Читать книгу "Жена смотрителя зоопарка - Диана Акерман"

Глава тридцать шестая

1

Беловежская пуща, 2005 год

На краю первобытного леса на северо-востоке Польши время как будто исчезает, два десятка лошадей пасутся там среди гигантских сосен под ослепительно-голубым небом. Холодным утром они щиплют траву в облаках пара и, проходя, оставляют за собой сладковатый густой запах. Пар от их тел уходит вместе с ними, но запах держится часами, словно невидимые облака висят над толчеей следов, и иногда на гравийной дорожке или засыпанной листьями тропинке, где не ступали копыта, попадаешь в полосу насыщенного запахом воздуха, как будто вдруг оказался рядом с сущностью дикой лошади.

С весны до осени лошади живут без помощи человека, преодолевают вброд озера, пасутся в кустах, щиплют молодые побеги, водоросли и траву. Снег ложится в середине октября и остается до мая. Зимой лошади от голода роют снег, чтобы добыть сухой травы или гнилое яблоко, и лесники из числа конной гвардии иногда привозят им сено и соль. Наделенные мускулатурой, предназначенной для стремительного бега и прыжков, они лишены жировой прослойки, защищающей от мороза, поэтому на них нарастает косматая шерсть, легко скатывающаяся в колтуны. И вот тогда они становятся особенно похожими на лошадей, которые изображены в пещерах на стоянках доисторического человека, обнаруженных в долине Луары.

Удивительные чувства испытываешь, когда стоишь и наблюдаешь за настоящими древними лошадьми, которые пасутся на лугу на опушке леса, как наблюдали за ними люди тысячелетия назад. Это ошеломительно прекрасные создания: желто-бурые, с широкой черной полосой на спине и темной гривой (иногда жеребенок рождается с черной мордой и волосами над копытами, с одной или двумя полосатыми, как у зебры, ногами). Хотя у них длинные уши и широкие толстые шеи, они легкие и быстрые. В отличие от домашних лошадей, зимой они становятся белыми, словно горностай или полярный заяц, что помогает им сливаться с ландшафтом. Изморозь скатывается на жесткой гриве и хвосте в мраморные шарики, а их широкие копыта при ходьбе не проваливаются в снег. Они благополучно переживают суровые погодные условия и скудный рацион, и, хотя жеребцы яростно дерутся друг с другом, оскалив зубы и схлестываясь шеями, все раны затягиваются быстро, словно по шаманскому заклятию. «Обитая в более древнем и совершенном мире, чем наш, – пишет Генри Бестон о диких животных в своем „Домике на краю земли“, – эти существа обладают столь развитыми чувствами, которые мы давно утратили или не обладали ими никогда, голоса, которые слышны им, нашему уху недоступны»[99].

В Беловежской пуще можно увидеть и воссозданного тура, любимую четвероногую дичь Юлия Цезаря, который описывал туров своим друзьям в Риме как диких черных быков, которые «ростом мало уступают слону», сильные и быстрые. «Они не боятся ни человека, ни зверя, – писал он. – Их нельзя приручить, даже взятых маленькими». Очевидно, мужчины в Черном лесу тренировались всерьез, чтобы охотиться на быков тура (коров оставляли, чтобы давали потомство), а те, «кому удавалось убить их значительное количество – рога для подтверждения этого факта выставлялись на всеобщее обозрение, – удостаиваются великого уважения. Рога… бережно хранят, на концы надевают серебряные наконечники… и пьют из этих рогов на больших праздниках». Некоторые из этих украшенных серебряными наконечниками рогов сохранились в музеях. Но в 1627 году последний настоящий тур был убит.

Помимо туров, здесь также пасутся тарпаны и зубры, бродят по старательно охраняемому природному заповеднику на польско-белорусской границе, излюбленному лесу королей с 1400-х годов, царству магии и монстров, породившему многие сказки и мифы Европы. Король Казимир Четвертый был настолько заворожен этим местом, что провел тут семь лет (1485–1492), поселившись в простой хижине и управляя государственными делами из своего лесного дома.

