Читать книгу "В ее глазах - Сара Пинборо"

Голова у меня до сих пор болит, стучит в висках, и даже после прогулки по свежему воздуху за Адамом до местного детского центра, куда он был приглашен на день рождения к другу, тошнота никуда не делась. Ночью я толком не спала. Валюсь в постель, вымотанная до предела, но едва гаснет свет, как в моем мозгу загораются лампочки. Наверное, я просто предпочитала ночные кошмары бессоннице. Когда моя жизнь еще была простой. До того, как в ней появился мужчина-из-бара.

Адам набил живот сэндвичами и конфетами, так что мы убираем заботливо завернутый в салфетку кусок именинного торта в холодильник на потом, и он бежит к себе в комнату потрошить дорогущий пакетик со всякой подарочной мелочовкой, который по традиции получили на прощание от именинника все гости. Не хочу даже смотреть, что там такое: на носу день рождения Адама, и тогда настанет мой черед тратить деньги, которых у меня нет, на дорогостоящую ерунду для детей, которым она не нужна. Это несправедливая мысль. Иэн мне поможет. Во всем, что касается Адама, он более чем щедр, но я устала и взвинчена, и мне сейчас необходима передышка.

– У меня болит голова, – говорю я Адаму, заглянув к нему в комнату. – Я пойду прилягу, ладно?

Он с улыбкой кивает. Сегодня это снова мой идеальный малыш, и я вспоминаю, как мне с ним повезло.

– Разбуди меня, если тебе что-нибудь понадобится.

Ни на миг не верю, что усну, мне всего лишь хочется задернуть шторы и полежать в темноте, надеясь, что головная боль утихнет. Принимаю пару таблеток, иду к себе в комнату, блаженно укладываюсь головой на прохладную подушку и издаю протяжный вздох. Полчаса передышки – вот что мне сейчас нужно. Голова трещит так, что нет сил даже думать, и я заставляю себя глубоко и размеренно дышать, всецело сосредоточившись на этом действии. Боль пульсирует в висках в такт биению сердца, ни дать ни взять пара сумасшедших любовников. Пытаюсь расслабить сведенные от напряжения плечи, ладони и ступни, как учат во всех этих бесконечно нудных видеороликах по йоге. С каждым выдохом я изгоняю из своих легких воздух, а из своего сознания все новый и новый балласт. Боль самую капельку ослабевает по мере того, как я расслабляюсь, руки, лежащие вдоль тела, становятся тяжелыми и, кажется, начинают погружаться в мягкую постель. На мгновение сбежать от всего. Вот что мне нужно.

На этот раз я едва успеваю увидеть дверь, так быстро она появляется. Проблеск серебра. Сотканная из света переливчатая зыбь, а потом…

…Я смотрю откуда-то сверху на саму себя. Мой рот приоткрыт. Веки смежены. Если я по-прежнему глубоко дышу, этого не видно. Я выгляжу мертвой. Опустевшей оболочкой.

Я пуста. Эта мысль как поток холодной воды, бегущий сквозь меня, не знаю уж, что теперь представляет собой эта я. Я наверху. А там, внизу, просто… тело. Механизм. Мой механизм. Но за пультом управления никого нет. Дом опустел.

Какое-то время парю над собой, сражаясь с паникой, которую помню еще по прошлому разу. Головной боли я не чувствую. Я вообще ничего не испытываю и не чувствую: нет ни рук, ни ног, ни напряжения, ни дыхания. Может, это сон? Просто не такой, как всегда. Это точно что-то. Делаю движение в направлении своего тела и немедленно ощущаю его властный зов; тогда я заставляю себя остановиться. Я могу вернуться обратно, если хочу, – но хочу ли?

