Читать книгу "Новая Зона. Крадущийся во тьме - Светлана Кузнецова"

– Свершилось! – провозгласил Шрам с таким видом, словно над их головами разверзлись небеса и пошел огненный дождь, ну или хотя бы ливень из лягушек. – Борьба веры: света и тьмы!

– Господи, как пафосно-то, – проронил Ворон. Почему-то большинство мразей, которых он встречал, оказывались фанатиками. Их особая разновидность – фанатики веры – являлась самой омерзительной из всех. Кто бы ему объяснил почему?

– Не смей поминать всуе!

– В чем, в чем? Ты пока еще ничто никуда не сунул. – Шутка оказалась откровенно тупой и пошлой, но без нее было слишком уж невыносимо. – Кто-кто, а зоновая тварь могла бы и обойтись без церковных словечек. Или хотя бы договаривать – в суете. – Он вслед за противником перебросил нож в другую руку и с сожалением подумал о том, что порядком давно не тренировался. Впрочем, поделать нечего. Надежда теперь только на инстинкты и память тела.

– Клин можно вышибить только клином, а заразу выжигают огнем, – сказал Шрам. – Низшие порождения Преисподней прекрасно подошли для уничтожения высших.

Ворон сильнее сжал рукоять, потом вздохнул и усилием воли заставил себя расслабить кисть. Будет совсем некстати повторить ошибку всех новичков. Особенно сейчас, в смертельной драке с более тяжелым и искусным врагом – у маньяка-убийцы, выслеживающего и уничтожающего сталкеров по всему Подмосковью, как он сам выразился, казнившего их, точно проблем с практикой не возникало.

– Мне повезло знавать только одного человека, прямо обвиняющего всех сталкеров в пособничестве дьяволу и считающего Зону филиалом ада на Земле, – сказал Ворон и добавил: – Собственно, везение именно и состояло в том, что упертый баран на жизненном пути оказался в единственном экземпляре.

Шрам переступил с ноги на ногу.

– Я, разумеется, в курсе разглагольствований новомодных проповедников-шоуменов от церкви, но никогда не принимал их во внимание, считая кривлянием неумных паяцев, – продолжил Ворон. – Церковника, призывающего организовать крестный ход вокруг Москвы, и фанатика, идущего убивать сталкеров, разделяет всего один крохотный шажок… вмещающий в себя тысячу и представляющий собой целую пропасть. Мне жаль, Шрам, что мы встретились при таких обстоятельствах, – произнес он спокойно. – Вернись ты на КПП, не затей убийства, я первым подал бы тебе руку.

– Игры в благородство на меня давно не действуют, – ответил тот. – Ты нервничаешь, сталкер.

– Если только немного, – сказал Ворон.

Эмоции схлынули, словно морская волна, оставив после себя усталость. Ворон вовсе не играл. Не было даже удивления, как он сам и Шрам смогли дойти до такой жизни, противостояния, хотя оба являлись людьми и действовали вроде бы на одной стороне.

Зона умела брать плату. Иной раз она забирала отрепье. В другой – очень хороших парней. А иногда не принимала того, кто, казалось бы, уже не жилец. В тот проход Москва сожрала слишком многих и, вероятно, насытилась настолько, что Шрам в нее уже не влез. Она лишь оттяпала от него кусок.

Ворон и Дэн участвовали в операции по зачистке так называемых «белых сталкеров» и уничтожению их стратегических запасов «радужек» – очень вредного искусственно созданного жидкого артефакта, дарящего невосприимчивость к некоторым аномалиям, но сильно влияющего на психику.

С уничтожением артефактов они справились на ура. Не без помощи Дениса и того арсенала сверхъестественного, полученного им в наследство от эмиоников. Обычно способности он старался не использовать и тем паче не демонстрировать перед посторонними, но в тот раз у него попросту не осталось выбора.

Группу спецов Денис прикрыл и, кажется, совершил такое, чего сам от себя не ожидал. Даже у Ворона тогда дух захватило, а непривычных к подобным «фокусам» бойцов накрыло тем более. Дух в результате стал к Денису очень хорошо относиться, некоторые бойцы начали доверять ему всецело, другие проявлять настороженность, но слушаться буквально во всем, а у Шрама окончательно съехала крыша.

Шрам с первых своих шагов в Зоне не особо стеснялся. Его высказывания и поведение Ворон про себя называл емким придуманным им самим словом «моралеблядство», означавшим религиозный фанатизм, помноженный на пуританство и ненависть ко всему, не вписывающемуся в рамки, в том числе и к инакомыслию.

В общем и целом Ворон предпочитал молчать и не замечать неприятных философствований (конечно, насколько это ему удавалось, все же на язык он никогда особенно не был сдержан и не стеснялся доносить свою позицию до окружающих). До тех пор, пока Шрама не перемкнуло окончательно, и тот не решил объявить Дениса демоном во плоти, а то и самим антихристом (хотя Ворон уже тогда предполагал, что честь так прозываться Шрам оставил для него самого).

«Радужки» находились внутри ледового комплекса «Созвездие». Ворон остался снаружи, Денис вошел внутрь, успокаивая множественные аномалии. А потом, когда все завершилось, едва сохранил жизнь. Шрам убил бы его, если б не вмешавшиеся бойцы под командованием Духа. В результате его задержали, отобрали оружие и вывели наружу.

Если бы не внезапно напавший отряд «белых сталкеров», Ворон, наверное, все же не остановился бы перед убийством, хоть и утверждал обратное. Уж слишком не хотелось вести к КПП этого типа под конвоем. В Зоне все могло случиться, и терять отличных бойцов, уже проверенных сражением, из-за этого психа Ворон не желал. Впрочем, когда началась стрельба, Шрам остался рядом с ним, прикрывая отход группы.

Они вдвоем сдерживали отряд, а потом, когда настало время уходить, Шраму не повезло.

Зона не терпит неосторожности, однако, когда рискуешь получить пулю, приходится действовать наудачу, здесь уже не до того, чтобы сверяться со сканером. Даже сейчас, после нескольких месяцев, сцена стояла у Ворона перед глазами: Шрам лежал на животе, сжимая автомат. Левая нога его ниже колена отсутствовала. То есть ее не было вообще. Спеша в укрытие, он не огляделся, как следовало, и угодил в «мокрый асфальт». Странно, что он не умер сразу от болевого шока или от потери крови, видимо, граница аномалии как-то прижгла рану и снизила болевой эффект.

Противник снова переступил с ноги на ногу с характерным стуком.

– Что там: деревянная нога, как у Сильвера в романе Стивенсона? – поинтересовался Ворон.

Шрам фыркнул, но не ответил.

– А как ты держишь равновесие без костыля?..

Шрам снова промолчал.

Ворон мотнул головой, выкидывая из головы неуместные мысли: нашел время, право слово.

– Может, все же снимешь маску? Или ты решил играть мистерию до конца?

– Не смей!

– Что именно? А впрочем… хорошо-хорошо, – усмехнулся Ворон. – Пусть не мистерия, а репетиция на подмостках погорелого театра, хотя, по мне, слово «армагеддец» более подходит ситуации.

Вряд ли он мог самому себе объяснить, зачем сказал это. Наверное, хотел убедиться окончательно или хотя бы позлить противника еще больше.

Что ж, своего Ворон добился: и убедился, и разозлил.