Читать книгу "Человек теней - Джефф Нун"

В голове сыщика что-то щелкнуло. Он вдруг понял:

– У нее другая шкала времени?

– Верно. Та, которую вам никогда не настичь и от которой ей никогда не избавиться.

Найквист подумал: вот человек, который намного превосходит Патрика Бэйла в контроле над временем, который манипулировал им как художник, рисующий смешанной краской на холсте.

– Это вы, – сказал он. – Вы – Ртуть.

Она кивнула.

– Да, я была самым первым преступником, а после мой сын Доминик. Я научила его искусству воровать время. Конечно, после его смерти мне пришлось вернуться к моим прежним обязанностям, – вздрогнула Аиша. – Только недавно я рискнула отправиться в ночь и отнять еще одну жизнь.

Найквист вспомнил новости, услышанные на улицах Ночного района.

– Это были вы? Вы убили человека?

– Боюсь, что да, – вздрогнула старуха. – Это почти уничтожило меня, я не могу покидать сумерки.

Найквист вспомнил слова человека-тени: «Ртуть ждет тебя». Что ж, вот обещанная встреча и состоялась.

– Но почему? – спросил он. – Почему вы убиваете людей?

Она оставила вопрос без ответа.

– Идите! Идите, ну же. Найдите Элеанор, если сможете. Но знайте, что бы вы ни делали, она все равно распрощается с жизнью.

– Этого не произойдет.

– Полагаю, что произойдет. Вы это сделаете или я – без разницы.

Развернувшись, он двинулся прочь.

– Важно только одно, мистер Найквист, – окликнула его Аиша Кинкейд. – Не я, не мой сын Доминик и не Элеанор. Только Элиза. Благодаря ей сумерки будут жить и распространяться, и захватят ваш драгоценный город…

Наконец он отошел настолько, что уже не мог ее слышать. Он поспешил к стойке регистрации – она была пуста – и, двинувшись дальше, добрался до лифтов. Поднявшись в крошечной кабине на этаж выше, ориентируясь на указатели, он отправился к месту назначения. Найквист испытывал беспокойство, но знал, что это необходимо сделать.

«Вы это сделаете или я»… Значит ли это, что Айша Кинкайд знала о его предсказанной роли в смерти Элеанор?

Что ж, неважно. Теперь так или иначе все закончится.

Коридор огибал большой прямоугольный внутренний двор. Выглянув с балкона, Найквист увидел плавательный бассейн, заполненный больше туманом, чем водой, и несколько человек, сидящих за длинным столом. Каждый из них методично чистил и опустошал стручки киа. Яркие оранжевые семена висели в воздухе почти на уровне его груди; Найквист наблюдал, как они сверкали в тумане.

Продвинувшись немного дальше по коридору, он подошел к комнате 225.

Он уже собирался постучать в дверь, но остановился.

Он вдруг понял, что у него все еще есть выбор, даже сейчас: он все еще мог уйти и продолжать свой путь, надеясь, что рано или поздно опередит то, что грызет его изнутри. Но как далеко он должен идти? Сколько километров? И сколько часов должно пройти? И даже тогда избежит ли он своей судьбы? Возможно ли такое?

Но если бы он остался, если бы встретился с Элеанор, если бы столкнулся с демоном, каким бы он ни оказался, он все же мог бы победить его. Возможно, ему не придется убивать ее. Он мог заставить себя быть хорошим человеком, а не убийцей. Да, он мог это сделать.

Хороший человек…

Но Найквист чувствовал, как сжимаются пальцы, впиваясь ногтями в ладони так сильно, что выступает кровь. Он взглянул на часы: все еще пять минут восьмого. Секундная стрелка дрожала, удерживаемая на месте какими-то чарами, отчаянно пытаясь сдвинуться вперед. И он почувствовал, как щелкнул жестокий механизм его жизни, словно сердце состояло из винтиков и пружин.

Он постучал в дверь.

Ответа не последовало. Новая попытка с тем же результатом. Он взял ключ, вставил в замок, повернул – и дверь открылась.

Внутри было темно. Он нащупал выключатель, нажал.

Перед глазами возник обычный гостиничный номер. Умело заправленная двуспальная кровать. Небольшой письменный стол, два стула, шкаф для одежды. Прикроватный телефон. Часы на стене, под ними зеркало. Изображения цветов в рамочках, небольшой шкафчик для напитков. Стены и постельное белье в разных оттенках серого. Помещение было смутно знакомо. Он подошел к окну и выглянул наружу. Комната 225 располагалась в задней части здания. Он посмотрел вниз, на пустую улицу с небольшим кинотеатром через дорогу. В лицо бил свет неоновой вывески.

Найквист отвернулся от окна.

Все было именно так, вплоть до последней детали.

То самое место, которое он помнил по наркотическому видению, та комната, где беспомощное, страдающее тело Элеанор Бэйл захлебывалось последним вздохом.

Неизвестный и жестокий

Найквист подошел к зеркалу и уставился на свое отражение. Стрелки настенных часов над его головой застряли между секундами.

Эти глаза…

Он видел их раньше, в том видении. Знакомый взгляд: жестокий, эгоистичный и холодный. Он не мог этого вынести.

Руки схватили мягкую серую подушку, крепко прижимая ее к лицу…

Найквист резко отвернулся от собственного отражения и мыслей.

Он осматривал гостиничный номер в поисках подсказки, знака, чего угодно, что помогло бы ему понять нынешние обстоятельства. Его внимание привлек фотоальбом на столе. Он перелистал страницы, просматривая одну фотографию за другой. На первых страницах были снимки ребенка в пеленках. Более поздние фото запечатлели девочку трех или четырех лет, даже в те далекие годы имевшую особое сходство с Элеанор, особенно глазами и ртом. Но это была не Элеанор. В выражении лица слишком много печали, рожденной не от дневного света и тьмы, а от этого богом забытого мира. Даже в самом раннем возрасте девочка жила слишком странной жизнью – это было очевидно. Найквист перевернул одну фотографию и увидел надпись: Элизабет, 4 года. Вот она, недостающая часть головоломки. Все последующие фотографии запечатлели одну и ту же девочку. Более ранние снимки были сделаны в сумерках, ее лицо и фигуру окутывал туман и освещал лунный свет. На более поздних фотографиях был изображен ребенок, сидящий в этой комнате или других, очень похожих на нее. Найквист вообразил, что девочку заперли здесь против ее воли, что бы ей ни готовила судьба. Пока она не достигнет назначенного возраста…

На последней фотографии была изображена Элизабет Кинкейд в возрасте двенадцати лет.

Теперь сходство с Элеанор было полным. И ее снова сняли в сумерках, выпустили из плена. Из открытого рта струился тонкий сгусток тумана. Из девушки-подростка исходили сумерки, она приносила их в жизнь с каждым вздохом. Но она выглядела все такой же расстроенной, истощенной, с отметинами на коже. Она все еще страдала от болезни, угрожавшей и ей, и владычеству сумерек. И теперь Найквист немного приблизился к пониманию потребности Аиши Кинкейд: в этом мире, ее мире, каким бы он ни был, необходимо было поддерживать жизнь любыми средствами.