Читать книгу "Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы - Джон Эплби"

Статья 29. Еще одно нарушение констеблей Иоанна было связано с обязанностью охраны замков. Некоторые фьефы сопровождались обязанностью служить в гарнизоне королевского замка определенное число дней каждый год. Иоанн предпочитал укомплектовывать свои замки доверенными наемниками, а не англичанами, и он и его констебли часто пытались заставить людей, обязанных нести охрану замка, вносить вместо службы денежные компенсации.

В статье сказано: «Никакой констебль не должен принуждать рыцаря платить деньги взамен охраны замка, если тот желает лично охранять его или через другого честного человека, если сам он не может сделать этого по уважительной причине; а если мы поведем или пошлем его в поход, он будет свободен от обязанности охраны замка соразмерно времени, в течение какого он был в походе по нашему повелению». Тот факт, что бароны настаивали на охране замков лично, не прибегая к денежной компенсации, предполагает, что Иоанн и его констебли пытались собрать произвольную заоблачную плату, а вовсе не ту, что рассчитана по дневной оплате наемного рыцаря.

Статья 30 еще больше ограничивала право заготовок, определяя, что «никакой шериф или бейлиф наш или кто-либо другой не должен брать лошадей или повозки у какого-либо свободного человека для перевозки иначе как с согласия этого свободного человека».

Статья 31. Статьи, касающиеся заготовок, ограничивали права только королевских чиновников. Эта статья постановляла: «ни мы, ни чиновники наши не будем брать лес для укреплений или для других надобностей наших иначе как с согласия того, кому этот лес принадлежит», независимо от компенсации. Королевские леса были так велики, что у него не было причин увеличивать поставки леса, отбирая его у кого-то другого.

Статья 32 определяла, что король «не будет удерживать у себя земель тех, кто обвинен в тяжких преступлениях, дольше года и дня, а затем земли эти должны быть возвращены сеньорам этих ленов». Когда человека обвиняли в тяжком преступлении, он лишался своей земли, и корона имела право занять их на один год и один день, и за этот период все имеющее ценность вывозилось. В конце этого времени разоренное поместье должно было вернуться к сеньору преступника, если преступник не был держателем от короны. Иоанн, однако, получив земли, оставлял их себе, наотрез отказываясь вернуть их сеньору, от которого преступник их получил. Цель это статьи — заставить короля освободить земли по истечении периода в один год и один день.

Статья 33. Реки в те времена были самыми важными средствами связи. По ним на баржах могли перевозиться более тяжелые грузы, чем на неповоротливых повозках по разбитым дорогам. Строительство рыбацких запруд на реках, очевидно, создавало препятствия для свободного речного судоходства. Эта статья постановляла, что «все запруды на будущее время должны быть совсем сняты с Темзы и с Медуэя и по всей Англии, кроме берега моря», где они никому не мешают.

Статья 34 иллюстрирует старания баронов отменить правовые реформы Генриха II и вернуть себе власть, которой он их лишил. Она определяла, что «приказ, называемый Praecipe, впредь не должен выдаваться кому бы то ни было о каком-либо держании, вследствие чего свободный человек мог бы потерять свою курию».

Основополагающий принцип феодального права заключался в том, что споры, касающиеся владения землей, должны решаться в суде сеньора фьефа, поскольку земля была дана им, и он и два спорщика были единственными людьми, участвующими в деле. Генрих II всячески старался ограничить привилегии и власть баронов и расширить юрисдикцию королевского суда за счет судов баронов. Даже могущественный Генрих не осмелился открыто нарушить традицию и объявить, что тяжбы, касающиеся обладания землей, должны рассматриваться только королевскими судами. Он изобрел другой способ — выдачу приказа Praecipe, который имел желаемый эффект — переносил дело для рассмотрения в королевский суд, но только в конкретном случае, для которого этот приказ был выдан. Таким образом, общий принцип сохранился, но одновременно был открыт путь для такого количества исключений, что на практике он оказывался подорванным.

