Читать книгу "Афганский исход. КГБ против Масуда - Александр Полюхов"

— Дороговато. А за сто? — начала торговаться шведка, не предполагавшая, что услуга платная.

— Извините, вы мисс Нурми? — сзади раздался голос по-английски. — Меня прислал Алехин.

— Да, я, — ответила девушка, обескуражено разглядывая мужчину неопределенного возраста в пальто, шляпе и очках с линзами.

— Давайте присядем, вы скажите, что вас интересует.

Девушка и мужчина, назвавшийся Павлом, быстро составили список журналистских преференций: магазин промтоваров с очередями и гастроном с пустыми прилавками, школа и детсад с детьми в одинаковой советской одежде, метро со сталинскими станциями и автосборочный завод «Москвич». Поскольку ни одно из его предложений (музеи, цирк, университет, Москва-река, пушкинские места) не прошло, ученый-геолог расстроился, но промолчал. С его мизерной зарплатой в НИИ приходилось подрабатывать, а младший брат Игорь, нашедший эту «халтуру», обещал хорошие деньги и велел «не возникать».

Пара наняла за 50 долларов частника, которого из потока машин выбрала шведка. Нурми не интересовали пояснения Павла, она гнула традиционную линию западного журналиста с избитыми стереотипными представлениями о жизни в СССР. Щелкала камерой, изображая аса фоторепортажа. Заметок не делала, поскольку писать ничего не собиралась. Спутник угнетал попытками говорить на грамматически правильном и фонетически ужасном английском. Жалкое впечатление производили его попытки поведать о советских достижениях в стиле «зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей».

Так продолжалось часа три, вплоть до приезда на метро «Текстильщики». Сделав несколько снимков автозавода и стоянки с тысячей «москвичей», шпионка для поиска лучшей точки съемки перешла на другую улицу и исчезла. Напрасно гид протирал очки и старался разглядеть ее в толпе спешивших со смены рабочих. Девушка пропала без следа. Побегав взад-вперед, Павел расстроено двинулся домой, ошибочно предполагая, что Игорь будет недоволен.

Ритва нырнула в людской поток, вынесший на железнодорожную станцию, и села в электричку до Курского вокзала. До сих пор она не обнаружила наружки, хотя видела несколько сомнительных лиц. Когда человек опасается слежки, многие кажутся подозрительными. Среди прохожих встречаются какие угодно чудаки и субъекты, поэтому шпионка начала настоящую проверку. В городе скорость электропоезда была выше скорости автомобилей, на которых могли преследовать наблюдатели. Поездка давала шанс оторваться от машин, вынудив тех, кто сел вместе с Нурми, дальше действовать пешком.

На вокзале шведка не сделала пересадку на метро, как большинство приехавших, а по подземному переходу перешла Садовое кольцо. Поймав частника, шведка велела ехать к стадиону Лужники. Водитель рванул по набережной Яузы, миновал Кремль и, промчавшись по Комсомольскому проспекту, свернул к метро «Спортивная». Здесь девушка расплатилась и вышла. Ничего подозрительного заметить не удалось, правда, у Курского вокзала какой-то мужчина перебежал Садовое кольцо поперек оживленного движения, но ведь многие москвичи не соблюдают правила.

Нурми прошла под кольцевой железной дорогой, отделяющей Лужники от жилых районов, побродила вокруг стадионов и спустилась к Москве-реке. Совсем мало людей и автомобилей передвигались по пустынной территории спорткомплекса, но повторений в лицах и номерах выявить не удалось. Сделав для отвода глаз несколько снимков, разведчица достигла Андреевского моста, по которому реку пересекали грузовые поезда. Проезда для машин не было, имелся лишь проход для пешеходов. Поднявшись на мост, девушка убедилась, что слежки нет. Это обнадеживало.

Попав в запущенный Нескучный сад, занимавший десятки гектаров, шпионка предприняла проверочные действия уже грубые по характеру. Она меняла направление движения, скрывалась в густых зарослях и даже пряталась в овраге. Прогуливающиеся встречались редко — и мужчины, и женщины. Никого из ранее замеченных подозрительных не попалось. Правда, однотипная осенняя одежда превалировала, что затрудняло выявление наружки. Редкие цветные куртки, платки, сумки выделялись, однако ни один яркий элемент одежды не повторился.

Так Ритва добралась до стоявшего на холме старинного здания библиотеки для посетителей Нескучного сада и Парка имени Горького. Сфотографировав особняк и обойдя его по широкой дуге, шпионка ровно в 15.15 спустилась к реке и вновь стала подниматься наверх по узкой дорожке перпендикулярно берегу. В склоне сталинский архитектор вырезал углубление и разместил подземный общественный туалет. Правое крыло было женским, левое — мужским. Сзади по тропинке за шведкой шел мужчина. Естественно, тот не последовал за девушкой в правый вход.

Кто бывал в советских общественных туалетах, тот представляет вид и запах, встретившие шпионку. Она не бывала, поэтому пережила легкий шок. Зайдя в кабинку с незакрывающейся дверкой, шведка кое-как справила малую нужду и вышла помыть руки. Возле зеркала стояла женщина лет сорока, которая кивнула. Тут входная дверь распахнулась, в помещение влетела мама с дочкой лет трех-четырех. Причитая, они скрылись в кабинке, откуда послышались журчанием и вздохи облегчения. Американка взяла рукой фотоаппарат Ритвы и, удостоверившись, что это — «НИКОН», повесила его себе на плечо, отдав взамен свой точно такой же.

— Soviet army withdrawal is unfortunate. We hate to see these troops in Europe. Failure of your Russian friend will make us happy. The Red should be dead. Good luck![6]— не ожидая ответа, женщина быстро вышла на улицу.

Нурми успела открыть и закрыть рот. Моментальная встреча закончилась. Спецтехника и дополнительные инструкции получены. Moscow mission accomplished[7]. Глотнув свежего воздуха за пределами бункера, Ритва заспешила к станции метро «Парк культуры». Сев в вагон, через двадцать минут поднялась из-под земли к гостинице «Москва». Заглянула в бар, где с удовольствием выпила водки со льдом. Потом поднялась в номер. Следовало отдохнуть перед ужином. Сегодня аппетит и настроение были в порядке. Вчерашние переживания отошли на второй план. План мщения выполнен.

Ночь Стурстена прошла прекрасно, если судить по доброму расположения духа. Напевать во время бритья не являлось привычкой, однако, утром намазанное пеной лицо лыбилось без причин. Видимых причин. Объективный контроль показал оператору, что объект и спал с улыбкой на устах, видимо, снилось нечто хорошее. Сновидения отражают представление человека о себе, являются внутренним зеркалом души, взаимоотношений с людьми и событий в жизни. Конечно, со стороны непонятно, какие швед видел цвета, слышал звуки, ощущал ли холод или жару, вкус, запах, боль или радость. Неизвестно, что делал во сне: бегал, прыгал, летал, целовался или убивал. Действие, в дреме казавшееся ему реальным, осталось невидимым для других. Ночью подсознание работало как психотерапевт, помогая освободиться от нервного стресса предыдущих дней. А он был велик и мог поставить под угрозу миссию. Если бы не Варя.