Читать книгу "Я Кирпич - О'Санчес"

– Пф! Выше головы, как всегда!

– Хорошо. Я иду впереди, Володя за мной, Савелий Васильевич за Володей… вот, за ним держитесь, а замыкает группу Сергей. В случае нештатной ситуации действовать соответственно и оперативно.

Парень по имени Сергей легким тычком дал мне импульс-направление, но я успел воткнуть вопрос сквозь Вовину тушку в прямую спину Ивана Ивановича:

– А далеко едем?

– Все ответы на все вопросы потом. Через полчаса на месте будем, если пробки не помешают, вот там и начнется что-где-когда и прочие кавээн.

Почему-то я был уверен, что мы поедем в этом пресловутом БМВ, но – нет: разместились в белом отечественном автофургончике, по типу городской маршрутки, Лаврентий Иванович за рулем, а мы втроем – в закрытом кузове. Поскольку «вырубать» меня пожалели, поверив моим обещаниям, я на выходе успел поглазеть на охранника и вахтершу – оба как ни в чем не бывало несли свою службу, а на меня ноль внимания. Вот ведь как оно бывает: человека средь бела дня похищают, наручники надевают, по телу кулаками стучат – а они хоть бы что! Турникеты, будни, мокрое лето, окурки, уличные офени, машины раздраженно бибикают – и здесь же наяву триллер с киднепингом!

Вот такая вот она – реальная жизнь, дружище Букач, удивительнее любой сказки! Слышишь меня?

– Да, о Великий! – мыслями проскрежетала Букач, смирно сидящая (стоящая?) на полу маршрутки, метрах в полутора от моих ног. У меня даже шевельнулась мысль – натравить ее на моих врагов, но я легко ее погасил, потому что к этому моменту страх из меня заметно выветрился, потому что я, оказывается, больше боюсь неизвестности, нежели материализовавшихся угроз… Подождем, посмотрим.

На окнах шторки – ребята-сопровождающие не поленились задернуть, а обзор в лобовые стекла не был мне доступен, потому что сидел я спиной к Ивану Ивановичу, нашему командиру и водителю в одном лице, так что даже и повязка на глаза не понадобилась. Считать повороты и ловить направления после этих поворотов я заманался в первые же две минуты, поэтому весь оставшийся путь молча таращился в серую ситцевую занавеску на заднем оконце фургончика, и на случайную муху, которая, устав суетиться в тесном пространстве фургончика, то и дела ныряла под занавеску, наверное к окну, к свободе поближе… Да, и еще: из принципа не сделал ни единой попытки пообщаться со своими угнетателями-похитителями! Мне они по фигу, ни злить их, ни задабривать не собираюсь! Гоблины, блин!..

Они также не делали попыток со мною заговорить, так, перебросились мимо меня парою малозначащих фраз…

– Мать-перемать, откуда эти мухи? Только что ведь не было!?

– Ну, а как ты хотел? – лето.

И все, и снова молчат, головами и плечами покачивают, в такт фургону.

Ах, я лопух! Эх, поздно сообразил опробовать на мухе новые свои возможности, чуть было не сказал – умения! Чтобы уметь – это учиться надо, усердно, постоянно, и все же, все же… Пусть эта жирная жужжащая тварь покрутится под носом у кого-нибудь из них… из этих двоих!.. Интересно, поддастся она магии моей?.. Вот бы поддалась!

На диво легко и точно (легко для моих ментальных потуг) муха подчинилась и стала выделывать пируэты перед носом у Вовы-костолома, как я его про себя назвал. Молодец муха, выбрала именно того, кого надо! Еще давай, еще!

Муха сугубо по моей просьбе протаранила Вове щеку и, увернувшись от контрудара, взяла повыше, чтобы в глаз!..

