Читать книгу "Не делай добра - Ирина Градова"

— И вы полагаете, Алла Гурьевна, что убийца Джамалии тот же, что и убийца беременных женщин?

— Заметьте, мы не знаем, один ли человек совершил все три преступления. Возможно, у него был сообщник?

— И мы снова возвращаемся к Агвану Гурулю: что мешает вам поверить в его виновность, особенно если он действовал не в одиночку?

— Его реакция на завещание. Вы видели, как он удивился, услышав о внуках Джамалии? Да он понятия не имел о ее замыслах! Шаманка рассказывала только Санжитме, от которой мы впервые и услышали о планах Джамалии!

— Неужели вы считаете, что младшая сестра спланировала и осуществила несколько убийств?

— Вряд ли, ведь ее не было здесь ни во время гибели Джамалии, ни когда убили девушек.

— А если сообщник?

— Александр, мы знаем, что Санжитма находилась в Улан-Удэ во время совершения преступлений. Дистанционно управлять сообщниками может только матерый преступник с большими связями и влиянием, а она таковой не является!

— Тогда, может, Аюна?

— Она ни разу не заикнулась, что ей были известны планы Джамалии.

— Могла скрывать, — предположил Белкин. — А еще, как сестра Агвана, она имела возможность под каким-нибудь предлогом проникнуть в его рабочий офис и подложить завещание в папку с другими документами.

— Могла, — согласилась Алла. — Это нужно проверить. Хотя, если не принимать во внимание кажущееся искренним изумление Агвана, когда он узнал о содержании последней воли сестры, он выглядит самым подходящим подозреваемым. Во-первых, у него есть мотив: он нуждается в деньгах. Во-вторых, он преследовал адвоката и нотариуса, пытаясь заполучить завещание. В-третьих, Гуруль затрудняется предоставить алиби на время убийства Джамалии — удивительно, что следствие не приняло это во внимание: задержав Широкова, они успокоились и даже не попытались расширить круг подозреваемых, планомерно подводя беднягу к суду. Из-за халатности следователя, ведшего дело Джамалии, нам трудно будет выяснить наверняка, имел ли Гуруль возможность убить сестрицу, ведь сейчас, спустя время, вряд ли кто-то может предоставить свидетельство его лжи или правоты!

— А как насчет алиби на время убийств Арутюнян и остальных?

— Как бы есть, но слишком уж сомнительные — он якобы находился дома, с семьей. Жена — ненадежный свидетель, сами понимаете.

— Значит, Гуруля оставляем?

— Пусть посидит — вдруг что-нибудь важное вспомнит? Нахождение в камере здорово освежает память! Александр, вы дважды побывали на даче у Джамалии, верно? Мы не успели поговорить до допроса, но теперь давайте-ка, рассказывайте, что удалось узнать!

— Кое-что есть, Алла Гурьевна, — оживился молодой человек. — Из постоянно живущих по соседству мне удалось застать только одну пенсионерку, которая с утра до вечера смотрит бразильские сериалы по кабельному, и она ничего не видела, ничего не слышала. По дороге назад я шел по берегу озера и увидел пожилого дядьку, который вытаскивал на берег лодку. Я спросил, не поздновато ли для рыбалки, а он сказал, что рыбачит, пока озеро не замерзнет. А зимой подводной ловлей…

— Александр, это имеет отношение к нашему делу?

— Алла Гурьевна, вы не дослушали! Я спросил дядьку, — Николаем Григорьевичем его звать, — рыбачил ли он в день гибели Джамалии.

— Беру свои слова назад, — сказала Алла. — Он что-то видел?

— Николай Григорьевич хорошо помнит тот день, потому что тогда полиция приезжала, хотя его никто не опрашивал. Да и зачем, ведь он находился далеко от дома и не мог видеть там Широкова! Зато он видел человека, который быстро шел по направлению к автобусной станции. Он остановился на другой стороне озера и выбросил что-то в воду, после чего продолжил путь.

— Отлично! — воскликнула Алла. — Ваш свидетель сможет его описать?

— Нет, он находился ближе к противоположному берегу, да и темнело уже.

— Есть хоть что-то общее с Гурулем?

— Мужик был высокий, худой и, кажется, в куртке с капюшоном… Опять этот капюшон, Алла Гурьевна! Четыркину толкнул под машину парень в капюшоне, Валерию Коробченко преследует похожий человек, и тут — снова!

— Да уж, совпадение на совпадении… Хотя в наше время мужская мода не так уж и разнообразна, и кто угодно может носить толстовку с капюшоном! А это нечто, что наш таинственный незнакомец выбросил в озеро, было какого размера?

— Николай Григорьевич сказал, что это был длинный предмет, похожий на палку. Сверток показался ему увесистым, но предмет мог быть обернут тканью или полиэтиленом — с такого расстояния трудно разглядеть. Что, если это орудие убийства, Алла Гурьевна?

— Вполне! — кивнула она, чувствуя, как поднимается настроение.

— Может, к водолазам обратиться?

— Вы, наверное, шутите, Александр! — рассмеялась она. — Что искать — палку, завернутую в ткань? Вот если бы орудием был пистолет или, на худой конец, нож… А это, похоже, было что-то из домашнего обихода или подручных средств.

— Может, бита?

— Не подходит, в отчете сказано — «тяжелый предмет с острым концом»…

— А еще в ране были следы ржавчины, — вспомнил Белкин. — Какая-то железка?

— Даже если предположить, что водолазы обнаружат орудие убийства, вряд ли мы найдем отпечатки пальцев или эпителий убийцы, ведь вода, скорее всего, все смыла. Ну не беда, ваши сведения важны, Александр, и мы обязательно придумаем, как пришить их к делу! А теперь вам пора отправляться в загородный дом адвоката: слава богу, он расположен не в такой глуши, как дача Джамалии, а в дачном поселке. Думаю, со свидетелями проблем не возникнет. Узнайте, приходил ли кто-то к Фурсенко накануне его смерти. Может, адвокат делился с соседями своими проблемами? А я займусь завещанием.

— Что еще вы хотите узнать? — удивился парень.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Алла. — Ну, идите — время не ждет!

А ее ожидал Антон Шеин. Едва увидев выражение его лица, она поняла, что у него есть новости.

— Ну, мы знаем, как Арутюнян познакомилась с Джамалией?

— Нет, — ответил опер, но поспешил добавить: — Зато мы знаем кое-что другое, как мне кажется, не менее важное. Если не более.

— Вы меня заинтриговали!

— Мать Маргариты после гибели дочери слегла и находится в больнице, но мне удалось поболтать с ее тетей. Она не в курсе, зачем племяннице понадобилась шаманка, но в разговоре всплыло нечто, объясняющее, почему девушка так мечтала вырваться из-под опеки родственников и согласилась на ЭКО для Джамалии. Оказывается, семья не просто так держала Маргариту в ежовых рукавицах, а отец вообще не любил выпускать ее на улицу без сопровождения. По этой же причине он и слышать не желал о ее возможной модельной карьере — ведь этот мир, как ему представляется, полон разврата, ведущего к деградации личности, — и мечтал поскорее выдать дочку замуж за человека, которого считал подходящей партией.