Что же такого есть в этом ландшафте, что вселяет благоговение, зачаровывая людей разных культур и эпох, в том числе Лутца Гека, Геринга и Гитлера? Прежде всего, здесь растут пятисотлетние дубы, а еще головокружительно высокие сосны, ели и вязы, уходящие вверх на сотни футов, словно цитадели. Лес может похвастать двенадцатью тысячами видов животных, начиная с одноклеточных и заканчивая крупными млекопитающими, такими как кабан, рысь, волк и лось, ну и конечно, здесь живут стада восстановленных туров, тарпанов и зубров. Бобры, куницы, ласки, барсуки и горностаи скользят по болотам и берегам озер, орлы Померании делят небо с летучими мышами, ястребами-тетеревятниками, неясытями и черными аистами. В любой день здесь можно повстречать больше оленей, чем людей. В воздухе разливается бальзамический запах сосновой хвои, сфагнума и вереска, ягод и грибов, болотных трав и торфа. Немудрено, что поляки решили сохранить все это как природное национальное достояние, которое также удостоилось чести стать объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Поскольку заповедник закрыт для охотников, лесорубов и моторизованного транспорта любого вида, это последнее убежище уникальной флоры и фауны, и по этой же причине лесники водят маленькие группки туристов по специально проложенным дорожкам, с которых запрещено сходить, так же как запрещено курить и громко разговаривать. Забирать отсюда на память нельзя ничего, ни листочка, ни камешка. Любые признаки присутствия человека, особенно шум, не приветствуются, и лесники ездят по заповеднику на телегах с резиновыми шинами, упавшие деревья пилят ручными пилами и вывозят на лошадях.

В лесах, входящих в категорию «строгий заповедник», много упавших, мертвых и гниющих деревьев, которые, как ни удивительно, создают основу и главную силу леса, потому-то активисты горячо защищают мертвые деревья. Деревья, поваленные ветром, упавшие по естественным причинам и разлагающиеся, становятся домом для сонма живых существ: 3000 видов грибов, 250 видов мхов, 350 видов лишайников, 8791 вид насекомых, млекопитающих и птиц. Путеводители и музей с диорамой рассказывают об экологии и истории леса, но немногие посетители знают, насколько это место притягивало нацистов. Когда на болота Беловежской пущи спускаются сумерки, сотни скворцов взлетают разом, закручиваясь в огромную воронку, а потом вся стая опускается, чтобы найти пристанище на ночь среди озерной растительности. Они напомнили мне о том, как любила скворцов Антонина, о Магдалене (Скворце), а также о Лутце Геке, который представлял себе «маленького лоснящегося скворца, переливающегося радужной зеленью, который выводит свою песенку, раскрыв клюв, и его маленькое тело буквально вибрирует от силы звука»[100]. Какая ирония, что евгенические и селекционные эксперименты, удавшиеся благодаря нацистской идеологии и амбициям Гека, желанию Геринга получить новую дичь, помогли в итоге сохранить десятки редких растений и животных, находившихся под угрозой уничтожения.

По вполне понятной причине негодуя на Гека из-за его связей с нацистами, некоторые польские патриоты быстро утешились тем, что эти животные, может быть, похожи на своих древних предков, однако, по сути, являются подделкой. В те времена братья Гек не знали о клонировании, а не то наверняка осуществили бы его. Некоторые зоологи, предпочитающие говорить «почти тарпан» и «почти тур», делают это по политическим соображениям. Лошади, «хотя их и нельзя назвать дикими животными, являют собой крупные, экзотические создания, история которых расцвечена драмой, одержимостью и мошенничеством», пишут в книге «Aurochs, le retour… d’une supercherie nazie» (1999) биолог Петр Дашкевич и журналист Жан Эхенбаум. Они изображают Геков проходимцами, которые состряпали для нацистов колоссальную ложь, выведя новые виды, а не воссоздав истребленный. Герман Рейхенбах, в своей рецензии в «International Zoo News», возражает, утверждая, что в книге Дашкевича и Эхенбаума не хватает фактов и в особенности «того, что французы называют polémique… а американцы – „беспардонным разносом“… но, вероятно, Геки заслужили это: после войны оба не слишком откровенничали о своих связях с нацистской диктатурой… [В]оссоздание древней германской природы (в пределах заповедника) было таким же проявлением нацистской идеологии, как и возвращение Эльзаса» (International Zoo News. 2003. September. Vol. 50/6. № 327).