– Да ты сука!.. Ах, ты!.. – Вове повезло, а мухе нет: беспорядочно маша руками, он все же умудрился захватить ее в горсть и раздавить прямо в кулаке. Муху на пол – брезгливым швырком, а левую ладонь поочередно обтер носовым платком и об джинсы. А вот это ты зря, дружок! Ой-ёй-ёй-ёй как зря! Зря ты ухватил ее голой рукой и запачкался о мушиные потроха! Они грязные, они полны инфекции, очень гнусной такой инфекции… быстродействующей… Чувствуешь, Вова, как зазудела кожа на ладони и на пальцах, именно в тех местах, что запачкались?.. Зудит кожа, Вова, зудит и уже покраснела! Ты только взгляни!

Вова засопел и вновь взялся рассматривать растопыренную левую ладонь. Может быть, кожа там действительно чуточку порозовела от обтирания, но это не важно: я уперся в его мысли своими: зудит, такое ощущение, что инфекция успела проникнуть в глубь кожных покровов, надо еще протереть! Чтобы начисто!

Вова послушался и мелко, одними краешками языка и губ плюнул в ладонь, протер ее одною стороной носового платка, потом другой…

– Чё ты, чё там такое?

– Да ну… Ненавижу эту пакость помоечную, мух этих… лучше перебдеть, чем недобздеть, как говорится… Говорят, вместе с индокитайцами такие бациллы к нам понаехали, что их никакими анабо… э-э… антибиотиками не взять!..

– А-а, ну правильно, да.

Правильно, все правильно, господа мордовороты. Все очень правильно и хорошо. Протер и молодец, победил инфекцию, сдаюсь. Теперь вы у меня… в случае чего… страшилки я придумывать мастак. Вы еще когтей моих не видели и томагавков! Вот вы увлеклись разговорами о гигиенических угрозах, а того и не видели, как моя Букач – испросив взглядом моего разрешения, остатки той раздавленной мухи подобрала и, вероятно, уже усвоила без остатка. Но вас она пока на зуб не пробует, ибо команды ей такой не поступало… опять же – пока не поступало. Да, Букач?

– Да, о Великий, ты только прикажи! Как ты добр!

– Может, я и добр, – подумал я в ответ, – но с тебя пока и мухи хватит.

– Как прикажешь, о Великий!

Вова, сидевший слева от меня, отвлекся, наконец, от инфекции на ладони и заглянул под занавеску со своей стороны.

– О, уже приехали. Это… Иван Иванович!? Мы так же, тем же порядком?

– Да. Проверь халат у него на руках, загляни под халат, проверь. Ты впереди идешь, Сергей замыкающим, этот – между вами. А я уже за Сергеем.

– Куда его, в двадцать вторую?

– М-м-м… Да, в двадцать вторую, погоди… Вот ключ. Откроешь – сразу вернешь.

– Все понял. Тэк! Всем все понятно? – Вова, даже голосом подражая своему старшему, скопировал вопрос, но, так и не дождавшись ответа от меня и Сергея, распахнул дверцу, вылез первым.

День как день, асфальт как асфальт, с голубями. Пока мы вчетвером выстраивались в неровную колонну по одному, я успел обозреть и уяснить для себя круговую панораму: ровно залитый асфальтом внутренний двор какого-то четырехэтажного белокирпичного здания, почти правильный (с небольшими выемками) прямоугольник, где-то пятнадцать на двадцать. В таких эстетически незамысловатых дворцах брежневской эпохи любят размещаться прокуратуры, военкоматы, штабы МЧС, но беглый взгляд подсказал мне, что этот здоровенный дом – не есть госучреждение! Скорее, частная лавочка. Да хотя бы потому, что из дюжины машин в полупустом дворе ни на одной нет госномера, все личного пользования, даже грузовой зилок. Большинство машин среднего класса, один – хаммер, странная телега, если вдуматься: одновременно заметная, навороченная и несуразная. Это уже о чем-то говорит, что номера на машинах такие. Выход со двора перегораживают массивные стальные ворота, и не решетчатые, а сплошняком, глухие. У центрального входа-выхода нет урны, где же они перекуривают, интересно? По кабинетам, что ли? Типа, новые времена с гонениями на курильщиков их не касаются? И кто это – они, интересно знать? Интересно – значит узнаем, затем и приехали. Главное – опять не поддаться трусости и мандражу во всех конечностях.