Читать книгу "Сказания Меекханского пограничья. Восток – Запад - Роберт М. Вегнер"

Он замолчал, словно исчерпав все силы. Кайлеан давно не слышала, чтобы он столько говорил за раз.

– Я выбрал вас, – продолжил он тихо, – не только тех, кто умеет делать нечто, запрещенное Кодексом, но и остальных, каждого отдельно, потому что каждый обладает чем-то уникальным. Нияр сражается топором, словно демон, Ландех стреляет лучше, чем даже Кайлеан, Верия идет по следу, как никто другой. Но не в этом дело, вернее – не только в этом. Каждому из вас я бы, не раздумывая, доверил собственную жизнь. За последние месяцы мы стали лучшим отрядом, каким мне доводилось командовать. Вы истинный чаардан – не по имени, а по духу. Знаете, о чем я говорю? Вы носите щиты, чтобы прикрывать товарищей, так говорят в степях, и нет лучшего определения для того, чем вы стали. А потому я не подставлю вас под клыки Гончих. Завтра я официально оглашу, что распустил чаардан. Слух пойдет в мир, словно вишневая косточка, – и посмотрим, что из нее вырастет.

Он улыбнулся.

Установилась тишина, словно никто не знал, что теперь делать. Так вот просто? Вошли сюда как чаардан, а выйдут горстью сабель для найма? Это…

– Да воткни ты свою башку в конский зад, генерал. – Голос был настолько тихим, что сперва она его не узнала. Файлен выступил на середину круга, свеча, которую он держал, дрожала так, что казалось, будто вот-вот погаснет. И все же он продолжил: – Чаардан – это чаардан. Род. Единственный, какой можешь выбрать ты, и единственный, какой может выбрать тебя. – Он набрал воздуха. – Я, Файлен-эна-Кловер, клянусь на пламени в этой руке, что признаю Генно Ласкольника своим кха-даром, несмотря на все, что принесет для меня и для него судьба. И всякий, кто назовет его кха-даром, будет мне братом.

– Или сестрой, – вмешалась Дагена с безумной, радостной улыбкой на лице. – Эта присяга о вхождении в род – из моего племени, произноси ее как до́лжно, дурачок.

– Или сестрой, – кивнул Файлен. – Мой шатер будет его шатром, мой конь – его конем, мой щит – его щитом. Ни кровь, ни огонь, ни вода, ни земля, ни железо не встанут между нами. Это услышало пламя, и пусть останется в нем записано.

Задул свою свечу.

– Файлен?

– Слушаю, кха-дар?

– Ты не можешь…

– Я, Дагена Оанитер из рода Вегайн племени Геарисов, клянусь на пламени в моей руке…

Кайлеан слушала слова клятвы, этого странного, возникшего под воздействием обстоятельств обычая, оказавшегося смесью меекханской клятвы на пламени и геарисской клятвы принятия в род, и чувствовала, как нечто трепещет и рвется из нее наружу.

«Нам это нужно, – думала она, – нам, детям разных племен, воспитанным в разных обычаях, обученным разным истинам. Нам нужны общие ритуалы, общие обряды, иначе мы никогда не сумеем жить вместе. Наши народы некогда вели войны, приносили и нарушали клятвы, сражались – рядом либо друг против друга. А мы стоим здесь вместе, объединенные лишь обычаем, принесенным с запада империей и с востока кочевым племенем, и наново выковываем свою самость. Кха-дар, чаардан, амрех, Открытие. Каждое из слов происходит из иного языка, но все их мы используем, словно те – наши родные. И связываем друг друга новыми обычаями, сплетая воедино старые. Мы уже не меекханцы, геарисы, полукровки верданно или прочие племена и народы – мы лишь чаардан Ласкольника. Даже если тот этого не желает.

Вот наша заслуга».

Очередные огоньки гасли в конюшне, а когда дошло до нее, она ощерилась кха-дару и выступила вперед.

