Читать книгу "Возвращение Пираньи - Александр Бушков"

Но вслух он ничего не спросил – давно вышел из тоговозраста, когда задаешь начальству ненужные вопросы. Закон прост: меньшезнаешь, спокойнее живется....

– Словом, Куэстра-дель-Камири – запасной вариант прикаком-либо ином развитии событий, – сказал дон Херонимо. – Скажем,дом не спит, там пирушка с гостями... или, как вы верно подметили, кто-то входе акции нажал на спуск и по соседству услышали выстрелы... или есть какой-тонеизвестный нам сигнал тревоги, на обеих асиендах по кнопке, я с подобным ужесталкивался, хоть и в другой стране... Да мало ли... – Мазур вдруг понял,что дон Херонимо невероятно устал, хоть и мастерски это скрывает.

– Километров двести отсюда, я так прикидываю? – спросилКацуба.

– Примерно сто восемьдесят. Нет, карту можете прихватить ссобой, в ней нет ничего секретного или компрометирующего... Выезжаем примерночерез полчаса. Доберемся аккурат к закату, будет время присмотреться. Ольгепреподнесите что-нибудь убедительное. А обо всем остальном поговорим потом,других дел у нас попросту нет...

– Разве что формальности... – безразличным тоном сказалМазур. – Как старший группы, вынужден...

– Ключ?

– Инструкции требуют...

Поджав губы, дон Херонимо внятно произнес несколько чисел –пятизначных и шестизначных, добавил самое безобидное слово. Мазур привычнопроизвел в уме подсчеты, сопоставив названные числа с текущим месяцем, датой,кое с чем еще, а слово – с другим, на слух столь же безобидным. Все сходилосьтютелька в тютельку. Было подтверждено, что дон Херонимо по-прежнему обладаетправом отдавать приказания, которые они с Кацубой должны безукоризненновыполнять. Вот радость-то, господа... И вовсе наш дон Херонимо не сан-маринскийшпион, по-прежнему облечен доверием руководства, так что руки по швам...

– Вот что еще запомните, – сказал дон Херонимо. –Все, что вам говорилось дома об акции на озерах, в полной мере относится кпредстоящей ночной прогулке. Вы должны ее вытащить и целехонькой доставить вБарралоче, Иных вариантов финала не предусмотрено, а посему – не существует.Если с ней что-то случится, оба можете пустить пулю в лоб... или сбежать всельву, построить там хижину и зажить Робинзонами. А чтобы вы на меня недулись, признаюсь по секрету: это ко всем нам относится, ко всем четверым.Считайте, что она – наш билет домой...

* * *

...Мазур деликатно постучал в дверь. Как обычно, Ольгаоткликнулась по-испански, пришлось стучать снова.

– Могла бы уже стук и запомнить... – проворчал он,входя в номер.

– Есть, мой полковник! Вы пришли коварно соблазнить наивнуюдевушку, я полагаю?

– Увы... – сказал Мазур, легонько ее отстраняя. –Идея прекрасная, но есть еще и суровая действительность... Только что пришлоснаряжение, и мы едем в пакгауз. Возни будет до вечера, а то и до поздней ночи– этот болван скверно говорит по-английски, но главное я уловил: они там что-тонапутали, то ли разбили один ящик, то ли с документами вышла какая-тобюрократическая путаница. В общем, нас любезно предупредили, что это надолго.

– Может, мне с вами поехать?

– А зачем? – пожал он плечами насколько могбеззаботнее. – Михаил по-испански говорит отлично, тебе ж будет скучноторчать там несколько часов.

– Пожалуй...

– Вот видишь. Ты поосторожнее здесь, конкуренты не дремлют,сама убедилась...

– Ну, с этим все в порядке, – заверила Ольга. – Тыне забыл, что сегодня вечером всех нас приглашали на ужин к сеньору бригадномукомиссару? Вы уезжаете бороться с бюрократией, придется мне одной отдуваться.

– Что-то он на тебя поглядывал совсем не полицейскимвзором...

– Мой кабальеро, я же не виновата, что на меня так многиепоглядывают, а иные морские офицеры еще и развивают наступление, неограничившись взглядами... Что ты такой хмурый? Уж не ревнуешь ли часом? Какинтересно... Меня ревнует мой бравый любовник, и к кому? К старому полицейскомухрычу... Ай-яй...

Ей было весело, она откровенно развлекалась. Мазур, изо всехсил стараясь изобразить на лице бледное подобие такой же беззаботности,поцеловал ее в щеку, провел кончиками пальцев по тонкой ткани распахнувшегосяхалатика. Ольга вдруг отстранилась, заглянула в глаза:

– Да что с тобой такое? Ты меня погладил, как... как робот.Случилось что-нибудь?

– С чего бы вдруг? – сказал он спокойно. – Простопосле всех сегодняшних передряг нервы подрасшатались. Устал...

– Бедный, а тебе еще с бюрократами разбираться... –Ольга вновь прильнула, кажется, успокоившись. – Ладно, ничего тут неподелаешь, вы, мужчины, сами выбираете для себя игрушки... За моюнравственность можешь не беспокоиться – комиссар человек из общества, а я невертихвостка. Но, ты уж прости, кокетничать я с ним буду отчаянно, на пределедопустимых светских приличий. Вдруг да удастся что-нибудь выведать орезультатах первых допросов, их же, лейтенанта и твоего гринго, не могли невзять в оборот... – Она с наигранной грустью потупилась: – Как-никак,милый, я теперь – нечто вроде промышленного шпиона благодаря дону Себастьяно иего поручению. Карахо, хорошенькая миссия, а?

– Сама напросилась, – проворчал Мазур. – Кто тебязаставлял делать карьеру в министерстве, бизнесвумен?

– Милый, если бы я осталась бездельницей, стандартнойсветской бабочкой, всю жизнь перепархивающей с приема на прием и с курорта на курорт,мы бы никогда не встретились, verdad?[30]

– Асе ее, квиридас сеньорита[31], –сказал Мазур, в последнее время делавший некоторые успехи в здешней мове.

– К у е р и д а, глупыш... И – а с и е с. Давай поцелую напрощанье...

Глава 4

Дьябладас – танец чертей

Даже будь у него вдоволь времени, не стал бы всерьез исколько-нибудь долго ломать голову над потаенным смыслом нового задания – емуприходилось выполнять в сто раз более запутанные, диковинные, на первый взгляднемыслимо идиотские поручения. Раз приказали, значит, кто-то знает потаенныйсмысл в точности. А во многом знании, как давно подмечено, – многиепечали...

Впрочем, времени все равно не было – как не было ничегочеловеческого. Он вновь перестал быть человеком, превратился врасчетно-наводящую приставку к своему снаряжению.

Опустил ночной бинокль – насмотрелся достаточно. Длинныйдвухэтажный дом с примыкающими службами, в точности как на примитивном наброскедона Херонимо. Голову можно прозакладывать, то ли архитектор быламериканцем-южанином, то ли заказчик – стойким американофилом. Особняк ничутьне походил на местные старинные здания – скорее уж крайне смахивал нарезиденцию богатенького плантатора, обитавшего во времена детства АвраамаЛинкольна где-то южнее линии Мейзон-Диксон[32]. Классическийпортик с колоннадой, веранда, широкое крыльцо... вот только высокая башенка,придававшая особняку асимметрию, портила картину. Быть может, ее пристроилипозже.