Читать книгу "Палеонтология антрополога. Книга 2. Мезозой - Станислав Дробышевский"

Вообще, строго говоря, у нас практически нет надёжных доказательств повышенной социальности динозавров. Скопления скелетов одного вида образуются и без всякой социальности в силу многочисленности особей на участке с изобилием еды. То же можно сказать про следы: если толпа динозавров прошла в одном месте и в одном направлении, это ещё не значит, что они как-то общались между собой.

Вообще, есть большой вопрос, что стоит считать социальностью? Далеко не любое скопление животных — социум. Например, крокодилы живут помногу в одном водоёме, но крайне мало взаимодействуют друг с другом. Конечно, современные крокодиловеды показывают, что зачатки общительности присущи и крокодилам, но словосочетание «крокодилья стая» всегда будет выглядеть странным, ведь до уровня птиц и млекопитающих зелёным далеко. Так что хотя уже несколько поколений палеонтологов уверенно пишет о стайных, умных, заботливых и общительных динозаврах, иногда полезно притормозить и задуматься — откуда, собственно, берётся такая решительность?

Намного эффектнее, нежели «безгребешковые» зауролофины, выглядели «гребешковые» ламбеозаврины. Судя по примитивному Juxartosaurus aralensis из коньяка Казахстана, возникли они в Центральной Азии, но особенного великолепия достигли в Северной Америке. Самые эффектные ламбеозаврины — Hypacrosaurus altispinus, Corythosaurus casuarius и C. intermedius, Lambeosaurus lambei и L. magnicristatus, Parasaurolophus walkeri. Большинство из них достигало 8–10 м, но самые огромные, например, мексиканская Magnapaulia laticaudus, вырастали от 12,5 до 16,5 м. Самая яркая черта ламбеозаврин, конечно, высокие полые гребни на макушке. У гипакрозавров и коритозавров гребень был округлым, у Lambeosaurus lambei вытянутым узким подпрямоугольным, наклонённым вперёд, да ещё с торчащим из затылка горизонтальным штырём, у L. magnicristatus — огромным, овальным, залихватски нахлобученным над клювом. Воздух из ноздрей шёл в хитрые полости внутри, которые работали как резонаторы, так что ламбеозаврины трубили как оглашённые. Сделанные по форме гадрозавровых ёмкостей свистульки позволяют услышать звуки, разносившиеся над полями и болотами позднего мела. Размер полостей мог быть очень большим; череп Parasaurolophus tubicen (возможно, это просто очень большие P. walkeri) благодаря длинному «саксофону» на затылке достигал двух метров! Трубка внутри гребня шла от ноздрей назад до верхушки, потом заворачивала обратно, а по пути имела дополнительный аппендикс. Кроме голосовой, гребни могли иметь множество других функций: ими можно было раздвигать жёсткие ветки деревьев, бодаться, они могли быть красиво покрашены, покрывавшие их кровеносные сосуды могли использоваться для теплорегуляции головы, к ним могли прикрепляться дополнительные мышцы для удержания головы или лучшего жевания.

Работа над ошибками

Китайский Tsintaosaurus spinorhinus был описан как необычный гадрозавр с тонким рогом, торчащим изо лба вперёд. Такой его образ воплощён и в скелетах в музеях, и на марках, и в многочисленных книгах. Однако переисследование показало, что «рог» был на самом деле обломком задне-бокового края очень длинного, закинутого назад гребня, подобного ламбеозавровому.

У самого сохранного скелета Parasaurolophus walkeri один из остистых отростков на середине спины оказался повёрнут вперёд, против общего направления, так что между ним и следующим получилась глубокая вырезка, в которую почти идеально попадал бы кончик огромного гребня, если бы ящер закинул голову назад. Эта особенность объяснялась как специфическое приспособление для крепления мышц и обычно старательно воспроизводится на реконструкциях скелета, но в реальности является патологической.

У многих ламбеозаврин остистые отростки спинных и хвостовых позвонков были резко увеличены и скреплены мощнейшими сухожилиями, причём у разных видов наивысшими были разные участки позвоночника: горб над плечами у Corythosaurus casuarius, задняя часть спины и крестец у Hypacrosaurus altispinus, хвост у Magnapaulia laticaudus. Кстати, такая особенность была типична и для родственных зауролофам монгольских Barsboldia sicinskii, гребень которых был особенно высок над крестцом. С одной стороны, эта особенность была необходима для опускания на четвереньки при пастьбе и обратного поднимания на две ноги при передвижении, с другой стороны, далеко не все орнитоподы ей обладали. Не исключено, что гребень использовался для терморегуляции, сигнализирования или был опорой для горбов с запасами жира, как у многих современных копытных.

Гнездилища гипакрозавров, названных Hypacrosaurus stebingeri (возможно, это тот же H. altispinus), в целом похожи на майазавровые: в каждом гнезде лежало 8–12 слегка вытянутых яиц двадцатисантиметровой длины. Исследование скорлупы, зубов и костей эмбриончиков показало, что яйца высиживались примерно 170 дней, а взрослых размеров ящеры достигали к 10–12 годам.

Самые распоследние ламбеозаврины неопределённого вида известны из формации Охо Аламо на реке Сан Хуан в Нью-Мексико и Колорадо. Формация замечательна тем, что её нижняя часть относится ко временам мезозоя, а верхняя — уже кайнозоя. Некоторые кости динозавров найдены в верхней части, датированной 64,5–64,8 млн л. н., то есть на полмиллиона лет более поздней, чем момент падения пресловутого астероида. Выходит, некоторые динозавры пережили катаклизм?! В то время как одни палеонтологи воодушевились этой идеей, другие — сделали всё, чтобы доказать переотложенность динозавровых останков. И в самом деле, всяческие овраги размывались и осыпались во все времена, кости и зубы регулярно оказываются совсем не в тех местах, где умерло животное, а более древние слои из-за рельефа местности иногда могут оказаться выше более молодых, откуда и скатываются в эти поздние. К сожалению, сохранность окаменелостей в Охо Аламо крайне плохая, достоверного залегания в непотревоженном состоянии костей динозавров в кайнозойском слое ещё ни разу не наблюдалось, так что заманчивая гипотеза о пережиточных палеогеновых гадрозаврах, аламозаврах и троодонах пока не может считаться научным фактом.

В первой половине мела окончательно исчезают стегозавры. Их останки в мелу вообще крайне редки: один обломок Craterosaurus pottonensis из валланжинско-барремских слоёв Англии может быть синонимом аглийского же Regnosaurus northamptoni, но и он очень фрагментарен. Китайские Wuerhosaurus homheni и несколько сомнительный W. ordosensis — коротконогие, длинношеие, с низкими пластинами — дотянули до апта-альба. Такую же датировку имеет Mongolostegus exspectabilis из Монголии; кстати, его кости найдены вместе с анкилозавром Shamosaurus scutatus — это единственный известный случай сосуществования стегозавров и анкилозавров в одной экосистеме. Возможно, дольше всех — до коньяка — продержался Dravidosaurus blanfordi из Индии, но его кости слишком фрагментарны и, по мнению некоторых специалистов, могут вообще принадлежать плезиозавру.