Читать книгу "Психоз - Татьяна Соломатина"

– Ну и дурак, – она отчего-то вдруг надулась. – Мне нравятся джипы.

– А мне не нравится быть в ряду многих других…

Сашке вдруг стало так больно, как будто её ударили ногой в солнечное сплетение. И не потому, что её обидели. А потому, что обидел он. Может, и не подозревая, но обидел. Мужская подлость не в новинку, но…

«Женщину любовь «многих других» не грязнит, а лишь добавляет сияния. Жалкий мальчишка!.. И кто сказал, что он обязан соответствовать твоим представлениям об идеальном мужчине? Да и нет его, твоего идеального мужчины, Санечка. Не хватало ещё тут устраивать представления для мужика, с которым ты знакома-то без году неделя. Подумаешь, тапки купил и занавески развесил. Просто Вова сразу и платье, и плащ, и бо… ботинки? Ботильоны купил. И про «многих других» не заикался ни разу. Многое другое – да, вываливал. Но про «многих других» – ума хватало. Много, много других… Ботильоны других…»

– Извини. Извини, пожалуйста! Я действительно дурак. Саша, прости меня… Ты смеёшься?

– Вспомнила смешное слово. «Ботильоны».

– Это что такое?

– Гибрид туфлей-лодочек и ботинок. Как-то так. И похоже на «батальоны».

– Ты уже не сердишься на меня?.. Прошу! – они как раз подошли к машине.

– Седаны мне никогда не нравились. Но, надеюсь, ты, покупая машину, ориентировался на свои вкусы, а никак не на случайно брякнутое недавно знакомой девушкой?

– Не нравятся седаны? И седан продадим. Только, пожалуйста, не включай психолога.

– А ты, пожалуйста, не включай самца.

– Значит, всё-таки обиделась…

– Да. Хотя не имею на это никакого права. Мы друг другу – просто «начинающиеся отношения» между мужчиной и женщиной. Если у женщины есть прошлое, то она обязана учитывать возможное влияние этого прошлого на её начинающиеся и текущие отношения. И не болтать лишнего, – Сашка внимательно посмотрела на Митю. Он ничего не сказал. Поцеловал ей руку и захлопнул дверцу.

– Давай не поедем ни в какой ресторан. Накупим еды и поедем к тебе. Я бы пригласила тебя к себе, но особо некуда. А куда не особо – я тебя ни за что не позову. Потому что эта дыра никак не соответствует моим представлениям о романтическом вечере.

– С тобой я готов хоть на край света в любую дыру.

«Это всего лишь слова, Дмитрий Югов. Всего лишь слова. Понять, готов ты или нет, я не могу. В отличие от многих других ты мне не безразличен. Но это-то и худо. Худо, что ты окажешься таким же, как и многие другие…»

– Тогда, значит, в магазин и к тебе ты со мной готов тем более.

«Отключи былое и думы. Просто получай удовольствие. Какой приём работает лучше всего? Представь, что это последний день твоей жизни и не надо постоянно анализировать, не надо фехтовать, а надо что? Наслаждаться!»

Приём сработал. Сашка была пусечкой. Она радостно носилась по дорогущему супермаркету, закидывая телегу всяческой снедью. Совершенно не думая о том, что такое же говно в бюджетном в разы дешевле. Зато товары лучше расставлены, персонал вышколен, и икру можно класть прямо в корзинку. Не говоря уже о бутылках. Его деньги – не её проблема. Его проблемы – не её проблемы. Она сегодня просто получает удовольствие. Потому что в ближайшем будущем её ждёт не так уж и много удовольствий. Вылизанная квартирка-студия, где она, Сашка, была вечно недовольной куртизанкой, превратилась в мини-сарай независимой бизнес-леди. Автобус-метро – в электричку-метро, и ногами уже не потопаешь – далековато. На коллекционное издание никто не даст, но максимы Лафонтена и в мягкой обложке не теряют своего смысла.

«Колготы!!! А-а-а!!! Колготы!.. Ну, ничего, научишься носить такие, как Зинка. Или будешь пользоваться Иркиной скидкой в блатных прикормленных местах. С дешёвого виски перейдёшь на дешёвую водку, а то и вовсе бросишь пить! Будешь как все, что такого-то? Как большинство… Ты – и есть большинство. Такая же, как многие другие! Мямля. Неудачница. Рефлексирующая психопатка! Кыш-кыш!!! Последний день живёшь. В последнем дне – красивый мускулистый мужик, чёрная икра и односолодовое виски. Какого рожна?.. Нет никакого будущего. Только квартал настоящего, по которому надо просто с удовольствием топать под восторженными взорами толпы. Пока не сольёшься с ней…»

В общем, Сашку носило от края до края. Причём – с воображаемой мухобойкой, шлёпавшей по назойливым мыслям. Убитые мысли растекались мутной жижей по едва очищенному от их зуда полю сознания, и Сашка тут же брала в руки воображаемую тряпку и протирала, протирала, протирала… Хорошо, что Югов ни о чём таком не подозревал, просто получая удовольствие при виде весело резвящейся Сашки. Или плохо?

Во всяком случае, старый эрдель Фёдор был куда сообразительнее хозяина. Он по одному запаху понял, что всё это обман. Старых эрделей не проведёшь. Они сразу отличат настоящую говяжью кость от «косточки» из желатиновых жил. Одного только не понять старым эрделям: почему это настоящему надо прикидываться синтетическим? Старых эрделей не обучают «психологии отношений».

Митя был доволен. Он решил, что Сашка простила его за неудачное… высказывание. И к тому же, как бы хорош ни был мужчина, он всегда более погружён в настоящее, чем женщина. В настоящем женщина довольна, игрива, хороша и невероятно сексуальна? Отлично. А с тем, что старуха Югова наговорила, можно и позже разобраться. Чего человеку в душу лезть, если она сама не хочет её раскрыть?

«Зачем на человека бесконечность души изливать, если ему, как и всем остальным, вполне достаточно конечного тела?.. Что делают мужчины, когда недостаточно тела? В моём мире – идеальном мире Сашки Ларионовой, мужчины, когда им недостаточно тела, в рамках оплаченного жильём, едой и прочими материальными ценностями акта предлагают душу. А не руку и сердце. Югов, между прочим, ещё ничего не предложил!.. Кыш-кыш!!! Carpe diem! Живи сегодня!»

– Что-то сегодня отрок Феодор крутится вокруг тебя с какой-то утроенной подвижностью! – рассмеялся Митя, глядя на собаку, суетившуюся у Сашкиных ног.

– Да? – рассеянно погладила она милого пса.

Фёдор сел, поднял морду к потолку и протяжно завыл.

– Что с тобой? С ума сошёл?! Заболел? – Митя подскочил к любимцу, потрогал нос и ощупал его всего. Тот терпеливо ждал. Потом шумно вздохнул, стащил с дивана Сашкиного плюшевого медведя и удалился с ним на кухню.

– Иди-иди, раз тебе вожжа под хвост попала! – крикнул Митя ему вслед.

– Может, к ветеринару? – обеспокоено сказала Сашка.

– Да всё с ним в порядке. Нос мокрый и холодный. Пузо мягкое. Лапы в норме. Идиотничает. Хотя вроде не был замечен… Старый уже. Дуреет. Ладно, пойду, гляну…

Когда хозяин ласково потрепал, наговорил шутливостей и тихо закрыл за собой дверь, старый эрдель поставил передние лапы на подоконник и долго-долго смотрел в тёмное осеннее небо. Возможно, молился собачьему богу. Или искал на небе собачью звезду Сириус… Хотя её, как известно, через окно московской кухни не рассмотреть.