Читать книгу "Шелк и сталь - Кэт Мартин"

Сердце Кэтрин тревожно забилось. Должно быть, Дунстан скончался, и эти люди собирались арестовать ее. Они вернут ее в сумасшедший дом или… повесят. У Кэтрин мелко задрожали руки. Даже Люсьен не верил в ее невиновность. Ее охватил ужас. Будущее рисовалось в черных красках. Кэтрин опустилась в кресло и горько заплакала.

Глава 23

Она должна срочно уехать куда-нибудь. Невозможно смириться с тем, что ее могут арестовать. Она была главной подозреваемой, и даже Люсьен считал ее виновной.

Люсьен. По правде говоря, именно из-за него Кэтрин и хотелось уехать. Она никогда не забудет выражения его лица, когда он наблюдал за тем, как она оперирует Майкла.

Оно было ужаснее, чем в тот момент, когда он застал ее в лаборатории Сайласа. Теперь он, глядя на нее, всегда будет вспоминать окровавленное платье и думать о том, какой женщиной она была на самом деле. Конечно, Эллисон Хартман совсем другая. Она образец женственности, и именно такая женщина была нужна Люсьену.

Кэтрин стала укладывать в саквояж платье, расческу, две белые ночные сорочки, еще одну пару туфель. Да, она непременно должна уехать, пока за ней не явились констебли.

Кэтрин посмотрела в окно. Было уже поздно, и слуги спали. Темнота окутала замок, но время от времени сквозь облака пробивался серебристый свет луны. Кэтрин тяжело вздохнула и окинула взглядом комнату, к которой успела привыкнуть. Она знала, что будет очень тосковать по этим прекрасным бархатным шторам, создававшим атмосферу тепла и уюта, по кровати, которую часто делила с Люсьеном, наслаждаясь в его объятиях.

Кэтрин обхватила себя руками, стараясь унять дрожь отчаяния. Она больше не будет думать о Люсьене, иначе никогда не уедет отсюда. На секунду она задержала взгляд на записке, которую оставила на небольшом письменном столе в углу комнаты. Кэтрин написала Люсьену, что предоставляет ему полную свободу: он может жить так, как захочет. По крайней мере он заслужил это после всех тех неприятностей, которые она причинила ему.

Кэтрин смахнула невольно выступившие слезы, закрыла саквояж и вышла из спальни.

Ей пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не остановиться возле комнаты Майкла и не заглянуть к нему. Но она знала, что там спит нянька, и опасалась ее разбудить. Майкл быстро поправлялся и скоро окончательно выздоровеет, а когда вернется Люсьен, мальчик будет в его надежных руках.

Кэтрин больше не тревожилась за здоровье Майкла. Теперь в опасности была она сама. У нее был единственный выход — покинуть замок Раннинг раньше, чем сюда заявятся констебли. Более того, она бежала от Люсьена. Он не любил ее такой, какая она есть, и хотел сломать, превратив в покорную жену, отвечающую его представлениям. Надо уехать отсюда, прежде чем он вернется, чтобы не видеть снова выражения отвращения на его красивом лице.

Кэтрин знакомо такое выражение лица. Она видела нечто подобное в лице своего дяди, епископа Толлмана и врачей в сумасшедшем доме. Она должна уехать сегодня же ночью, чтобы выжить.

Сначала Кэтрин хотела взять лошадь, но потом отказалась от этой мысли. Добравшись до гостиницы, она воспользуется почтовой каретой, что будет гораздо быстрее и легче. На этот раз у нее есть деньги на дорожные издержки. Люсьен был достаточно щедр, выделяя ей средства на мелкие расходы, а она тратила очень мало. Теперь она не будет страдать от холода и грязи, как когда-то. У нее есть теплая одежда и вполне определенный план дальнейшего существования.

К утру, после ночного перехода, Кэтрин достигла гостиницы под названием «Ночлег пилигрима». Почтовая карета прибыла к полудню, и Кэтрин, заплатив за проезд, села в нее. В течение нескольких следующих дней она, опасаясь преследования, четыре раза меняла кареты, пока не достигла Сент-Ивза на отдаленном корнуоллском побережье. Она надеялась, что здесь ее никто не найдет.

Кэтрин была в этом рыбацком городке с родителями много лет назад. Ей очень понравилось тогда это место, и сейчас, глядя в окошко почтовой кареты и слыша шум прибоя у подножия скал, она убедилась, что этот красивый уголок не изменился.

Кэтрин подумала, что вполне сможет устроить здесь свою жизнь. Но тоска не отпускала ее. Мыслями Кэтрин вернулась к Люсьену, вспомнив его черные с серебристым блеском глаза, его мягкую улыбку и всегдашнюю готовность защищать ее. От этих мучительных воспоминаний она невольно застонала.

Люсьену крайне тяжело было признать, что он ошибался. Так невозможно тяжело, что он три дня набирался храбрости сделать это. Он не знал, что сказать и как начать разговор с Кэтрин о таких важных вещах, как ее интересы, и о его отношении к ней. Он покинул замок, чтобы обдумать все, что произошло за последнее время, осмыслить события, которые круто изменили его убеждения и всю его жизнь. Ему хотелось определить свое дальнейшее поведение.

Однако, когда он вернулся, было слишком поздно.

Сидя за письменным столом в своем кабинете, Люсьен разгладил смятые края записки, оставленной Кэтрин. Он так часто перечитывал ее, что бумага уже вся обтрепалась. Он знал текст записки наизусть. Но этот клочок бумаги содержал последние слова Кэтрин, обращенные к нему, и он будет хранить его до ее возвращения.

Дорогой Люсьен!

Вероятно, к настоящему времени мой дядя умер. Прошу поверить мне, что я невиновна в его убийстве, хотя при сладившихся обстоятельствах тебе, должно быть, трудно сделать это. Я уехала, надеясь, что неприятности, которые я причинила тебе, на этом закончатся. Кроме того, я очень испугалась ареста. Своим отъездом я также хочу освободить тебя.

Теперь ты можешь расторгнуть наш брак и жениться по своему выбору. Хотя я и хотела бы быть с тобой, но никогда не смогу стать такой женой, какой ты хотел бы. После того, что случилось с Майклом, твое отвращение ко мне стало очевидным.

Береги себя, любовь моя, и, пожалуйста, позаботься о Майкле, в чем я не сомневаюсь. Уезжая, сожалею только об одном — у меня не хватило смелости признаться, как сильно я люблю тебя и всегда буду любить.

Верная тебе

Кэтрин.

Буквы расплывались. Люсьен потер глаза, сложил листок и сунул его в карман жилета у сердца. Вот уже шесть дней он повсюду разыскивал Кэтрин. Шесть мучительных дней. Он был подавлен и полон раскаяния. Но он не отступит, пока не найдет ее.

А когда отыщет, скажет ей, что открыл для себя, наблюдая за тем, как она спасала жизнь маленькому мальчику, который был дорог ему. Он скажет, что ошибался, относясь так предосудительно к ее занятиям медициной, и теперь считает это очень важным делом. И то, что этим занимается женщина, для него не имеет значения. Ради спасения ребенка стоило годами изучать медицину, несмотря на гонения.

Он скажет также, что любит ее. Хотя сам не верил в это чувство, тем не менее, наблюдая за тем, как она решительно действовала в те страшные минуты, когда Майклу грозила смерть, он никогда не гордился так кем-либо и не испытывал такой душевной близости ни с одним человеком.