Читать книгу "Миллион в лохмотьях - Алексей Макеев"

– Конкретнее – есть подозрение, что он занимается камешками и золотишком. Подобраться пока не смогли, может, это навет бывших дружков, может, агентура делает вид, что работает, лишь бы благодарность получить. В той среде все друг на друга стучат, вы же это знаете. Но если он и правда при делах, то делает все по-умному. Почти без криминала. За копейки скупает у тех, кому очень нужны деньги, у стариков, у тех, кто в драгоценностях ничего не понимает, а потом сбывает уже дельцам. Формально он оказывает услуги населению по плотницкой части. В колонии научился, есть талант у него в обращении с деревом. А еще конкретнее расскажет Савельев. Он едет сюда, говорит, что нашел что-то ценное по Леушину.

– Хорошо, – кивнул Гуров, потирая шею и затылок. – Что-то душно сегодня, голова раскалывается. К дождю, что ли?

– Вы ели сегодня, Лев Иванович? – с усмешкой спросил Молчан. – Насколько я помню, вы мотались с Попковым весь день, а потом в больнице. Хотите, я хоть бутербродов закажу?

– Валяйте, – устало произнес Гуров и, сняв пиджак, распустил узел галстука.

Молчан взялся за трубку внутреннего телефона. А потом, когда закипел прозрачный электрический чайник с синей подсветкой, стал раскладывать по бокалам пакетики, рассказывая о Вадиме Попкове.

– Понимаете, он настолько уверовал в вашу непогрешимость, в ваш гений, что каждый промах, каждая его мысль, которую он не додумал, каждая версия, которая не сформулировалась у него, – для Вадима теперь трагедия. Эта эйфория авторитета, конечно, пройдет, но позитивные изменения у Попкова я вижу.

– Да, и какие? – усмехнулся Лев.

– Чувство ответственности у него стало выше. Раньше как было: прокололся, не успел что-то сделать, ну, поругали, и ничего. Нет желания сегодня ехать, ну, завтра съезжу. Понимаете, утонул парень в рутине. Потерял азарт сыщика. А когда он с вами поработал, то у меня возникло ощущение, что Вадиму вы на что-то глаза открыли. Что вы сделали с моим сотрудником, Лев Иванович, поделитесь?

– Ну, не знаю, – пожал Гуров плечами. – Я, собственно, ничего такого специально и не делаю. Может, просто показывал, как работаю, как рассуждаю. В свое время, когда и я был молодым лейтенантом, у меня были хорошие учителя. Почему у меня, у нас! Я ведь в МУРе начинал работать, а там простых дел не было.

– Честно говоря, вы не только Попкову помогли, вы нам всем здорово помогли, Лев Иванович. И мне в первую очередь. Я понял, что и сам втянулся в эту рутину. Выдал задание, спросил выполнение, поругал за недостатки, похвалил за успехи. Бумаги, планерки, бумаги. А ведь ребят учить надо. Не просто руководить ими и спрашивать с них, а учить. Многие с высшим образованием, но ведь просто с юридическим. У меня нет ни одного оперативника, который окончил бы высшее учебное заведение именно по этой специальности, именно – оперативно-розыскная работа. Многие учатся работать по детективным фильмам и книгам, а что там написано, вы сами знаете. Вы меня в прошлый раз за жаргон отчитали…

– Ну, уж и отчитал, – улыбнулся Лев.

– Не важно, просто высказали свое мнение. А ведь на меня оперативники смотрят, пример берут или не берут. А надо, чтобы брали, чтобы я был для них непререкаемый авторитет не по должности и званию, а по работе, по профессионализму. Вот что во главе угла должно стоять. Знаете, я как-то в отпуске был с женой, и какой-то постоялец до нас книгу в номере забыл. Я не помню название, я фантастику не очень люблю, а тут увлекло. Увлекло потому, что мысли умные я там нашел. А знаете, кто авторы? Братья Стругацкие. Так вот у них там, в их мире, который они описывают, наш будущий мир построен именно на профессиональном авторитете. Руководят те, кто умнее, кто больший профессионал, кто глубже понимает, в ком выше гуманизм и умение жертвовать собой ради других. Хороший мир можно построить на таких принципах, правда?

– Но, пока его не построили, мы можем каждый на своем месте быть профессионалом…

В кабинет кто-то вежливо постучал, и Гуров замолчал. В дверь просунулась голова девочки лет тринадцати с крупными веснушками на лице.

– Можно, дядя Олег?

– Ого! – удивленно воскликнул Лев. – Это что за создание?

– Это наше спасение, – засмеялся Молчан. – Давай, Катюха, заходи!

Девочка держала в руке пакет, в котором лежали не только бутерброды, но и горячие пирожки в термоупаковке. С картошкой, с фаршем, с лукой и яйцами, с рисом и яйцами, с повидлом. Девочка передала пакет и быстро исчезла, хихикнув в ответ на благодарности мужчин. А Гуров некоторое время даже не мог говорить, уминая вкусные гостинцы. И только после пятого или шестого пирожка он откинулся в кресле у стены и спросил:

– Так кто же все-таки эта девица-спасительница?

– Нет, не дочка, не внучка, – покачал Молчан головой. – Соседская девочка. Ее старшая сестра увлеклась кулинарией, выпечкой, сладостями. Какие-то вебинары покупает, обучение проходит по Интернету, уроки, задания. Все серьезно. И теперь она свое умение претворяет вот в такие изделия, и у нее покупают наши ближайшие кафе. Вот иногда и пользуюсь. Она ведь все равно к завтрашнему утру готовит для заказчиков, так мы ей сбыт увеличиваем. И ей хорошо, и нам… когда невмоготу – то это просто спасение.

– Как чувствовал! – раздался в дверях голос Савельева. – На запах шел!

– Заходи, горемыка! – благосклонно кивнул Молчан. – Мы тебе оставили. Чайник на столике у стены, бокал в шкафу. Заваривай и рассказывай!

– Это я сейчас, – с довольным видом заявил капитан, потирая руки и подходя к столику с чайником. – Это я быстро. Не всякого волка ноги кормят, некоторых и начальство! Вам уже рассказали, Лев Иванович, про Уху? Знаете, почему Леушина Ухой прозвали? Рыбу он любит ловить. И, самое главное, умеет он, стервец, уху готовить. А научил его еще в детстве дед, местный заядлый рыбак. Давно я Леушина не видел, не учел, что он за эти два года немного поправился. Я о нем сразу подумал, когда вы про двухлетнею давность расчески сказали. Светловолосый, по возрасту немного старше, чем наш претендент, но кто сказал, что там был мальчик, если это не Завьялов. А потом посмотрел на него свежим взглядом и понял – наш человек. Но вы еще не все знаете! Я быстренько, насколько это возможно, пробежался по связям Ухи. Ничего особенно нового об его образе жизни не узнал, но подозрения появились про золотишко и камни, изделия ювелирные. Не особенно криминал, но и чистым этот бизнес не назовешь. Вроде сделки происходят по обоюдному согласию, но, с другой стороны, Леушин, вроде как утаивает истинную ценность изделий, которые покупает у несведущих людей, но очень нуждающихся в деньгах. Думаю, любой судья завернет нам дело, если мы сформулируем обвинение как мошенничество. Типичные рыночные отношения. Связи у него только с перекупщиками, конкретно с преступным миром вроде не связан. Никто на него не показывает. Но последние два года он как-то стал меньше появляться на людях. Больше держался в тени. Не знаю пока, с чем это связано.

– Женщина у него есть? – спросил Гуров. – Вроде не старый еще, должен бы решать как-то этот вопрос.