* * *

– Генерал Ласкольник желает дать кочевникам занятие, да чтобы те даже подумать не могли напасть на империю. А верданно принесут им достаточно причин для беспокойства. – Крыса говорил ровным, преисполненным искренности тоном, с помощью которого люди всегда обманывают других. – Но, прежде чем дойдет до этого… хм… бунта, у нас есть и другая проблема. Эти убийства могли восстановить местное дворянство против нас. Против решения императора, говоря иначе. Некоторые уже поговаривают, что вместо того, чтобы преследовать виновников, мы впустили в провинцию банду дикарей из тех, что и собственных домов не умеют строить. Еще несколько наемников, утонувших в бочках, и здесь начнется истинный и открытый мятеж.

Гарнизон вышки, кроме того слепого несчастного, нашли в бочках для воды в подвале строения. Кто-то перетопил их, словно котят. Пятерых взрослых, сильных мужчин.

– Крысы существуют для того, чтобы решать такие проблемы. – Черный Капитан пристально глядел на Эккенхарда.

– У нас мало людей, генерал. Нам никогда и не нужно было слишком много их. Лав-Онэе славилось беззаветной преданностью местного дворянства. А теперь всюду слышатся голоса против престола. Это не случайность. К тому же Гончие разодрали нашу сеть – и довольно сильно. То, что происходит, – он пожал плечами, – не имеет никакого смысла, никакого объяснения. Эти убийства, эти сплетни, будто Фургонщики должны задаром получить земли, с которых сгонят часть их владетелей, эти рассказы о меекханских детях, которых верданно приносят в жертву Лааль… Это не степи, Сероволосая здесь не слишком-то почитаемая богиня. Нам нужна информация.

– И что мне с этим делать? Что-то придумать для тебя?

– Нет. Вы, генерал, ничего не можете сделать, мои агенты, те, кто остался в живых, тоже не могут. Но могут они.

Они? Какие такие «они»? Кайлеан невольно оглянулась, надеясь, что сейчас откроются двери и в комнату войдет кто-то еще. А потом она поняла, что оба смотрят на нее и Дагену.

– Мы?

– Именно. Вы. Вас здесь никто не знает. Ни мои Крысы, ни агенты Гончих. Вы можете въехать в замок Цивраса-дер-Малега, самого сильного из местных графов, и все разнюхать.

Они с Дагеной обменялись взглядами. Этот Крыса был симпатичным, но все же, увы, оказался безумен.

– Это типа как? – Кайлеан старалась говорить неторопливо. – Как, на милость Владычицы, мы должны въехать в тот замок? Как кто? Как слуги? Конюхи? А может, мне нужно притвориться дворянкой, а ей – моей горничной? А граф примет нас за своих пропавших дочерей?

Эккенхард улыбнулся радостно, и до нее внезапно дошло, что он нисколько не шутил – и не был безумен.

– Ты почти попала в цель, моя дорогая. Разве что княжной будет она, а ты – ее служанкой, а вернее – дамой для общества и учительницей языка. Здешнее дворянство знает родство всех меекханских родов лет на триста в глубь истории, а потому тебе не удастся притвориться какой-то баронессой или графиней. Да и – со всем уважением – ты таковой не выглядишь. Но она, твоя подруга, выглядит словно рожденная в фургоне: темный цвет лица, высокие скулы, миндалевидные глаза. Может притвориться, принять на себя роль меекханской княжны из боковой ветви королевского рода, но все же благородной крови. Я разговаривал с советом лагеря, и они готовы подтвердить эту историю. Княжна Гее’нера из рода Френвельсов и ее приятельница и учительница языка, Инра-лон-Верис. Фамилия очень популярна на Востоке, там достаточно бросить камень – и попадешь в какую-нибудь лон-Верис. Княжна возымела каприз посетить местного магната, поскольку, только представь себе, ей скучно. А граф наверняка не откажет, ведь княжна, даже варварская, – это почетно. А когда вы окажетесь в его замке, то проверите, отчего большинство убийств произошли не дальше чем в тридцати милях от него.