Читать книгу "Прекрасные мелочи. Вдохновляющие истории для тех, кто не знает, как жить дальше - Шерил Стрэйд"

1 доллар.

– Хочешь это платьице? – спросила мать, перестав перекладывать вещи и беззаботно взглянув на меня.

– Да зачем оно мне? – отрезала я, стесняясь скорее своего желания, чем ее слов.

– Как-нибудь потом пригодится, – ответила мать.

– Но я даже не собираюсь заводить детей, – возразила я.

– Можешь положить его в коробку, – сказала она. – Тогда оно у тебя будет, на всякий случай.

– У меня нет доллара, – решительно отказалась я.

– У меня есть, – сказала мать и протянула руку за платьицем.

Я положила его в шкатулку – сундучок из древесины кедра, принадлежавший моей матери. Я таскала его с собой по всему выжженному маршруту своих двадцати и тридцати «с хвостиком». Я родила сына, потом дочь. Красное платьице было тайной, известной только мне, на долгие годы похороненной среди лучших маминых вещей. Когда я, наконец, откопала его и снова взяла в руки, возникло ощущение, словно мне внезапно дали пощечину и одновременно поцеловали, будто громкость одновременно усилили до предела и свели на нет. Две вещи, говорившие правду о его существовании, оказывали противоположное воздействие, однако оставались одним и тем же единственным фактом:

Моя мать купила платье для внучки, которую она так и не увидит.

Моя мать купила платье для внучки, которую она так и не увидит.

Как прекрасно. Как страшно.

Как мало. Как много.

Как больно. Как сладко.

Мы почти всегда способны провести линию между тем и другим только спустя время, намного позднее. Никакая другая сила не причастна к этому таинству, кроме собственного желания, побудившего меня захотеть обладать этим платьицем. Его смысл открылся только со смертью матери и с рождением моей дочери. И тогда платьице стало значить многое. Это красное платьице было не только материальным доказательством моей утраты, но и свидетельством того, как любовь моей матери вынесла меня вперед, за ее пределы, за пределы прожитых ею лет в мою собственную жизнь – совершенно невообразимым образом. Это было становление, которое в тот момент я и представить себе не могла как знак своей жизни, когда это красное платьице зацепило мой взгляд.

Моя дочь соединяет меня с матерью не крепче, чем мой сын. И мать так же ярко живет в моем сыне, как и в дочери. Но вид дочери в том красном платьице во время второго Рождества в ее жизни подарил мне нечто, не выразимое словами. Чувство, которое я испытала, было сродни двойному потрясению, когда я вытащила это платьице из сундука, хранившего лучшие вещи моей матери, вот только теперь это было так:

Моя дочь одета в платье, которое бабушка купила для нее на гаражной распродаже.

Моя дочь одета в платье, которое бабушка купила для нее на гаражной распродаже.

Это так просто, что сердце разрывается. Каким обыденным этот факт кажется для многих, как привычно для внучки носить платьице, которое купила для нее бабушка, но как же это сверхъестественно для меня!

Полагаю, именно это я и имею в виду, говоря, что нам не дано знать, чтó проявится в нашей жизни. Мы живем, получаем опыт, переживаем, покидаем любимых людей, а они бросают нас. Люди, которые, как мы думали, будут с нами всегда, уходят, а те, кого мы даже не знали, войдут в нашу жизнь и останутся в ней. Наша здешняя работа состоит в том, чтобы хранить верность происходящему, положить ее в шкатулку, ждать и верить: когда-нибудь мы узнаем, что оно значит, – чтобы, когда произойдет обыкновенное чудо, мы оказались в нужном месте в нужный час и стояли рядом с маленькой девочкой в красивом платьице, благодарные за самые малые мелочи.

Твоя

Лапочка

Мы называем это «кранты»

Дорогая Лапочка!

Не так давно у меня был секс с парнем, у которого складывается сложная история с одной моей подругой. Если я пересплю с ним, это ранит чувства моей подруги, поэтому сказала ей, что не буду этого делать. Она не просила меня не спать с ним, но это как бы подразумевалось. Она намекнула, что он в меня «втрескался», и как-то раз спросила его, не хочет ли он устроить любовное трио. Короче говоря, я нарушила свое обещание. Когда я давала его своей подруге, Лапочка, то была намерена его сдержать, но не смогла.

Мужчина, о котором идет речь, – хороший человек. Я наслаждалась проведенным с ним временем. К тому же, скажем прямо, моя постель в последнее время по большей части пустует. Мое желание перевесило потенциальную обиду, которую, знаю, причинит мой поступок. Этот парень и моя подруга не раз выясняли отношения с тех пор, как я с ним переспала. Они вроде бы помирились, однако дружба с ней по-прежнему остается шаткой. Думаю, со временем все нормализуется, но мне кажется, что наша дружба для нее не так уж и важна. Я даже не уверена, важна ли она для меня самой.

Совсем недавно у моего отчима случился инфаркт. Уже второй по счету. Это заставило меня задуматься о серьезных вещах, их последствиях и о банальных мелочах; и если одна ночь сомнительного секса навеки меняет или отрицает то, что я была ей хорошей подругой во всех прочих отношениях, – что ж, так тому и быть. Если это действительно так, значит, нашей дружбе не суждено быть долгой, а у меня есть и более серьезные поводы для беспокойства. Но в то же время не могу не задаться вопросом: уж не теряю ли я постепенно свою человечность. На эту мысль меня навела сегодня одна моя бывшая подруга, которая призналась, что не смогла меня простить до конца за былую обиду шестилетней давности. Тогда я обманула ее как распоследняя тупая 22-летняя девица и с тех пор уже тысячу раз просила прощения. Мы какое-то время не общались, но со временем снова стали добрыми подругами. До сегодняшнего дня мне казалось, что у нас все в порядке. Это известие и ее недоверие ко мне сильно опечалили меня и разозлили. Как это понимать – когда человек прощает тебя, но так и не забывает твоего проступка?

Я чувствую себя ужасно, но при этом настроена решительно. Возможно, гнев спровоцировала нелицеприятная правда о себе самой, а именно: собственное желание для меня оказалось выше дружбы; неумение учиться на прежних ошибках; в глазах других людей я не заслуживаю доверия. Последнее уязвляет больнее всего, и вскоре после нашей интимной встречи я сказала об этом тому парню. «А она тебе никогда не доверяла», – ответил он, подтверждая мои опасения (если не сказать – неотвратимое пророчество).

Вероятно, я поступила бы точно так же, представься мне другая возможность. И не знаю, должно ли это беспокоить меня, делает ли это меня своего рода наркоманкой, зависимой от удовольствия, или просто я скверная подруга. Во мне нет сожаления о своем недавнем поступке, но, может быть, это должно меня насторожить? Действительно ли я отказываюсь от давней дружбы ради дурацкого сексуального удовлетворения? Какая-то часть меня чувствует себя эгоисткой уже просто потому, что пишу письмо и знаю: ты будешь называть меня «медовой булочкой» и поднимать мне настроение, хотя я этого и не заслуживаю.