Читать книгу "Американская разведка против Сталина - Николай Платошкин"

В нашем списке против фамилии Хисса было указано, что он с большой симпатией относится к Советскому Союзу и является сторонником послевоенного сотрудничества между американским и советским правительствами. Однако ничего не говорилось о том, что Хисс, сотрудник Госдепартамента, является агентом нашей разведки…

Когда в конце 40-х годов Хисса обвинили в шпионаже в пользу СССР, никаких убедительных доказательств его виновности представлено не было, да их и быть не могло. Хисс был близок к людям, сотрудничавшим с советской военной разведкой, возможно, являлся источником информации, передаваемой нашим спецслужбам, однако он никогда не был нашим агентом в полном смысле слова. Этой же точки зрения придерживался один из моих старых знакомых, ветеран нашей военной разведки. Он сказал мне, что накануне Ялты на контакты с советскими представителями Хисса подтолкнули Гопкинс и Хэлл, госсекретарь США, по поручению Рузвельта, зная об его симпатиях к Советскому Союзу. Американским властям было важно иметь Хисса как промежуточное лицо, которое эпизодически может донести важную неофициальную информацию до советских правящих кругов»[263].

Как раз это последнее обстоятельство и было важно для Гувера. В лице Хисса он хотел обвинить в нелегальной работе на СССР ведущих соратников Рузвельта и тем самым окончательно похоронить любые надежды на возрождение «нового курса» при Трумэне.

Хисс казался Гуверу достаточно высокопоставленным чиновником, чтобы послужить «лидером» советского шпионского гнезда в госаппарате США. Но помимо прямой связи с «новым курсом» Рузвельта (Гувер ненавидел как Рузвельта лично, так и его «новый курс») Хисс был еще и членом Совета по международным отношениям, который возглавлял Даллес. Таким образом, с помощью Хисса можно было не только скомпрометировать госдепартамент, но представить гнездом предателей и русских шпионов еще и УСС.

По заданию Гувера Харви на основании показаний Бентли, дополненных якобы сведениями предателя Гузенко и профессионального разоблачителя «красных» Уитекера Чамберса[264], соорудил мощную, хотя и ничем не подтвержденную версию глобального коммунистического проникновения в госаппарат США с Хиссом во главе. Самым приятным фактом из показаний троицы Бентли – Гузенко – Чамберс для Гувера было то, что пять из 20 «советских разведчиков» ранее работали в УСС. К тому же Чамберс признался самозваному блюстителю морали Гуверу, что с 1933 года был гомосексуалистом. Это вполне вписывалось в мировоззрение Гувера – коммунист должен был быть еще и обязательно морально падшим человеком. При этом свой собственный гомосексуализм Гувер, конечно же, умело скрывал.

Основываясь на материалах Харви, Гувер направил президенту «совершенно секретную» информацию о советской агентуре в госаппарате.

Но даже такой мастер дутого компромата, как Гувер, не просчитал один вариант развития событий. Хисс был хорошим другом Дина Ачесона, заместителя госсекретаря, которого Трумэн прочил на пост главы американской дипломатии. Если бы Трумэн «отдал на съедение» Хисса, полетела бы и голова Ачесона. В конечном итоге под ударом оказался бы и сам Трумэн, как покровитель Ачесона.

Трумэн пока замял «дело Хисса», но Харви по приказу Гувера работал над «заговором» еще два года. В это время скандалы с женой усилились, так как «папочка» днями и ночами пропадал на работе (чему «Либби» не особо верила). Помимо Хисса Харви «нарыл» еще двух высокопоставленных советских шпионов (на замену Хиссу, если бы тому удалось выйти сухим из воды) – Гарри Декстера Уайта[265]и Лочлина Карри (советника самого Трумэна).

Вся вина Уайта состояла лишь в том, что он и после окончания войны высказывался в пользу сохранения хороших отношений с Советским Союзом.

ФБР проанализировало предоставленные Бентли сведения и результаты проведенных на их основе расследований по названным ею подозреваемым, включая Уайта, и подготовило доклад «Советская разведка в США» (Soviet Espionage in the United States), который был отправлен 4 декабря 1945 года в Белый дом, министру юстиции и в госдепартамент.

Президент США явно не поверил домыслам Гувера и через шесть недель, 23 января 1946 года, номинировал Уайта на должность директора от США в Международном валютном фонде. Но Гувер не унимался: ФБР направило меморандум на 28 страницах, посвященный лично Уайту и его контактам, который был получен в Белом доме 4 февраля 1946 года. Тем не менее номинация Уайта была без проблем утверждена в сенате 6 февраля 1946 года.

Уайт продолжал работать в МВФ до 19 июня 1947 года – т. е. в течение более двух лет, после того, как ФБР поставило Белый дом в известность о его «шпионской» деятельности, – неожиданно уйдя в отставку (освободив свой кабинет в тот же день) после того, как министр юстиции Кларк приказал Федеральному большому жюри расследовать обвинения Бентли.

31 июля 1948 Бентли рассказала комиссии конгресса по расследованию антиамериканской деятельности, что Уайт участвовал в шпионаже в пользу Советского Союза в течение всей Второй мировой войны. Никаких доказательств она не предъявила. Но конгресс, битком набитый профессиональными антикоммунистами (типа члена палаты представителей от Калифорнии Ричарда Никсона) тем не менее решил: «Сосредоточение сторонников коммунизма в министерстве финансов, и особенно в отделе монетарных исследований, теперь полностью зафиксировано. Уайт был первым директором отдела; его преемниками были Франк Коэ и Гарольд Глассер. Также в отделе монетарных исследований работали Уильям Людвиг Ульман, Ирвинг Каплан, и Виктор Перло. Было установлено, что Уайт, Коэ, Глассер, Каплан и Перло являются участниками коммунистического заговора…»

Обращает на себя внимание тот факт, что речь шла о некоем заговоре, а отнюдь не о шпионаже.