Читать книгу "Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов"

В то же лето преставился христолюбивый князь Святослав Всеволодович"[173].

* * *

Очевидно, что летописец и жители Владимиро-Суздальской земли не видели оснований винить Александра Ярославича в нашествии на Русь татар. Скорее летописцу не нравится позиция князя Андрея, который разозлил татар (иначе они за ним бы не гнались) и "побежал на неведомую землю", подставив своего брата Ярослава, потерявшего в результате жену и детей, и мирных жителей Руси, ограбленных и угнанных в рабство. Историк В.А. Кучкин полагает, что описание отъезда Александра Невского в Орду перед рассказом о выходке его братьев не случайна: "после его отъезда Андрей и Ярослав Ярославичи подняли восстание против монголов, надеясь, что смена хана в Каракоруме позволит им избавиться от вмешательства Орды в русские дела". Другими словами, младшие братья воспользовались отсутствием более мудрого старшего, который мог бы удержать их от бессмысленного и губительного для Руси бунта.

Историк В.Т. Пашуто свидетельствует, что Андрей через Новгород и Псков бежал в датский Ревель, а оттуда в Швецию к ярлу Биргеру: "Итак, Андрей оказался при дворе врага Александра и вместе с Биргером участвовал в войне против Норвегии"[174], - заметим, союзной Новгороду державы. Однако братолюбивый Александр сумел вернуть Андрея на Русь, дав ему весьма почётное и доходное Суздальское княжение. Примирившись с татарами, Андрей в 1257 г. ездил с Александром к хану Улагчи[175].

Не менее Андрея замешанный в нашествии татар, Ярослав Ярославич в 1254 г. тоже бежал, бросив семью, — в Ладогу, а оттуда во Псков, где с согласия своего брата Александра был принят в князья[176]. Впоследствии он, вновь с согласия старшего брата, вернулся на свой "стол" в Тверь (захваченный воинственным братцем Переяславль Александр вернул себе сразу), а вскоре после его кончины, заметно к тому времени помудрев, стал великим князем Владимирским.

Не винил Александра Невского за Неврюеву рать и митрополит Кирилл, содействовавший написанию его Жития. Там поведение великого князя в 1252 г. оценивается в высшей мере похвально:

"Решил князь Александр пойти к царю в Орду, и благословил его епископ Кирилл. И увидел его царь Батый, и поразился, и сказал вельможам своим: "Истину мне сказали, что нет князя, подобного ему". Почтив же его достойно, он отпустил Александра.

После этого разгневался царь Батый на меньшего брата его Андрея и послал воеводу своего Неврюя разорить землю Суздальскую. После разорения Неврюем земли Суздальской князь великий Александр воздвиг церкви, города отстроил, людей разогнанных собрал в дома их. О таких сказал Исаия-пророк: "Князь хороший в странах — тих, приветлив, кроток, смиренен — и тем подобен Богу". Не прельщаясь богатством, не забывая о крови праведников, сирот и вдов по правде судит, милостив, добр для домочадцев своих и радушен к приходящим из чужих стран. Таким и Бог помогает, ибо Бог не ангелов любит, но людей, в щедрости своей щедро одаривает и являет в мире милосердие свое".

Итак, можно ли считать, что Батый не послал бы на Русь Неврюеву рать, если бы Александр Невский не приехал к нему в Сарай-Бату за великокняжеским ярлыком? Историки давно обратили внимание, что удар по Андрею был нанесён Батыем сразу после свержения власти ханши Огуль-Гаймыш, выдавшей тому великокняжеский ярлык в 1249 г. К этой смене власти Батый готовился давно, направив в Каракорум своего брата Берке и сына Сартака с войском в 30 тыс. человек[177]. В начале 1251 г. сложная операция, в которой принимали активное участие Соркуктани-беги и ветераны Западного похода, завершилась успехом.

На великом курултае сын Соркуктани-беги Менгу (Мункэ) стал великим ханом, а Батый был признан старшим рода — акой. Бату-хан не только обогатился после расправы над противниками, но и получил свободные руки для расправы над своими противниками на Руси. На которых, вполне разобравшись с делами империи, и двинул войско.

Последний вопрос: мог ли Александр Невский, пребывая во время набега Неврюя в Орде, остановить удар по споим братьям и разорению Руси? Современники понимали: не только не мог, но сделал всё, что было в его силах, чтобы избежать катастрофы. Став великим князем, Александр Ярославич смог ограничить войну одним набегом, задобрил Батыя и примялся за восстановление хозяйства Владимиро-Суздальской Руси. В Новгороде он оставил княжить своего старшего сына Василия Александровича.

К этому времени в семье Александра невского произошли большие перемены. Его супруга Александра скончалась в 1251 г. видимо, когда и сам он тяжело болел, спасшись только "молитвами" своего покойного отца, митрополита всея Руси и епископа Ростовского Кирилла. На следующий год, когда князю пришлось ехать в Орду, отмаливать Русь от татарского набега, вернувшись с титулом великого князя, Александр женился вторично.

Его избранницей стала княжна Дарья Изяславна, родившая великому князю будущих великих князей Андрея (1255) и Даниила (1261)[178]. Кроме них, у Александра были ещё старшие сыновья: упомянутый выше Василий и Дмитрий (боровшийся потом за великокняжеский стол), а также дочь Евдокия. Она была выдана отцом замуж за князя Константина Ростиславича Смоленского (знаменитого впоследствии победителя крестоносцев, тогда княжившего в Витебске) и положила начало таким знаменитым в России фамилиям, как Мусоргские, Дмитриевы и Дмитриевы-Мамоновы[179].

Но, как выражались древнерусские летописцы, "паки на предлежащее возвратимся". Положение Северо-Восточной Руси при вступлении Александра Ярославича на великокняжеский престол действительно было угрожающим. Настолько, что ни один опытный политик — а Александр уже был именно таковым — не стал бы с этим шутить.

Историк В.Т. Пашуто считает, что по Даниилу Галицкому Батый нанёс удар "одновременно с Неврюевой ратью". На самом деле это не так: Даниил Романович был хитрее простодушных братьев Александра, которых подбил на бунт против татар. Он столкнулся с новым нашествием татар лишь после того, как папа римский Иннокентий IV в январе 1253 г. объявил против них крестовый поход, призвав к нему католиков Богемии, Моравии, Сербии, Померании и Прибалтики, в которой, помимо Тевтонского ордена, считал крестоносными силами и войска великого князя Литовского Миндовга, принявшего католическое крещение и коронованного папским легатом в 1253 г. Получив от католиков "королевский" венец на год позже, Даниил именно в 1254 г. нанёс сильные удары татарам[180], но не получил крестоносной поддержки и был ими разгромлен, а его земля, как и земля Миндовга, разорена.