Читать книгу "Иди к черту, ведьма! - Анна Бруша"

— Решим. Но предложение интересное. Ладно, выручай Веру Сергеевну. От меня ей поклон.

Амадей убрал телефон в пустую кобуру.

— Ну что же… Шашки наголо!

В свете молнии сверкнула сталь.

— Подожди, — Варфоломей снова удержал друга от того, чтобы ринуться в атаку, — есть что-то такое, что я должен знать?

Взгляды чертей встретились. Амадей отвел глаза и нехотя выдавил:

— Ну… есть одно обстоятельство…

* * *

Алексей Зайцев тупо смотрел в монитор. Ведьмы сидели совершенно неподвижно. Возникало ощущение, что это никакое не видео, а просто фотография. И тут произошло чрезвычайное событие: зазвонил черный телефон. Сам. Сначала Алексей даже не понял, откуда взялось тихое треньканье, но, когда до него дошло, подскочил. С величайшей осторожностью и почтением он снял трубку.

— Немедленно освободите ведьм, — прозвучал приказ, — немедленно. После этого считайте себя свободным от занимаемой должности. Покиньте убежище. Никогда сюда не возвращайтесь.

— К-как никогда не возвращаться?

Алексей считал свое положение пожизненным. Его отец, дед, прадед, прапрадед занимались этим делом. Они оставляли пост по достижении весьма почтенного возраста. А перед этим передавали все дела своему прямому наследнику. А у Зайцева даже сына не было. Кому же он сдаст все дела?..

Он никогда не допускал даже мысли, что его могут взять и уволить.

— Освободите ведьм, — повторил голос.

Тут Алексей восстал:

— С кем я говорю? Сегодня я докладывал… Все действия Зверя были согласованы.

Неслышно подошел Зверь, перехватил запястье Алексея, избавил его от трубки и небрежным жестом грохнул ее на рычаги.

— Что, уже хотят, чтобы мы отпустили ведьм? Замечательно! Все идет так, как планировалось.

— Да что планировалось?! — Вопреки обыкновению, Зайцев кричал: — Что вообще происходит?

— План «Б», — сообщил Зверь. — Идем, посмотришь. Ребята почти все собрали.

— Но я не понимаю…

— Поймешь. И заодно определишься, на чьей ты стороне.

— На стороне? Что это значит?

— Было разработано шесть планов. Нам выпала честь запустить самый масштабный и удачный. Даже хорошо, что в первый раз захват белого черта провалился. Все, Леша, складывается гораздо, гораздо лучше. Возможно, сегодня мы полностью очистим мир от нечисти. Жаль, что об этом дне не сложат легенды. Человечество не узнает имен своих героев.

— Так о какой стороне ты говоришь?

Алексей весь подобрался, его била дрожь.

— Я говорю о тех, кто хочет победить нечисть по-настоящему. Ты дал нам повод, Алексей. Благодаря твоим докладам даже самые нерешительные поняли, что нужно действовать. Они пробудили меня. И я не намерен ждать второго шанса еще семьдесят лет.

— Семьдесят? — помертвевшими губами спросил Алексей.

Из-за поворота вынырнул наемник с автоматом.

— Проводи нашего друга наверх. Устройте его в первом ряду. А я спущусь за ведьмами, — сказал Зверь. — Пора.

* * *

Дверь камеры протяжно скрипнула. Ева резко повернула голову. Зрачки ее были расширены, отчего глаза стали черными. Волосы растрепались и торчали во все стороны. Если бы Ева могла увидеть себя со стороны, она бы испугалась.

Вера шепнула:

— Пока рано. Я скажу.

Выглядела старшая ведьма неважно. Сильная бледность заливала ее щеки, на лбу выступили бисеринки пота. Дышала Вера прерывисто.

Ева прикрыла глаза. Она слишком глубоко погрузилась в свою ярость. Тонула в ней. Ярость плескалась вокруг почти осязаемыми волнами.

Зверь стоял в проеме, широко расставив ноги.

— Идемте, ведьмы. Выводите, — скомандовал уже наемникам. — Я прослежу, чтобы не было сюрпризов.

Он сотворил рукой сложный магический пасс. Пока вся процессия поднималась наверх, Зверь то и дело бормотал себе под нос: «Осталось недолго, осталось недолго».

* * *

Варфоломей избавился от костюма барона Субботы и вошел в ворота в своем первозданном виде. Единственной уступкой человеческим условностям были ботинки. Босиком ходить черту было больно. Амадей избавил его рога и хвост от скрывающей магии, а в темноте белая шерсть немного светилась, даже несмотря на то, что намокла.

Варфоломей являл собой эпичное зрелище, и его немедленно окружили люди с оружием и в камуфляже. Очень вежливо черт сообщил, что его ожидают, настоял, что провожать его не надо — дорогу найдет сам. Наемники расступились, пропуская его вперед. При попадании капель воды их амулеты начали слегка шипеть и искрить.

Наемники шли за чертом на некотором отдалении, но черт не оглядывался. Он втянул носом воздух. Запах воды, мокрого асфальта и бензина смешивался с едва уловимой сладковато-гнилостной вонью. Совсем рядом готовилось темное колдовство, уродливое и опасное. Шерсть на спине черта встала дыбом.

Когда он проходил мимо очередного типового здания, дверь гостеприимно распахнулась. Проем смотрелся таинственным провалом в другой мир.

«Туда», — подумал черт.

Под ногами хрустели кирпичная крошка и битые стекла. Под слоем граффити Варфоломей различил замаскированные охранные знаки. Защита от демонов и зловредных духов.

Он ускорил шаг. Запах бензина усилился.

В бывшем швейном цеху горели факелы. А в самом центре возвышалась узкая клетка, в которой были заперты Ева и Вера. Вокруг навален сухой хворост. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять смысл этой сцены. В плетеном дачном кресле, как на троне, восседал Зверь и крутил в пальцах зажигалку. Время от времени он откидывал крышку, и раздавался громкий щелчок.

Ева схватилась за прутья, когда увидела черта:

— Варфоломей!

«Эй-эй-эй», — глухо повторило эхо.

Вера тоже дернулась и что-то быстро-быстро зашептала Еве на ухо.

— Молчать, ведьмы! — сказал Зверь.

Он наклонил голову набок и рассматривал черта.

— Заходи, рогатый. Вон там на гвоздике висит цепочка. Надень.

Варфоломей посмотрел на хитроумное плетение рун — в таком «украшении» не поколдуешь.

Когда металл коснулся его кожи, в первую секунду у черта даже перехватило дыхание. Как будто окунулся в ледяную прорубь.

— Знаю, неприятно. Но придется потерпеть. Сейчас мне не нужно, чтобы ты колдовал.

Из угла донесся тихий стон. На полу валялся скрюченный Зайцев. Руки и ноги его были связаны, под глазом наливался синяк.

— А где второй черт? Амадей? — спросил Зверь. — Я надеялся, что придет он и мы все вместе поговорим.