Читать книгу "Ключи наследия - Елена Самойлова"

Он так и не узнал меня…

– РЕЙН!!!!

Кажется, перекричать грохот битвы я так и не сумела, но он все-таки обернулся в мою сторону. И лицо его впервые выглядело безжизненной яростной маской, застывшей в выражении полного безразличия. К себе ли, к тем, кто вокруг… Карие глаза с вертикальной щелью зрачка скользнули по мне, а потом ко мне метнулся рваный край черного плаща, развевавшегося за плечами Рейна подобно крыльям.

Я успела только выставить перед собой нарэиль, когда причудливое лезвие выбило искру из моего меча, ударив по нему с такой силой, что прочнейший клинок, жалобно звякнув на прощание, сломался пополам, и тотчас «край», преодолевший сопротивление, скользнул по шлему.

Боль была настолько неожиданной, что я только охнула, машинально хватаясь за лицо. Кожаная перчатка, на тыльную сторону которой были наклепаны тонкие стальные пластины, наткнулась на широкую царапину на шлеме. Не будь его на мне, лезвие снесло бы половину головы, а так – только поцарапало. Что-то горячее стекало по правой стороне лица, заливая глаз… Я поспешно сорвала с себя шлем, отбросила его в сторону и провела перчаткой по щеке, пытаясь стереть кровь и убрать прилипшую седую прядь, закрывшую обзор…

– Я же говорил вам не вмешиваться! – За стихающим шумом битвы я не услышала топота копыт и очнулась, только когда чья-то сильная рука вздернула меня в воздух и усадила в седло.

Все еще не в состоянии открыть правый глаз, который заслоняла пропитавшаяся кровью длинная челка, я подняла голову и увидела гневно мерцающие янтарные глаза и струйки гранатово-красных волос наследника эльреди, выбившихся из косы. Сломанный нарэиль выскользнул из моих пальцев и звякнул обо что-то, находящееся на земле, а мне казалось, будто осыпаются осколки моей души. Тот, кто меня защищал, повернул свое оружие против меня. Зверь, сорвавшийся с цепи, обратил свой неукротимый гнев на столь внезапно вернувшуюся Хозяйку… не иначе как в качестве мести за то, что она осмелилась его бросить.

– Нильдиньяр… он…

Я с трудом повернула лицо к Рейну, и только сейчас увидела в его глазах, что он меня узнал. Смертоносные «крылья сумрака», танцевавшие за его спиной, бессильно опали на землю, укутав его с головы до ног невероятно длинным шелковистым плащом, а лицо перестало напоминать маску, но…

Отвернувшись, я уткнулась лицом в накидку Нильдиньяра, вцепившись в нее обеими руками так, словно боялась свалиться с коня, ощущая, как кровь, все еще сочившаяся из глубокого пореза на лице, пропитывает тонкий шелк, накинутый поверх кольчуги. Эльреди прижал меня к себе свободной рукой и развернул коня, стремясь увезти с поля боя.

За нашими спинами зазвенели клинки, послышались крики, но белый скакун уже поднимался по пологому склону холма, а рога пели отступление. Алая нить натянулась до боли, так сильно, что я судорожно вздохнула, безуспешно стараясь сдержать слезы, градом катившиеся по испачканному кровью лицу, а с подбородка срывались уже багряные капли…

…– Он – Проклятый Граф, поэтому плачет кровавыми слезами.

Я задумчиво пробегала глазами по строчкам текста на светящемся экране монитора, и только потом подняла взгляд на Рейна, сидевшего рядом. Снова посмотрела на текст.

– Но… Это так грустно. Когда по лицу стекают кровавые слезы…

– Иногда так бывает… когда душа разорвалась на части…

А сейчас кровавыми слезами плакала я. Полуослепшая, прижавшаяся в поисках защиты от самой себя к прекрасному нечеловеку, которому до меня нет никакого дела, – только то, что я какой-то мистический Ключ, и заставляет Нильдиньяра возиться со мной. Но что это все значит, когда часть твоей души только что отделилась от тебя, оставив тебя с незаживающей раной, с которой уже не хочется жить?

Ничего не значит…

Холм уже остался позади и копыта коня мягко застучали по густой траве лесной поляны эльредийского королевства…

Секунду Рейн стоял, словно оглушенный, глядя на то, как беловолосую девушку с залитым кровью лицом втаскивает на коня эльф в отливающих серебром доспехах. Как Ксель цепляется за его накидку, а он прижимает ее к себе свободной рукой, другой удерживая поводья пляшущего под ним жеребца. Как эльф, сверкнув янтарными глазами, пустил животное вскачь вверх по склону холма, увозя ту, ради которой он все это затеял.

«Ради которой ты заплатил такую цену».

Жива… Она жива… Я счастлив?

«Да, жива, конечно. Только счастье какое-то фальшивое, не так ли? Сейчас она нашла себе даже принца на белом коне, эльфийского наследника. Презанимательнейшая шутка судьбы. Ты положил все ради того, чтобы она вернулась, но все достается другому».

Я… мы… едва не убили ее…

«Не убили. И не могли убить. Ты же знаешь. И она поймет. Должна понять! Шевелись же, догони их, действуй же, пока не поздно! Пока она не убедила себя в том, что это предательство, что все было сделано нарочно! Ты же знаешь, если она себя в чем-то убедит, то разуверить ее в этом будет почти невозможно!»

Наверное, я изуродовал ее…

«Мы упустим ее, пока ты будешь заниматься самокопанием! Время действовать, оставь сожаления будущему!»

От Рейна, неподвижно стоящего на коленях в траве, залитой кровью, плеснуло холодом, стремительно перерастающим в обжигающий жар. В растрепавшихся, слипшихся волосах пробежали бордовые искры, а почти растаявший плащ словно налился новыми красками, оживая. Юноша поднялся с колен, и в глазах его можно было увидеть отблески закатных лучей. Он вздохнул полной грудью, передернул плечами, как будто стряхивая с себя невидимые оковы, а затем чуть пригнулся к земле, словно вынюхивая что-то.

Свобо-о-о-о-ода-а-а-а-а!!!

Изящные пальцы, обтянутые черной кожей перчатки, подняли с земли обломки нарэиля Ксель, крепко сжали обе половинки так, что острое лезвие прорезало их, пустив немного крови. Рейн выпрямился и побежал.

Вверх по склону, небрежными взмахами «крыльев» расшвыривая отступающих эльфов, но не задерживаясь, чтобы добить их. Нет времени. Не сейчас, потом. Тропа сама стелется под ноги, выводя кратчайшим путем по следу из падавших на траву капель крови Ксель.

Тонкая алая с золотом паутинка протянулась сквозь мрак и туманную даль к той, ради которой он выбрался из созданной им самим клетки, уплатил цену жизнями. Она дребезжала, как перетянутая струна, но все еще связывала. И он делил боль, делил горечь с ней. Безропотно принимал каждую эмоцию, каждую вспышку гнева, каждую слезинку, от которых ее душа разрывалась на части. Но не ощущал ненависти. Грусть, боль от того, что доверие рассыпалось на куски, надломив какой-то стержень в душе, были. А ненависть нет. Быть может, если бы она его возненавидела, стало бы легче. Если бы она достала кинжал и отомстила за предательство – как-то лучше.

А она не сделала.

Она просто отгородилась от него объятиями красноволосого эльфа.