Читать книгу "Ритуал - Адам Нэвилл"

Люк поскользнулся. Посмотрел вниз: его ноги были мокрыми от крови. Оказывается, он поскользнулся на луже, натекшей из раны в бедре. Боль была несильной, но от вида крови в глазах побелело. В коридоре он попытался срыгнуть, но ничего, кроме мокроты и отрыжки, не выходило. Он оглянулся через плечо на лестницу. Суртр не спускалась. Наверху было тихо.

Локи дополз до дверного проема и перевернулся на спину. Он лежал наполовину на крыльце, наполовину в коридоре. Они посмотрели друг другу в глаза. Оба тяжело дышали, обессиленные и не способные какое-то время говорить. Люк не понял, что в момент выстрела опустил ствол ружья слишком низко. Пуля попала Локи куда-то в область таза, и тот сейчас зажимал расплывшееся в паху темное пятно своими огромными ручищами.

– Люк. Остановись! – скомандовал Локи низким голосом. Даже под потрескавшимся слоем белой краски было видно, как сильно он побледнел.

Люк покачал головой. Сглотнул, но не смог обрести дар речи.

– Люк, не надо. Прошу тебя.

Тут Люка словно прорвало:

– Где ключи от грузовика?

Локи молчал, морщась от боли.

– Ключи, Локи? – Он оглянулся через плечо. Суртр по-прежнему не было видно.

– Наверху. В куртке.

– Там, где твоя жирная сука? Неплохо придумано!

Локи снова посмотрел на него. Он был напуган и про ключи явно не врал. Люк уставился на лежащую перед ним длинную дрожащую фигуру. Парню было не больше двадцати. Локи заплакал. Люк не смог долго смотреть ему в глаза и, не сдержавшись, тоже заплакал. Его мучили угрызения совести за то, что он сделал с Фенрисом и Локи. Он был готов остановиться в любой момент.

Вдруг рассердившись на себя, Люк перестал плакать. Он с трудом сглотнул.

– Мои друзья хотели жить, Локи. Хотели увидеть своих детей. – Он откашлялся, сплюнул мокроту на пол. – Милосердие является здесь привилегией, а не правом. Вы придумали эти правила. По ним и умрете. Люк снова откашлялся и выпалил:

– К черту! – Он направил ствол ружья в широкое лицо Локи. – Вот к чему все свелось, Локи.

– Нет, Люк, – сказал Локи, уже не таким низким голосом. Он поднял свою ручищу и выставил перед Люком вперед ладонью. Она была ярко-красной и мокрой от крови.

Люк выстрелил в него сквозь пальцы. Голова Локи откинулась на доски крыльца. За ней тут же расплылась большая лужа темной жидкости, в которой плавали какие-то твердые кусочки. Люк с отвращением отвернулся. Кровь вытекала из головы Локи с омерзительным звуком. Ничего хуже Люк в жизни не слышал.

Люк толкнул затвор вверх, вперед, назад и вниз. Перешагнул через все еще подрагивающее тело Локи. Он не беспокоился, что тот снова поднимется.

Люк шмыгнул носом. Весь рот и подбородок были в слизи. Он вытер предплечьем глаза, потом рот.

Футах в двадцати от дома заметил Фенриса. Тот полз на боку, с помощью одной руки, в сторону деревьев. Лишь бы убраться подальше. Люк двинулся за ним. В траве было много крови.

Затем Люк остановился и обернулся на дом. Из маленького окна его комнаты на него смотрело бледное испуганное лицо Суртр. Их взгляды встретились, и она отступила от окна.

– Эй, – окликнул он Фенриса. – Эй.

Фенрис смотрел на него снизу вверх выпученными глазами. Жуткие пятна крови покрывали его подбородок и руку, сжимавшую рукоятку застрявшего в горле ножа.

Люк перевел взгляд на деревья. Его тошнило. Он просто хотел сесть на траву, но не мог слышать издаваемые Фенрисом звуки.

– Я мог бы завести грузовик. Положить тебя в кузов. И рвануть в… не знаю, куда, но та дорога должна куда-то вести.

Фенрис приподнялся на локте. Он задыхался, ловя ртом воздух. При каждом вдохе-выдохе из горла, как из аэрозоля, фонтанчиком брызгала кровь.

Люк оглянулся на дом, гадая, нет ли там второго ружья. В старом черном здании не наблюдалось никакого движения, но Суртр должна была скоро спуститься. Через открытую дверь ему был виден весь коридор до дальней стены дома. Никакого движения.

Люк снова посмотрел на Фенриса. Он понимал, что должен что-то сказать. Чтобы хоть как-то разобраться в себе. Он действовал, словно не думая ни о чем. Оперировал инстинктами. Но откуда взялись эти инстинкты?

– Уже слишком поздно, – сказал Люк, удивившись невесть откуда взявшейся твердости в голосе. – Не думаю, что у тебя на что-то еще есть время, Фенрис. Слишком поздно, понимаешь? Все зашло слишком далеко. Ты не сможешь больше убеждать кого-то или перевоспитывать. У каждого – свои взгляды на жизнь.

Но Фенрис, похоже, не слушал. Он полз к ногам Люка.

– Ты похититель и убийца. Разве ты можешь рассчитывать на милосердие? Вот к чему все свелось. Я сказал Локи то же самое. Ты никогда не думал о последствиях. Да? Даже если бы тебя поймали, ты все равно бы рассчитывал на особое отношение. Вот что бесит меня больше всего. И ты бы его получил. На хер такое дерьмо, Фенрис. На хер!

Фенрис хватал ртом воздух. Он снова протянул руку к ноге Люка и содрогнулся в конвульсиях. Люк в упор выстрелил ему в правый глаз.

Потом развернулся и направился обратно к дому. Задержался на крыльце. Встал рядом с Локи, слева от двери, и заглянул в коричневатый коридор. Локи перестал двигаться, но кровь продолжала заливать неровный настил крыльца. Люк пожалел, что не спросил Локи или Фенриса, куда они положили его табак. В голове стало необычайно легко, и Люку захотелось, чтобы все быстрее кончилось.

– Суртр!

Темный дом молчал.

Что делать? Что делать? Что делать?

Патроны. Сколько их? Перед спусковой скобой был магазин. Но он не знал, как его отсоединить, чтобы проверить боеприпасы. И даже если у него получится, он боялся, что не сможет вставить магазин обратно. Не так все просто. Как запасной вариант, ему нужен нож.

– Суртр! Локи больше нет. Твоих друзей больше нет. Слышишь меня?

Тишина.

Он задрал подол платья и посмотрел на бедро. Рана напоминала безгубый рот, подол платья пропитался кровью. Свежая кровь на старой. Он не мог смотреть на нее. Кожа на груди была рассечена до мышц. Он заглянул под вырез платья. От близкого вида раны его бросило в озноб и затошнило. Он согнулся пополам и осмелился закрыть глаза. Сделал глубокий вдох. Затем выпрямился, перешагнул через Локи и вернулся в кухню.

Посмотрел на старуху. Та посмотрела на него. Она так и сидела в своей маленькой колыбели рядом с печкой. И, казалось, чего-то ждала, явно недовольная им. Он не закончил то, что должен был сделать. Но как? Он хотел спросить ее, но она не говорила по-английски и не могла ему ответить. Ему так не хотелось подниматься по узкой лестнице и снова идти в крошечные комнаты с низким потолком. Это не место для человека, потерявшего столько крови и с ружьем в трясущихся руках. Похоже, девчонка ждет наверху, в темноте, сжимая в пухлом кулачке нож. Сука.