Читать книгу "Сын погибели - Владимир Свержин"

Свет померк во взоре Великого князя. Выпустив оружие, он обвис на конском боку, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь скрюченными пальцами.

— Моя, — прохрипел он, но его никто не слышал.

Не слышал он и того, как ворвавшийся в крепость Тимир-Каан, перерубив занесенную для броска руку начальника личной стражи Григория Гавраса со вторым дротиком, командует поднять его на копья, а затем бросить в огонь. Не видел, как бросают к ногам княжьего аргамака связанного Давида, как сдаются русичам гордые херсониты. Не слышал и не мог слышать, как шепчет, изнемогая от боли в проломленной грудной клетке, Григорий Гаврас: «Какая нелепость!»

* * *

Граф Тибо Шампанский удовлетворенно оглядел поле недавней схватки: несколько десятков распластанных тел радовали взгляд своей неподвижностью. Чуть в стороне, в тени деревьев, жалась кучка пленников, окруженная пешими латниками, разгоряченными только что завершившимся боем.

— Господь на нашей стороне! — Властитель Шампани улыбнулся и утер пот со лба. — Ну-ка, — он повернулся к оруженосцу, — скачи узнай, не требуется ли подмога людям де Пайена.

— Мессир, — оруженосец указал на дальний конец поля, недавно служившего ареной битвы войска Тибо Шампанского с королевским отрядом, — там скачет всадник с алой лентой на пике.

— Да, я вижу. — Граф прикрыл ладонью глаза от солнца. — Значит, и там наша победа — путь в аббатство свободен! Господь и Бернар! — закричал он, и три сотни рыцарей ответили ему слитным хором мощных восторженных голосов.

Через полчаса ликующий победитель стоял на коленях у ворот Клерво, склонив голову перед посланником Божьей справедливости для благословения. Недавний дождь, прибивший дорожную пыль, оставил после себя лужи, но граф, счастливый величием момента, не замечал ничего.

— Пусть все, кто следует за мной, — воздев руки, вещал преподобный Бернар, — нашьют на одеяние свое алые кресты наподобие этих.

Он указал на рыцарей Гуго де Пайена, стоявших за его спиной.

— Пробил час избавления от скверны! Пусть же слово Божье станет броней для вас, и лик Господень — вашим знаменем! Пусть мечи ваши, обращенные против нечисти, наполнятся силой креста Господнего. И помните: сам Отец небесный ведет нас устами святителя Иоанна. — Он сделал знак, и Гуго де Пайен поднял для всеобщего обозрения серебряный реликварий в виде человеческой головы. — Здесь хранится то, чему имя — Предвечная Мудрость, и прозвание которому — Спасение! Здесь хранится высочайший дар, оставленный человеку волею Господа нашего, знамение извечной милости его. Восстаньте и воспряньте, рыцари Божии! И да не будет на этой земле кого-либо, носящего оружие, кроме отмеченных печатью воинства Христова! Слово Истины следует перед вами, но если козни врага рода человеческого заставляют неразумных посягнуть на Истину…

— Смерть! — взревело войско. — Так хочет Бог!

— Во славу Господа да поразят клинки ваши диавола, овладевшего помыслами и телами смертных! И да спасется душа их, и да вернется прах к праху!

Гул одобрения был ответом ему, и звон оружия недвусмысленно говорил о пылком желании новых крестоносцев немедленно идти спасать души, обращая в прах бренную плоть.

На пустошь у монастырских стен вылетел одоспешенный всадник на взмыленном коне.

— Ваше сиятельство, — наездник осадил коня, — у Шантелера задержан эскорт папского легата.

— Кого?

— Легата Его Святейшества, — повторил гонец.

— Так ведите его сюда.

— Он отказывается. Говорит, что следует в Париж — к королю.

— В таком случае мое приглашение будет еще более настоятельным!

— Но его сопровождает немалый отряд папской гвардии. Они хорошо вооружены и, похоже, не собираются повиноваться.

— Никаких других вооруженных людей, кроме отмеченных знаком вот такого креста, — Тибо Шампанский указал на свой плащ, — не должно быть в моих владениях. Если они попробуют воспротивиться, пусть остаются в этой земле навечно! — для убедительности он топнул, точно прощупывая место для возможной могилы. — Мчись обратно и передай, что я не буду против, если сам легат и его свита развернутся и отправятся восвояси. Я также даю слово чести именем великого Учителя — преподобного Бернара, что не причиню ни малейшего вреда посланцу Его Святейшества, покуда он будет находиться в гостях — иного выбора нет. Спеши и передай мои слова, а мы последуем за тобой.

* * *

Людовик трясущимися от ярости пальцами расстегнул золотую фибулу и отбросил плащ в сторону. Короля Франции корчило от злобы. Воин, стоящий перед ним с опущенной головой, должно быть, прикидывал сейчас, каков шанс выйти из дворца живым: как ни крути, шанс получался минимальным.

— Мы не ожидали нападения, — оправдывался вояка. — Кто ж знал, что граф Шампанский вздумает восстать…

— Вы увидели перед собой несколько сотен рыцарей в доспехах и с оружием. Над ними развевалось знамя Шампани. Что же вы, интересно, подумали? Они, по-вашему, собрались на охоту с боевыми копьями? А доспехи их спасают от рогов оленей? Что вы подумали?

— Я посылал… — с испугом в голосе начал горе-вояка, — но моего человека убили, едва он приблизился к строю мятежников.

— Остолопы, Господи, какие остолопы! Где же отыскать разумных подданных вместо этих дармоедов?

— Они ударили так неожиданно… Мы едва схватились за оружие. Строй был разорван, большая часть солдат погибла в первые минуты боя… Лишь немногим удалось спастись бегством… Теперь граф Тибо стоит у ворот Клерво и в его армию собираются все новые и новые сторонники аббата Бернара. Все они нашивают красные кресты на плащи, и пока я добрался до Парижа, видел множество вооруженных людей, шествующих в сторону Шампани с такими крестами!

— Проклятие! — Король вскочил с трона и с неожиданной для себя резвостью побежал к неудачливому военачальнику. — Ты прозевал врага! Из-за тебя я лишился десятков превосходных солдат! Тебя следовало бы запереть в крепость! Но сейчас каждый меч на счету…

— Я благодарен, мой король!

— Ты пойдешь, и когда я скажу умереть — умрешь!

— Всегда верный слуга вашего величества!

Людовик Толстый уже не слушал собеседника.

— Каков подлец! — яростно взревел он, пиная ногой маленькую табуреточку, на которой во время собраний тронного совета сидел наследник престола. — Этот кликуша, возомнивший себя мессией, осмелился поднять оружие против меня? Ну, так от меча и погибнет!

— Мой государь, — попытался вставить слово замерший перед ним рыцарь.

— Ну, что еще?

— Я уже подъезжал к Парижу, когда меня нагнал отряд.

— Какой отряд?

— Отряд папской гвардии.

— Папской гвардии? — переспросил король. — Наконец-то этот чертов легат соблаговолил добраться до Парижа.