Читать книгу "Вожак - Евгений Щепетнов"

Драконы терпеть не могут летать ночью, без спасительных восходящих потоков с земли, и Адрус их прекрасно понимал. Без этой воздушной «ладони» драконы быстро выбиваются из сил, и полета их хватает максимум на три-четыре часа. Тогда как среди дня они могут вообще не садиться на землю от рассвета до заката, паря в небе, как огромные грифы-стервятники, естественными пищевыми конкурентами которых драконы, в общем-то, и являются.

Адрус прижался к спине дракона. Под чешуей Эндела мерно двигались могучие мышцы, заставляя работать сверкающие на солнце крылья. Скорость была такой, что ветер волей-неволей высекал из глаз соленые капли влаги, а потому скоро Адрус вообще закрыл глаза, ориентируясь по потоку информации, который Эндел получал с помощью органов чувств и который Адрус считывал одновременно с драконом.

Фактически Адрус видел происходящее вокруг него через глаза дракона, поражаясь, насколько совершенными были эти самые глаза. Он сейчас видел все, на что падал взгляд дракона, и при желании мог легко увеличить изображение, будто подлетел к объекту на расстояние нескольких шагов!

Вот побежал заяц, спасаясь от преследующего его волка. Вот озерцо среди леса – можно легко рассмотреть даже лягушек, начавших свое утреннее песнопение во славу Создателя. А это болото, на краю которого, прямо возле трясины, устроился небольшой крокодил, прикинувшийся бревном. Ждет, когда на водопой к болотцу придет какая-нибудь добыча. Адрус-дракон чувствовал голод твари, ее нетерпение, а еще ощущал запах болотной тины и смрадную, сладкую вонь из пасти рептилии – кстати сказать, родственника драконов!

«А ваша родня лазит по деревьям и кидается дерьмом!» – тут же откликнулся дракон, считывающий мысли наездника так, как драконир считывал информацию и ощущения самого дракона. Адрус ухмыльнулся, не теряя связи с драконом, и снова стал наблюдать за пробегающим внизу пейзажем, а параллельно – соображать о том, что ему предстоит там, в Зануссе.

За то время, что прошло с момента отбытия Делии, Адрус не переставал думать о ситуации и о том, как она может развиться. Ему казалось, что продуманы, предусмотрены все варианты, какие могли бы вдруг появиться на свет, но при этом он совершенно четко понимал, что никто и никогда не застрахован от самых безумных неожиданностей. Планы планами, но это человек строит планы, а Создатель – их разрушает.

Или не Создатель, а Темный Брат, его противоположность! Хотя уже давно Адрус подозревал, что Создатель и Темный Брат суть одно лицо, две стороны одного божества – светлая сторона его и темная. Только это объясняло многое, что происходит на белом свете. Многое – из того плохого, что происходит в мире…

Но сейчас не до рассуждений о богах. Очень уж не хочется попасть в ловушку где-нибудь в городских подземельях. Корону-то он найдет, помнит, где та лежит, а что потом?

Что потом – это будет потом. А сейчас – свист ветра, рвущего кожу плотной теплой драконирской куртки, мерные взмахи чешуйчатых крыльев и успокаивающее прикосновение души родного дракона.

Когда чувствуешь, что ты не один, что твоя душа смешана с душой громадного, сильного, верного существа, – никакая задача не кажется непосильной! И никто не сможет тебя победить! Кроме твоих страхов.

* * *

Они попались уже под вечер, когда до места назначения оставалось лететь не более получаса. Все это время Эндел летел по прямой, как выпущенная стрела, и по прямой расстояние до столицы Занусса было гораздо меньшим, чем корабельный путь, обходящий острова, мели и каменные подводные гряды. Или путь каравана.

Эндел летел через горы, над полями, лесами, реками со скоростью большей, чем скорость утки или даже сокола! Драконы умеют летать быстро, если того захотят. А Эндел – хотел.

Границу пересекли совершенно незаметно. Да и что такое граница с воздуха? Чем отличаются деревни по эту сторону границы от деревень на той стороне? Совершенно ничем. Вообще ничем. Один народ, один язык.

Монеты разные? Так металл и стоимость монеты одни и те же, покупательная способность одинакова. Все, чем они разнятся, – портретом на лицевой стороне. Но в портретах ли дело?

Адрус никогда так и не мог понять, ЗАЧЕМ люди уже сотни лет убивают друг друга, тратят огромные средства на то, чтобы поддерживать братоубийственную войну? Почему они терпят этих правителей, которые заставляют их убивать друг друга? Почему не взбунтуются, почему не сметут преступных, жестоких властителей, ради своих амбиций проливающих кровь уже сотни, тысячи лет?!

Армия? Стража, которая подавит любое восстание? Так сколько той стражи? Тысячи, десятки тысяч? Но людей-то сотни тысяч, возможно, миллионы! Почему они терпят?! Ведь всех-то не могли подвергнуть обработке заклинанием верности!

Нет, Адрус этого понять не мог. И не хотел.

Перехватили Адруса и Эндела уже над предместьями столицы, над ровными рядами плодоносящего патата. Их было пятеро – пять драконов, три синих и два зеленых. Огромные, прекрасные и опасные, как сто тысяч ядовитых змей, они вылетели из-за горы, украшенной белой снежной шапкой, заходя со стороны солнца, как и учат все руководства по воздушному драконьему бою. Они молчали в ментальном пространстве, потому Эндел не смог вовремя засечь их переговоры, а когда заметил – прятаться было поздно. Оставалось лишь лететь во весь опор, нещадно насилуя усталые, измученные перелетом крылья.

Или вступить в бой.

«Чужак! Враг! Нарушитель! Убить нарушителей! Убить!» – громыхнуло в голове.

«Переговоры! – Эндел крикнул во всю мощь, так что у Адруса кольнуло в голове. – Мы не враги! Мы не воюем! Садимся на землю, поговорим!»

«Враг! Убить! Убить!» – и драконы стали разворачиваться для атаки.

Адрус-дракон чуть сложил крылья, сделавшись похожим на стрелу, и с высоты всей своей массой обрушился на ближайшего дракона. Вернее, драконицу.

Удар красного дракона, обладающего массой не менее чем вполовину большей, чем масса этой не такой уж и крупной по драконьим меркам самки, был такой силы, что драконица кувырком полетела вниз, на ряды кустов, врезалась в них, вздымая тучи пыли, песка, и затихла, подергивая хвостом. Дракониршу отбросило в сторону во время удара о землю, и она лежала шагах в десяти от драконицы кучкой синего тряпья.

Тут же в бок Энделу, прямо под крыло, ударили когти здоровенного зеленого дракона, драконир которого яростно завывал, перемежая звериный вой какими-то словами – то ли ругательствами, то ли проклятиями. Когти скрежетнули по чешуе, не причинив ни малейшего вреда, зато Адрус-дракон не упустил возможности и с одновременным рывком вверх, с набором высоты хлестнул чужого дракона своим длинным, вооруженным костяными шипами хвостом прямо по голове.

Удар был такой силы, что казалось – некий великан врезал по скале огромной дубиной, да так, что от этой самой дубины в стороны полетели щепки и пыль! Если бы вместо дракона на месте «наковальни» был человек, его бы расплющило в лепешку либо разорвало на части. Да что там человек – быку пришел бы конец! Только кишки бы в разные стороны и полетели!