Верхнюю кромку абажура опоясывает ободок пыли, забытый, серый и пухлый. Делаю легкое движение в сторону от моего тела, по направлению к двери, хотя до ужаса боюсь потерять его из виду, как будто могу не найти потом дороги обратно. В зеркале отражается моя пугающе неподвижная фигура на кровати, оставшаяся позади, но я не раздумываю. Зовите меня граф Дракула. Я должна бы пребывать в ужасе, но все происходящее кажется такой фантасмагорией, что до странности меня развлекает.

Теперь, когда страх начинает понемногу отступать, я чувствую кое-что еще. Ощущение свободы. Меня словно выпустили на волю. Я невесома. Думаю, а не отправиться ли в комнату Адама, но боюсь, что он каким-то образом может меня увидеть. Куда я могу перенестись? И на какое расстояние?

Через стену. В квартиру Лоры. Почему-то ожидаю, что перемещусь туда в мгновение ока, точно фея-крестная по мановению волшебной палочки, но ничего не происходит. Сосредотачиваюсь усердней. Внутренне настраиваюсь на квартиру Лоры. Всю целиком. Огромный телевизор, который занимает большую часть стены. Кошмарный розовый диван, обитый искусственной кожей, который я должна ненавидеть, но он вызывает у меня улыбку. Сливочного цвета ковер, из тех, который могут позволить себе только те, у кого нет маленьких детей. Диван, ковер, зефирная цветовая гамма. Я хочу там оказаться. И через миг, точно перенесенная порывом ветра, оказываюсь там.

Лора сидит на диване в джинсах и мешковатой зеленой флиске и смотрит телевизор. Там в очередной раз показывают «Друзей». Лора отламывает кусок от плитки шоколада «Фрут энд нат» и отправляет в рот. Рядом с ней на столике стоит чашка кофе с веселеньким цветочным орнаментом. Я жду, что она сейчас заметит меня, потрясенно вскинет глаза и поинтересуется, каким образом я очутилась в ее гостиной, но она меня не видит. Я даже встаю – если можно так выразиться – прямо перед ней, но она никак не реагирует. Мне хочется смеяться. Это дурдом какой-то. Наверное, я сошла с ума. Наверное, Дэвиду стоило бы отсыпать мне тех таблеток, которыми он пичкает Адель.

Дэвид и Адель. Их кухня. Получится у меня переместиться так далеко? Я сосредотачиваюсь и на мгновение представляю их гранитные столешницы и дорогой кафель, неиспользованный календарь, повешенный подальше от глаз на боковую стенку холодильника, чтобы не вносил дисгармонию в интерьер. Чувствую какую-то перемену, порыв ветра, поднимающегося, чтобы перенести меня туда, но ничего не происходит.

Где-то в глубине этой странной незримой себя я чувствую, как будто меня удерживает растянутая эластичная лента. Делаю еще одну попытку, но не могу сдвинуться с места, словно мое тело тянет меня обратно, как непослушного ребенка. Тогда осторожно пробую переместиться поближе, на этот раз на Лорину кухню, где в глаза мне бросается немытая посуда у раковины – не слишком много, но достаточно, чтобы можно было сделать вывод, что она решила устроить себе ленивый день, – а потом прохожу через дверь на дорожку, соединяющую наши двери. К удивлению моему, я не ощущаю перепада температур, хотя, когда я ходила за Адамом, на улице было довольно свежо.

«Ты не ощущаешь его, потому что на самом деле тебя здесь нет, – говорю я себе. – Ты просто прошла через дверь».

Чувствую я себя замечательно, как будто все мои метания и переживания остались где-то далеко и я совершенно от всего освободилась. Ни гормонов, ни усталости, ни препаратов, влияющих на мое настроение; я – это просто я, чистая и беспримесная.

Делаю еще одну попытку перенестись в дом Адели, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. На этот раз оказываюсь в конце дорожки, это все, на что меня хватает. Эластичная лента растянулась до предела и медленно тянет меня назад, несмотря на мое сопротивление. Возвращаюсь, наслаждаясь высотой, ощущением полета, к своей собственной двери и через миг оказываюсь в своей квартире.