Читать книгу "Тайна русского путешественника - Юлия Алейникова"

— Я встретился с нынешним настоятелем случайно, в Москве. Он начинал свое служение в храме недалеко от нашего дома. А познакомились мы вообще на улице. — Гарик улыбнулся. — Я классе в пятом из школы возвращался. Время было дикое — девяностые, а я мальчик из приличной семьи, одет хорошо, ну и пристали ко мне какие-то гопники лет шестнадцати. Шесть человек здоровенных парней, куда мне с ними сладить было! Стали рюкзак трясти, деньги отобрали, шапку, плеер с наушниками, избить хотели. Честно говоря, было страшновато, прохожие, еще издали заметив нас, в сторону старались свернуть, никто мне на помощь не спешил. Ну, все, думаю, хана. А тут мимо батюшка шел, в рясе, с бородой, и вот он-то не свернул в сторону, а прямо к нам подошел.

— И что? Оказался чемпионом по карате? Спас вас? — с усмешкой спросила Кара.

— Нет. Просто поговорил с ними, спокойно, что называется, по-хорошему. И они отстали, и вещи вернули, и деньги. А мы с ним подружились.

— А дальше?

— Дальше я в одном из разговоров упомянул, что мой предок был путешественником, вместе с Пржевальским, а потом и один исследовал Центральную Азию. И когда батюшку назначили настоятелем в тот самый монастырь, он вспомнил о моем рассказе, позвонил мне, я приехал. И мы с ним, прочитав дневники и взяв на время у дяди Семена шкатулку, решили еще раз попробовать отыскать… — Тут он замялся. — Мальчишество, конечно.

— Так вы были в Тибете, искали Шамбалу по указаниям Пржевальского?

— Да. И ничего не нашли, — смущенно признался Гарик.

— Романтики, блин! — чуть заплетающимся голосом проговорил Борис Аркадьевич.

— Но почему? Пржевальский обманул своих товарищей, он не бывал в Шамбале? Или обманули его? — непонимающе проговорила Кара. — Ему все это только внушили?

— Не думаю, — тихо ответил Гарик. — Скорее всего, чтобы попасть в такое место, недостаточно иметь просто карту, нужно нечто большее. Возможно, определенный уровень духовности или бескорыстие намерений — не знаю, — покачал головой он. — В любом случае баронету откуда-то стало известно об этом фрагменте дневников и о шкатулке. И он решил во что бы то ни стало раздобыть их, чтобы воспользоваться содержащимися в них данными, простодушно полагая, что он один такой умный, а кругом идиоты. Что русские, столько лет владея дневниками, так и не сумели прочесть в них главного и воспользоваться попавшим им в руки сокровищем.

— Типичный английский сноб, — презрительно заметила Кара. — Мерзкие, подлые интриганы! Такой маленький островок, а сколько от него неприятностей! Ведь они полмира держали в своих руках, и до сих пор везде где могут сеют смуту и распри, а весь мир терпит их, как заговоренный! — в сердцах воскликнула она.

— Очень патриотично, особенно для человека, живущего в стране, наполовину состоящей из этих самых англосаксов, — усмехнулся Гарик.

— Да. Вы правы, — остывая, согласилась Кара. — Пожалуй, стоит вернуться на родину.

— Ну да, конечно! — возмутился Борис Аркадьевич. — Еще не хватало! Сиди где сидишь. Мне так спокойнее. И вообще, у тебя салон скоро открывается. А родину можно любить на расстоянии.

Кара промолчала. Заводить сейчас спор с отцом было глупо и нелепо, да и потом, мысль о возвращении была какой-то слишком сырой и спонтанной, хотя и неожиданно понравилась Каре.

— В общем, пришло время вернуть дневники на место, — заключил Гарик. — Можно найти с их помощью Шамбалу или нет, но храниться они должны в России. Это достояние нашей страны. — Эта коротенькая речь адресовалась исключительно Борису Аркадьевичу.

— Ладно. Так и быть, пожертвую на благо отечества, — проворчал Борис Аркадьевич.

— Неправильная формулировка. Верну украденное. Так будет точнее, — сухо поправил его Гарик. — И еще, не рассчитывайте на поблажки, господин Арчугов. Мои отношения с вашей дочерью не помешают свершиться правосудию, если вы вдруг решите выкинуть какой-нибудь фортель. Дневники должны быть у меня не позднее завтрашнего полудня, — поднимаясь, твердо сказал Нестеров. — А теперь — прошу прощения, мне надо привести себя в порядок до обеда. — И он покинул кабинет.

Отец с дочерью остались одни, глядя друг на друга несколько растерянно и задумчиво.

— На какие это отношения он намекал? — первым прервал молчание Борис Аркадьевич.

— Понятия не имею, — с искренним недоумением ответила Кара.

— Гм. Сомнительно. Но в любом случае хочу предупредить, — веско проговорил Борис Аркадьевич. — Неплохая партия, и для жизни, и для бизнеса. Для бизнеса особенно. — И он причмокнул губами. — Да-а… — В глазах и голосе Бориса Аркадьевича появилась некая мечтательность. — И кстати. Ты чего тут расселась, лахудра? — Подобные оскорбительные высказывания папочка выдавал частенько, но делал это с детской непосредственностью, а потому домашние давно уже привыкли и перестали обижаться. — Марш в душ и приведи себя в порядок, пока всех завидных женихов не распугала!

Кара поднялась с дивана и кротко чмокнула отца в щеку. Все ж таки, каким бы он ни был старым эгоистом и грубияном, она была рада, что он жив.

Глава 26

Даунинг-стрит, 10,

Лондон. Ноябрь 1888 г.

— Господин премьер-министр, пришла телеграмма от нашего посланника из России, — кашлянув, проговорил секретарь, почти бесшумно появляясь в кабинете.

— Я слушаю вас, Джонс, — отрываясь от бумаг и по привычке взбивая ладонью густую окладистую бороду, проговорил сэр Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил, третий маркиз Солсбери, сорок шестой премьер-министр Британской империи. — Что там?

— В телеграмме сообщается, что умер генерал-майор Пржевальский.

— Гм. Как это случилось?

— Тиф, сэр. Говорят, он купался в какой-то реке… — Секретарь взглянул в телеграмму и почти по слогам прочитал: — Кара-балта. Хлебнул речной воды и вскоре умер от тифа.

— Какая жалость. Что-нибудь еще?

— Да. Вице-король Индии, лорд Гамильтон-Темпл-Блэквуд, просит представить к награде полковника Диневора за успешно проведенную операцию в Азии.

— Операция в Азии? — нахмурился премьер-министр. — Напомните, Джонс.

— Подготовленный полковником человек был непосредственным участником и даже виновником события, о котором сообщалось в только что зачитанной мною телеграмме.

— Вы имеете в виду смерть этого самого Пржевальского?

— Именно, сэр. Распоряжение о недопущении его в Тибет и области, к нему прилегающие, было дано еще господином Дизраэли и подтверждено его преемником. Операция успешно завершилась, и теперь вряд ли у русских найдется другой такой человек, который мог бы подвергнуть риску наше влияние в этом регионе и упрочить влияние русского царя. Ведь ни для кого не секрет, что туземцы Восточного Туркестана благодаря знакомству с господином Пржевальским все больше тяготеют к России и даже изъявляли открытое желание перейти в подданство России.