Читать книгу "Борис и Глеб - Андрей Ранчин"

Митрополит Иоанн I не оставил следа на страницах древних летописей. Однако это реальная фигура. Сохранилась его свинцовая печать с греческой надписью «Иоанн, митрополит Руси», датируемая примерно рубежом X—XI веков. Имеется, между прочим, и древняя служба Борису и Глебу, надписанная именем митрополита Иоанна. Ее, однако, часто приписывают тезке Иоанна I — митрополиту Киевскому Иоанну II, возглавлявшему русскую кафедру в 1076/77—1089 годах[165]. Когда жил митрополит Иоанн I, неизвестно. Для него находят место либо до Феопемпта[166], либо после Илариона[167], либо между этими двумя иерархами[168]. Есть и предположение, кажущееся слишком смелым, что изначально в перенесении мощей участвовал не Иоанн, а Иларион, поставленный в русские митрополиты без рукоположения в Константинополе и вскоре будто бы сведенный с митрополичьей кафедры: его власть якобы была признана неканонической, и в позднейшей рукописной традиции само имя было изглажено и заменено именем Иоанна I.[169]

Высказывалась мысль, что в установлении почитания Бориса и Глеба при Ярославе Мудром можно увидеть «идею “собирания” и почитания единого княжеского рода, не разобщенного религиозными или политическими противоречиями», но существует и мнение, что формирование культа не имело ничего общего с этим родопочитанием и питалось исключительно христианским духом. Несомненно, благодаря новому культу Ярослав Мудрый представал ревнителем благочестия и христолюбцем. «Святость братьев отраженным светом падала и на самого Ярослава, свидетельствуя о божественном источнике его власти»: не случайно тема праведного рода русских князей, к которому принадлежали и Борис, и Глеб, и Ярослав, открывает текст «Сказания об убиении Бориса и Глеба».

Однако не все историки признают, что Борис и Глеб были причислены к лику святых уже в княжение Ярослава. Известно, что 20 мая 1072 года сыновья Ярослава Мудрого торжественно и при стечении множества народа перенесли гробницы Бориса и Глеба в новую церковь, и это событие иногда и признают настоящей канонизацией. Сторонники данной версии ссылаются на несколько фактов. Во-первых, имен Бориса и Глеба нет в месяцеслове (перечне церковных праздников) Остромирова Евангелия, которое было переписано в 1056— 1057 годах. Во-вторых, княжим именем Святополк был наречен старший сын Изяслава Ярославича, родившийся в конце княжения деда — Ярослава Мудрого[170], а после канонизации Бориса и Глеба такое имянаречение становилось невозможно, ибо имя Святополк оказывалось «запретным», дискредитированным, одиозным. Имена Борис, Глеб, Роман и Давид (Да-выд) появляются в княжеском именослове лишь в поколении внуков Ярослава Мудрого. Правда, Давыд Игоревич, Роман и Глеб Святославичи и Борис Вячеславич родились до 1072 года, но неофициальное почитание святых братьев к тому времени конечно же началось. В-третьих, о Борисе и Глебе умалчивает будущий митрополит Иларион в «Слове о Законе и Благодати» — памятнике, прославляющем христианскую Русь. И наконец, в-четвертых, киевский митрополит Георгий во время состоявшегося 20 мая 1072 года[171] нового перенесения мощей братьев в церковь, построенную Изяславом Ярославичем, выражал сомнения в их святости: «Сначала понесли князья (Изяслав, Святослав и Всеволод Ярославичи. — А. Р.) на плечах деревянную раку святого Бориса. Принесли ее и поставили в церкви, и когда открыли раку, то наполнилась церковь благоуханием и запахом чудесным. Увидев это, прославили Бога. А митрополита охватил ужас, так как он сомневался в этих святых, и, пав ниц, он просил прощения» («Сказание о чудесах Романа и Давида»). Если бы к этому времени братья были причислены к лику святых, митрополит не мог бы усомниться в их святости.