная темнота расползлась по селу плесневелыми тряпками, хищно-желтая луна липла среди бесчисленных мириадов тускнеющих звезд. На окраинах брехали собаки. Рух смотрел на остывшие угли. С чертовой Снегурочкой надо было что-то решать. Можно, конечно, дождаться весны, и само все утихнет, но за это время сколько народу выпьет до дна? Аппетиты будут расти, и к Пасхе село останется без мужиков. Оно вроде и к лучшему, это же страсть сколько будет безнадзорных девок и баб. Целый гарем, на зависть иному султану. Шутки шутками, а нужно подлую бабу ловить. У всего есть начало. С чего начинается Снегурочка? Пути два. Первый – снежного духа может вернуть к жизни сильный колдун. Запретное чародейство и кровь. Цель одна – скормить Снегурке побольше живых и использовать для гадостей разных. Такого колдуна в селе нет, Рух бы знал. Ведьмы и знахарки не в счет, эти ни в жисть не посмеют, да и сила не та. Остается второй путь – в старых книгах написано, в стародавние безбожные времена Снегурок вызывали бесплодные и безутешные, выпрашивая у леса и зимы в подарок ребеночка, чтобы хоть до тепла насладиться родительским счастьем. Несусветная глупость, но от людей любой херни можно ждать. Круг подозреваемых резко сузился. Если Снегурочку вызвали, то шалит она неподалеку от нового дома, пока дух не освоился в теле, мозги у него не работают, оттого и делает глупости. Круг поисков быстро обретал очертания: свежее пепелище – вот оно, баня, где парень запарился на соседней улице. Дом с печкой, в которую залез мужик, вообразив себя пирожком, и вовсе рядом, вон крыша видна. Оставалось найти поблизости одинокую бабу или парочку без детей. Почему без детей? Снегурка любовь и тепло не делит ни с кем. И если в семье были дети, то быстро кончаются…

– Здрасте, хозяева, не помешал? – Бучила без стука ворвался в дверь низенькой, перекосившейся на сторону избы стариков Митиных. На улице еще густела снежная темнота, но здесь уже не спали. Седовласый, с лысым теменем дед едва не сверзился с лавки, крохотная сгорбленная старушка выронила глиняную кружку, и осколки рассыпались по полу. Полосатая кошка выгнула спину, зашипела и смылась за печь. – Где она? – рявкнул довольный произведенным впечатлением Рух.

– К-кто? – заикнулась первой пришедшая в себя древняя бабка.

– Снегурочка где?

– Т-там. – Старуха корявым пальцем ткнула в соседнюю дверь. Рух аж опешил. Этот дом был у него третьим по счету, и нигде тактика бравого наскока еще не сработала. В первой избе голая баба подняла истошный визг, прикрываясь