Читать книгу "Восход Темной Звезды - Виктория Щабельник"

— Убить Клайвера и всех, кто принял его сторону. Освободить пленников…

— Стоп, — вмешалась я, — и все? Так просто? А Аэрон просветил тебя на счет коридоров и ловушек? Я уже не говорю о той гадости, которая мешает применить силу.

— У нас будут одинаковые условия, — возразил Дрэгон. А все ловушки мне известны давно. Не забывай, кем я был на Тэрранусе.

— Но их будет больше.

— Тебя это не сильно волновало, когда мы составляли план.

— Заметь, без моего участия.

— У тебя были более важные дела.

— Ты прав. Иначе, я бы никогда не позволила вам рисковать.

— Неужели у тебя есть план? Ах да, я и забыл. Конечно, у тебя всегда есть план! Поделишься?

— Только после тебя.

— Держишь интригу!

— Я вам случайно не мешаю? — голос Тирэна заставил нас резко отвернуться друг от друга и уставиться на него.

— Не хотел прерывать, но ваша дискуссия становилась однообразной, — мой дядюшка демонстративно подавил зевок.

— И то правда, — я снова повернулась к Дрэгону, — итак?

— Мы сможем добраться до Клайвера лишь в том случае, если отключим Глушитель, — тон Дрэгона стал серьезным.

— Глушитель — это та штука, которая не позволяет пользоваться силой?

— Да. Более того, его действие распространяется на тюрьму и дворец Правителя.

— И как вы собираетесь это исправить? — поинтересовался Тирэн.

— Нужно отключить установку, если не получится — уничтожить, — с явной неохотой пояснил Дрэгон.

— И кто этим займется?

— Аэрон и Майлз.

— Я с ними, — я с вызовом посмотрела на Дрэгона.

— Не сидится на месте?

— Я могу помочь. К тому же, так у них будет больше шансов выжить.

— Еще какие-нибудь предложения? Комментарии? — иронично поинтересовался Владыка.

— Мы должны уничтожить Клайвера раньше, чем он успеет поднять против нас армию.

— Любимая, — я командовал армией, когда твои предки приносили жертвы солнцу.

— А вот предков моих не трогай, — буркнула я.

— И моих потомков тоже, — поддержал меня Тирэн, — глупо надеяться, что можно взять Клайвера внезапностью и доблестью. Этого мало. Тут нужна хитрость и коварство.

— Уж в этом тебе не откажешь, — да, иногда трудно огрызаться на два фронта.

— Тебе виднее, родная, и все же послушай старого мудрого дядюшку. Это и тебя касается, малыш.

При слове «малыш» Дрэгона слегка передернуло, но он сдержался и не вспылил.

— Ты будешь меня учить?

— Даже не попытаюсь. Но я не хотел бы, чтобы ваша эскапада вызвала столько жертв.

— Беспокоишься о нашей безопасности?

— Да мне плевать на вас и вашу безопасность, — признался Тирэн, — а вот девчонку терять не хотелось бы.

— Ничего, что я здесь? — не выдержала я. Помолчав и приняв решение, я повернулась к Тирэну:

— Выйди, пожалуйста.

Улыбнувшись мне и смерив насмешливым взглядом Дрэгона, Тирэн молча вышел.

— Дрэгон, — я прямо посмотрела на него, — почему между нами все так сложно?

— Опять начинаешь издалека? — теперь в тоне Дрэгона была сталь и трудно сдерживаемая ярость.

— Иногда ты думаешь обо мне хуже, чем я сама, — внезапно вернулось головокружение, накатила тошнота. Черт, как не вовремя. Похоже, Кайл был прав, предостерегая меня. Сила Тирэна не принесла мне пользы, и, похоже, Тьма не хочет оставлять свою жертву. Значит, надо действовать быстро.

Полумрак скрывал меня от глаз Дрэгона, но, почувствовав что-то, он подошел ближе:

— Я никогда не думал о тебе плохо, — протянув руку, Дрэгон коснулся моей щеки.

— Тогда начни мне доверять, — я почувствовала, как по моей щеке пробежала слеза, — прошу тебя.

— Разве тебе можно отказать?

— Тогда у нас есть шанс выжить.

XXVI

Не помнят слов, не видят снов,

Переросли своих отцов,

И, кажется, рука бойцов колоть устала.

Позор и слава в их крови,

Хватает смерти и любви,

Но сколько волка не корми, ему все мало.

«Волки» БИ-2

Междумирье

Шанс — это всегда хорошо, куда лучше пустой уверенности, не так обидно потом проигрывать. Я в очередной раз подавила волнение и устремила взгляд на исчезающих небольшими группами Владык. Первая очередь. Отвлекающий маневр.

После того, как мы отключим Глушитель (если отключим), кто-то должен будет взять на себя тех, кто захочет нам помешать. А их в столице Тэррануса ох как много! Надеюсь, Дрэгон знает, что делать и все обойдется малой кровью. Хотя глупо ждать малой крови от гражданской войны, в которую мы ввергаем целый мир. Я лишь рассчитывала на то, что со смертью Клайвера Владыки поймут — правда на нашей стороне. Хотя кого я обманываю? К чему эти громкие слова о правде, долге и отваге? Революцию делают те, кому больше не выгодно мириться с существующими порядками. В данном случае это мы. И учитывая, что нас довольно много, то Клайвер полный дурак, раз позволил этому произойти.

Последним в переходе скрылся Дрэгон, бросив на меня внимательный предостерегающий взгляд. Я понимала, что он беспокоится за меня, но есть вещи, которые я должна сделать сама. Если он это поймет, у нас еще не все потеряно.

Оставшись вчетвером в целом мире, мы переглянулись. Итак — все просто: Аэрон, Майлз и я должны появиться в тоннеле под заброшенным домом на окраине города. Ключевое слово — должны, хотя Майлз уверял, что ни за что не промахнется. Отключить глушитель мы надеялись при содействии и участии тех, кого сможем убедить нам помочь, то есть обслуживающий персонал. Убеждать, разумеется, должна была я.

Сзади с каменным лицом стоял Тирэн, терпеливо дожидаясь своей очереди. Ему в наших планах отводилась главная роль — он должен был проникнуть во дворец и расправиться с Клайвером. Вот так все просто. А еще, я чувствовала легкое беспокойство из-за того, что не была уверена — выполнит ли Тирэн условия нашей сделки.

Верила ли я в успех того, что мы собираемся предпринять? В данном случае, это не имело значения, хотя я прекрасно отдавала себе отчет в мотивах собственных поступков. Я хочу вернуться домой. Фантастично? Да. Нереально? Естественно. Но пока жив Клайвер, стремящийся сделать из меня послушную марионетку — быстрое возвращение мне не грозит. А ведь есть еще и Тирэн, пока лояльный, но в любой момент способный превратиться в опасного врага. Таким образом, меркантильные побуждения не слишком отягощали мою совесть, и без того изрядно потрепанную жизнью. Меня отделял шаг от того, что уже нельзя будет изменить, и пути назад для меня не было уже давно.