Рассматриваемый приказ является прямым вмешательством короля в спор, касающийся обладания землей. Он был адресован шерифу и приказывал (Praecipe quod reddat) N. вернуть землю, о которой идет речь, М. или в ином случае предстать перед судом короля или его юстициариев и объяснить, почему он этого не сделал. Если приказ выполнялся и земля возвращалась, суд сеньора оказывался обойденным. Если же приказ не выполнялся, дело переносилось прямо в королевский суд.

Если рассматриваемая земля относилась к королевским владениям, бароны не имели возражений против использования приказа Praecipe, поскольку король, как владелец земли, был именно тем человеком, который должен был решить спор. Если же земля держалась субфеодалом — промежуточным сеньором-вассалом, практическое следствие использования приказа заключалось в том, что сеньор, «свободный человек» этой статьи, лишался привычной юрисдикции над подобными спорами и мог «лишиться своей курии». Иоанн поддерживал использование приказа Praecipe, потому что плата, внесенная за его получение, увеличивала доходы казны и потому что он живо интересовался правом и любил разбирать дела лично.

Статья 35 устанавливала универсальные меры и веса. «Одна мера вина пусть будет по всему нашему королевству, и одна мера пива, и одна мера хлеба, именно лондонская четверть, и одна ширина крашеных сукон и некрашеных и сукон для панцирей, именно два локтя между краями; то же, что о мерах, пусть относится и к весам».

Статья 36 возвращалась к вопросу правовых процедур. Если в статье 34 бароны пытались отменить часть работы Генриха II, настоящая статья устанавливала, что одна из его самых важных реформ должна была быть бесплатно доступной для каждого, кто ее просит. «Ничего впредь не следует давать и брать за приказ о расследовании, о жизни или членах, но он должен выдаваться даром, и в нем не должно быть отказа».

До того как Генрих II усовершенствовал процедуру, один человек мог обвинить другого в смертоубийстве и, таким образом, вынудить его защищаться от обвинителя, участвуя — лично — в судебном поединке. Генриху не нравился такой примитивный и несправедливый метод решения столь важного вопроса, в котором вердикт зависел не от вины или невиновности обвиняемого, а от его физической силы. Сильный и безжалостный человек мог добиться разорения и гибели более слабого соседа, выдвинув против него необоснованное обвинение.

Соответственно Генрих изобрел приказ, названный в статье «приказ о расследовании о жизни и членах», обычно называемый De odio et atia, чтобы дать обвиняемому шанс избежать судебного поединка. Заявив, что обвинитель действует «из злобы и ненависти», обвиняемый мог получить от короля приказ, обязывающий принять во внимание клятвенные свидетельства двенадцати соседей. Если эти люди поддержат заявление, обвинение отклонялось и не было никакой необходимости вступать в поединок. Более того, обвинитель подлежал обложению штрафом за ложные обвинения. Процедура считалась справедливой и рациональной, и бароны настояли, чтобы соответствующий приказ выдавался тому, кто его просит, бесплатно.

Статья 37 возвращалась к предмету опекунства. Хотя большинство владений землей основывалось на рыцарской службе, некоторые земли выдавались за выплату ежегодной ренты (денежное держание), предоставление определенных сельскохозяйственных услуг (простое свободное держание или, если земля находится в пределах свободного города, городское держание), или выполнение определенных названных услуг, обычно невоенных (сержантерии). Было справедливо и правильно для короля иметь попечительство над землей, выданной за военную службу, если мальчик не может оказать услуги, предусмотренные феодальным контрактом. Но Иоанн, судя по всему, считал себя вправе опекать всех наследников земель, выданных на других условиях. Это считалось несправедливым, поскольку арендная плата могла быть внесена — или услуги оказаны — наследником или его слугами, независимо от возраста. В этой статье бароны заставили короля отказаться от претензий на опеку, на которую не имел прав.