Читать книгу "Заноза для бандита - Юлия Гауф"

Вздыхаю раздраженно, но сдерживаюсь. Пытаюсь успокоиться, в конце концов почему бы не развлечь себя беседой в ожидании отца?

— Я с Олегом начинала встречаться. Сокурсник мой бывший — Олег Покровский, — я хмыкаю, словно не я совсем недавно была влюблена в него, как кошка. — Только Олегу я не сдалась, он познакомил меня с Андреем, и…

— Покровский? Олег Покровский? — бледнеет вдруг мама. — Они родные братья?

— Да. Олег — младший, — зачем-то говорю я очевидную истину. — Он фамилию матери носит, а Андрей — отца. Вроде, когда Олег родился, какие-то проблемы с документами были, или что-то такое… не знаю!

— Покровский… Покровский! О Боже мой! У Андрея и Олега отчество — Николаевич?

— Да…

— Марина, — мама присаживается рядом со мной — испуганная, паникующая даже. — Теперь я все понимаю!

— Что ты понимаешь? — шепчу я, и не знаю, хочу ли я слышать то, что собирается сказать мне мама.

— Тот пьяный водитель, что тебя сбил… его еще не нашли. Так вот, это была Покровская Ангелина. Как звали мать Андрея?

Ангелина. Так ее и звали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ГЛАВА 27

Ангелина редко виделась с подругами — дом, дети, муж и хлопоты по хозяйству занимали почти все время. Вернее, абсолютно все время, особенно с того момента, как Коля занялся своим бизнесом.

Строительная компания… думала, дело не выгорит, хоть и поддерживала мужа. Ну какие стройки в захудалом периферийном городишке? Не столица ведь! Но поди ж ты — дело пошло, хоть денег в семье пока и не прибавилось.

Долги, кредиты… прибыль шла на раскрутку компании, и жили по-прежнему на зарплату.

— Девочки, пора мне, — Ангелина поднимается со стула, и виновато улыбается. — Домой пора…

— Да посиди ты с нами, Алина! К тому же ты выпила, напиши мужу, чтобы заехал, и еще поболтаем!

Алина с сомнением пожимает плечами… выпила ведь, и правда! Но немного — два бокала вина, и ради этого дергать уставшего мужа?

— Нет, я поеду! На созвоне, — молодая женщина расцеловывает подруг, и идет на парковку.

День на удивление теплый — многие скинули куртки, радуясь хорошей погоде. Все, казалось, ринулись гулять в центр — в парки и скверы, спеша убраться из унылых панельных домов.

Нужно будет выбраться с детьми в парк! Андрей уже взрослый, а вот Олега жаль — сидит дома целыми днями, лишь иногда выходя во двор… нельзя так, ребенок ведь! И Андрей снова вырос, скоро отца перерастет. Обувь нужно снова покупать, да и рубашки в плечах жмут…

Раздается удар, и Ангелина пугается, вынырнув из своих мыслей. Колеса будто визжат, и женщина останавливает авто. И холодеет…

На дороге лежит ребенок. Маленькая девочка в зеленой майке со стразами, которые бликуют от лучей заходящего солнца. Лежит странно, неестественно, будто кукла, сломанная любопытным ребенком.

Что делать… Боже, что делать?

Руки крепко сжимают руль, дрожат, не слушаются. Кончики пальцев налились красным… нужно выйти из машины, нужно помочь!

Вместо этого женщина смотрит в зеркало заднего вида. Девочка вдруг пошевелилась, что испугало Ангелину больше всего. Хоть и просила мысленно, чтобы ребенок был жив, но…

Тело словно действует самостоятельно, и Ангелина, оглянувшись по сторонам, нажимает на газ. И мчится домой, к семье.

— Коля, — шепчет Алина, прижавшись к мужу. — Коля, я сегодня ребенка сбила на Учительской!

— Что?

Муж поворачивает голову, и сон слетает с него, как и газета, лежавшая на груди.

— Ехала, задумалась… не заметила ее! — рыдает женщина, и обнимает мужа, словно защиты прося. Поддержки. — Выпила еще с девочками пару бокалов… и сбила! И уехала! Вдруг она умерла? На улице никого не было, некому было помощь вызвать… я так испугалась!

Николай больно хватает Ангелину за руку, сдавливая в сильных пальцах. Но они оба не замечают этого: что один причиняет боль, а другой должно быть больно. Не до того сейчас.

— Алина! Ты должна была мне позвонить! Написать! — муж почти кричит. Шепотом кричит, побледнел. Тоже напуган, и не меньше. — Я бы встретил тебя… точно никого не было? Тебя не видели?

— Вроде не видели. Но так нельзя, я… поедем со мной в участок, пожалуйста, одна я не смогу!

Николай садится, надавливает пальцами на виски, а жена ластится — обнимает, прижимается к спине, и лицом в футболку утыкается. Мокрым от слез лицом.

— Алина, никуда мы не поедем! — решает муж. Говорит четко, не допуская никаких споров. — Сейчас я спущусь, проверю твою машину, поищу следы, кровь, вмятины, а ты сиди, и жди!

— Но…

— Никаких явок с повинной! Неужели не понимаешь? В крови алкоголь, на дороге ребенок, ты уехала… посадят, и надолго! О детях подумай: всю жизнь будут упреки слушать, что их мать — уголовница. И я один не справлюсь, без тебя, ты нам нужна на свободе!

— Она явилась потом, — говорит мама. — По новостям о тебе слышала, выискивала газетные вырезки. Совесть не отпускала. Сначала, как Ангелина сказала, она обрадовалась, узнав, что ты жива. А потом мы сбор объявили на лечение, и она пришла сама.

Слушаю маму, которой неприятно рассказывать эту историю. А мне слушать неприятно, но… надо!

Мне просто сказали, что водитель был явно пьян, и все.

Потому и уехал, потому и следы от колес на дороге такие — характерные для пьяных, которые скорость не видят. И идущих по пешеходке детей.

— Не сказала сначала, что это она была, просто конверт с деньгами вручила, но я не отпустила ее. Почувствовала что-то… слишком Ангелина виноватой выглядела, вот я и вцепилась. И выведала правду, — признается мама, и обнимает саму себя, защищаясь от этих воспоминаний. — Мужу Ангелина не сказала, куда идет. Просто взяла часть накоплений, и пришла. Чтобы искупить вину, чтобы совесть не так грызла. ЧТобы откупиться… Да только тех денег хватило на неделю: медицина у нас бесплатная лишь условно, и чтобы нормальные лекарства получить приходится раскошеливаться!