Читать книгу "В боях за Ельню. Первые шаги к победе - Михаил Лубягов"

Это уже лучше, чем ничего. Но что там, у врага? Какие он готовит сюрпризы?

А Гудериану тоже было нелегко. Повседневные артиллерийские удары с применением какого-то нового оружия, бесконечные контратаки русских уже доконали командиров его частей под Ельней, да и его самого. Запись в «Воспоминаниях солдата» от 14 августа свидетельствует: «В этот день я внес вполне логичное предложение вывести войска из уже ненужной нам ельнинской дуги, где мы все время несли большие потери… Оно было отклонено под нелепым предлогом, что противнику на этом участке фронта еще труднее, чем нам».

Фридрих Гальдер в «Военном дневнике» признается, что в разговоре с Грейфенбергом он «остерег его в отношении сдачи Ельни. Противнику здесь приходится несравненно хуже, чем нашим войскам».

Точнее сказать, худо стало под Ельней обоим воюющим сторонам, но ни одна из них не хотела мириться с этим, надеясь на свой успех.

Генерал армии Жуков, получив от Ракутина вечерние сведения, был уверен, что успех этот близок, что еще одно усилие — и контрудар закончится приятным финалом. Он срочно направляется в штаб 24-й армии в Волочек. Это его принцип: быть там, где трудно, это его правило: на трудном участке во всем разобраться самому, твердой рукой переломить сложившуюся обстановку в пользу своих войск.

Шофер Жукова Александр Николаевич Бучин в нашей беседе с ним, проходившей в его московской квартире весной 1987 года, рассказывал:

— Во время боев под Ельней мы много ездили… Ездили ночами и рано утром, в пыли и грязи, в темноте без света, и всегда на большой скорости… Бывало, что у Георгия Константиновича от пыли одни зубы видны. В полевой форме с петлицами генерала армии, со звездочкой на груди он появлялся то на правом, то на левом фланге фронта, то в штабе армии, то на командном пункте полка.

На этот раз Жуков прибыл в Волочек поздно вечером, когда уже была отпечатана оперативная сводка штаба армии за минувший день. В ней такие слова: «В течение 14.8.41 г. на всем фронте части вели бой с противником по уничтожению его ельнинской группировки, имея на некоторых участках незначительное продвижение…»

ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЫЙ

Пятница, 15 августа

В штабе 24-й армии всю ночь кипела работа. В крестьянских избах с зашторенными окнами, в замаскированных брезентовых палатках военные люди корпели над картами, различными учетными и отчетными бумагами, дабы объективно доложить командующему фронтом обстановку во вверенных им родах войск и направлениях ударов.

По прибытии командиров дивизий и артиллерийских полков началось заседание Военного совета армии. Жуков внимательно слушал штабных работников и командиров с передовой линии, задавал жесткие ясные вопросы, требовал точных, аргументированных ответов. Получился разговор начистоту, из которого вытекал вывод: у действующих на ельнинском выступе войск армии недостаточно сил, чтобы успешно разгромить противостоящую группировку немцев.

Этот главный вывод и сопутствующие ему положения, к которым пришли участники совещания, были закреплены в директиве Военного совета армии № 6, адресованной командирам частей и соединений. В ее констатирующей части не обошлось без упреков в адрес командиров, которые действуют недостаточно решительно и смело, но конкретные лица не назывались. Главное внимание в документе было обращено на анализ действий и на соответствующие предложения по ускорению разгрома врага. В первую очередь обращалось внимание на необходимость эффективного взаимодействия всех родов войск и внутри каждого подразделения. «Пехота во время артподготовки, — говорилось в документе, — лежит и выжидает вместо броска», требовалось, чтобы пехота шла вслед за артиллерийским огненным валом, прижимаясь к нему, чтобы врывалась на позиции противника мгновенно, когда оставшиеся в живых фашисты не успели опомниться.

Самую неудовлетворительную оценку получила разведывательная служба штаба армии и действующих подразделений. «Разведка работает преступно плохо», — так было записано в документе. Правда, преступников все же в разведслужбе не нашли. Удовлетворились тем, что кое-кто на совещании чувствовал себя не в своей тарелке.

Задачи войскам и управлению армии были поставлены с учетом анализа обстановки на фронте. Военный совет приказал правофланговым 102-й танковой и 107-й стрелковой дивизиям, используя успех, достигнутый 14 августа, продолжить окружение противника, «выходя на большую дорогу Ельня — Болтутино».

100-й стрелковой дивизии генерал-майора Руссиянова продолжать операцию по выходу из района Перганова на высоту 234,0 в район Агеевки.

Остальным дивизиям — 103-й, 19-й, 120-й, 105-й и 106-й — закрепиться на занимаемых рубежах и в течение 15.8.41 отработать на местности все вопросы взаимодействия между пехотой, артиллерией, танками и авиацией (ЦАМО РФ. Там же. Л. 98).

Как видим, Военный совет армии с согласия командующего фронтом Жукова дал некоторое послабление дивизиям центра и левого фланга, решив достичь большего успеха на правом фланге: от Садков перемахнуть через железную дорогу и перерезать основную транспортную артерию, соединявшую ельнинскую группировку противника со своим тылом. Если сопоставить эту задачу с фактическими результатами предыдущих дней, то можно сказать, что правому флангу ставилась невыполнимая задача.

А еще надо учесть, что совсем неизвестно было, как поведет себя противник. Будет он спокойно ждать своей судьбы или предпримет какие-то контрмеры? Конечно, и Жуков, и Ракутин, и их соратники предполагали, что от противостоящей стороны можно ожидать чего угодно, но в основном надеялись, что враг будет действовать так, как в предыдущие дни: противостоять атакующим, переходить в контратаки с танками при поддержке авиации.

На рассвете, к утренней оперсводке, с правого фланга сообщили, что части 107-й дивизии полковника Миронова «в течение ночи вели подготовку к наступлению с 8.00 15.8.41», что в назначенный час они продолжат наступление «с задачей окружения и уничтожения противника». И еще порадовали: батальон капитана Козина блестяще провел ночную атаку.

«Красноармейцы во главе со своим отважным командиром, — говорилось в сообщении для газеты, — подойдя бесшумно к врагу на близкое расстояние, стремительным броском ринулись в штыковую атаку. Коммунисты и комсомольцы своей отвагой и героизмом вдохновляли бойцов. Они первыми бросились врукопашную с возгласами:

— Вперед! За нашу партию Ленина — Сталина!

Завязалась жаркая схватка. Гитлеровские вояки дрогнули, не выдержав могучего натиска наших бойцов, побежали, побросали оружие. Бой продолжался недолго. Поле боя было усеяно трупами немецких солдат и офицеров. Фашисты потеряли 213 человек убитыми и много ранеными. Захвачены пленные и трофеи».

Такой текст предназначался для газеты.

Из 102-й дивизии тоже сообщили, что мотострелковый полк, представлявший все соединение, к наступлению приготовился.

В 19-й дивизии положение было хуже. С 21 часа вечера и всю ночь она вела бой с контратакующим противником силой до полутора батальонов в направлении: высота 240,3 — деревня Выдрино. С утра противник под воздействием нашей артиллерии отходит с направления Выдрино в лес у хутора Гречаный.