Читать книгу "Невероятные происшествия в женской камере № 3 - Кира Ярмыш"

– Тогда я зайду за тобой. Ты в секретарской каморке сидишь? Ну, до вечера.

Весь день Аня провела как на иголках. Первый час она пребывала в приятном возбуждении от того, что на нее обратили внимание. Позже возбуждение угасло, сменившись сомнениями. Таинственный дипломат ее позвал, а остальные? Они, возможно, вовсе не будут в восторге от ее компании. Да и ей самой это зачем – сидеть со взрослыми дядьками и не сметь поддержать разговор? Сомнения усиливались по мере приближения вечера, пока Аня окончательно не приняла взрослое взвешенное решение не ходить. Она стала ждать, когда за ней придет Андрей Павлович, чтобы извиниться и направиться домой, но за ней никто не приходил. Чем больше Аня ждала, тем больше в ней росло волнение – а вдруг про нее забыли? Это было тревожное чувство. Одно дело отказываться, когда тебя зовут, другое дело сидеть в пустом ожидании.

День казался ужасно длинным, но это было даже к лучшему: каждый раз, когда Аня бросала взгляд на часы в углу экрана и убеждалась, что для вечеринки еще рано, она немного успокаивалась. Она постоянно прислушивалась к голосам в коридоре и пыталась определить по ним, что там происходит. Что бы ни происходило, к ней в каморку по-прежнему никто не заходил. Разозлившись, Аня строго сказала себе, что ждет ровно до восемнадцати тридцати и уходит в любом случае.

И как только она дала себе это обещание, на ее пороге материализовался Андрей Павлович.

– Мы сейчас идем в магазин. Ты что будешь пить?

– Вино, – брякнула Аня, прежде чем успела вспомнить, что собиралась отказаться.

Спустя полчаса она сидела в кабинете Бориса Борисовича с пластиковым стаканчиком в руке и, робея, разглядывала собравшихся. Сам Борис Борисович уже давно ушел, и тут сидели только “женихи” и еще парочка неизвестных Ане дипломатов – по всей видимости, из другого департамента. На Аню либо вовсе не обращали внимания, либо реагировали с отстраненной доброжелательностью, что ее совершенно устраивало. Только Андрей Павлович одаривал ее вниманием, не забывая подливать вино и временами задавая ей полушутливые вопросы о работе.

В разгар вечера дверь в кабинет открылась, и внутрь стремительно вошел куратор Аниной практики. Она приросла к дивану, от ужаса едва не сплющив стаканчик в руке. Наверное, ворвись на вечеринку ее родители, Аня испугалась бы меньше. Куратор хоть и был молод, держался с ней всегда так строго и сухо, что Аня его побаивалась. Что он подумает о ней, застукав здесь, и что скажет, не хотелось даже воображать.

Он прошел к столу и со стуком поставил на него портфель. Потом оглядел собравшихся и, заметив Аню, удивленно хмыкнул. От страха у нее потемнело в глазах. Кто-то протянул ему стакан, но он с достоинством покачал головой. Аня испуганно покосилась на Андрея Павловича, сидевшего неподалеку. Это он позвал их в кабинет Бориса Борисовича, где сидел куратор. Очевидно, пить здесь не разрешалось. Андрей Павлович тем не менее имел самый беззаботный вид, словно ничего особенно не происходило.

В этот момент Анин куратор решительно откинул крышку портфеля. Из него торчали, поблескивая, две бутылки “Арсенального крепкого”.

Благодаря неустанной заботе Андрея Павловича, Аня в тот вечер совершенно напилась. Когда она уходила, в кабинете почти никого не оставалось. Ее куратор сидел, развалившись, с противоположного конца тэтчеровского дивана и своими пунцовыми щеками напоминал окосевшего ренессансного ангелка.

Несмотря на Анины вялые протесты, Андрей Павлович пошел ее провожать. Перед такси он чмокнул ее в щеку сухими губами, что удивило бы ее больше, будь она трезвее.

На следующий день Аня проснулась за полчаса до начала рабочего дня и в страшном похмелье. Плохо соображая, она впопыхах собралась и ринулась в МИД, мрачно представляя, какой пыткой сегодня ей покажутся нравоучения Бориса Борисовича. По пути она мучительно вспоминала все, что происходило вчера: как договорилась со своим куратором общаться на “ты” (невозможное сегодня панибратство), как на спор выпила залпом огромную кружку вина (неудивительно, что ей так плохо), как обсуждала с Андреем Павловичем свою личную жизнь. Дойдя до этого воспоминания, Аня обмерла. С какой стати она вообще стала с ним это обсуждать? Вчера ей несколько раз звонил общежитский поклонник, и Андрей Павлович, видя высвечивающееся на телефоне мужское имя, увлеченно это комментировал. Но она сама, она сама – почему вместо того, чтобы отмолчаться или пошутить, она принялась делиться с ним личными подробностями?

В метро Аня схватилась за голову двумя руками. Никогда не попадаться больше Андрею Павловичу на глаза. Не пить ни грамма, особенно с дипломатами. Надеяться, что они забудут о ее поведении, а по окончании практики бежать из этого департамента, сверкая пятками.

Первым, кого Аня встретила, вбегая в МИД, был Андрей Павлович.

– О-о-о, – обрадовался он, – как ты?

Он выглядел более помятым, чем обычно, и катил перед собой тележку из “Перекрестка” (название магазина было напечатано на ручке) с горой папок.

Аня испытала только одно желание – немедленно провалиться сквозь землю, но в мире не было места таким чудесам. Попытавшись принять свой самый беспечный и расслабленный вид (и преуспев только в ужасном перекосе лица), Аня пожала плечами. Ей не хотелось лишний раз открывать рот, чтобы не сразить собеседника перегаром.

– Что-то мы перепили вчера, – заметил Андрей Павлович. – Ты бы видела Диму – совсем больной. Надо это исправить. Ты пиво пьешь?

Аня ошарашенно кивнула.

– Вот и отлично. Зайду за тобой.

Бредя в свою каморку, Аня страдальчески спрашивала себя, как она умудрилась попасться в эту ловушку второй раз. Впрочем, досаду побеждало чувство умиротворения: если ее снова позвали, значит, стыдиться вчерашнего ей особо не стоит.

На этот раз Андрей Павлович не просто не заставил себя ждать – он явился к ней в кабинет посреди рабочего дня.

– Ну что, пошли?

– Куда пошли? – испугалась Аня. – А как же работа? Меня же будут искать.

– Я уже отпросил тебя у Федорова, – отмахнулся Андрей Павлович. – Он сам после вчерашнего мечтает о пиве, но уйти пока не может.

Аня растерянно собралась под пристальным взглядом Андрея Павловича. Ей почему-то стало очень неуютно от мысли, что он отпрашивал ее у куратора. Что он сказал? Как объяснил? “Хочу выпить с Аней пива”? Вряд ли. “Отпусти ее опохмелиться”? Бррр. Какой бы вопрос он ни задал, ситуация свидетельствовала о том, что ее моральные стандарты под большим вопросом.

– А куда мы идем? – спросила Аня, сообразив, что они направляются к выходу из МИДа.

– Да тут недалеко одно место.

Они прошли по Арбату и свернули в бар “Жигули”.

– Мы тут часто с ребятами сидим после работы, – пояснил Андрей Павлович. – Или во время, как сейчас.

Он рассмеялся – Аня в который раз поймала себя на мысли, что даже самые очевидные дружелюбные действия вроде улыбки, или смеха, или заботливого вопроса получаются у него недобрыми.