Читать книгу "Некромант-самоучка, или Смертельная оказия - Ардмир Мари"

– Сумерька, только тебе может прийти в голову спасать фантома! – в раздражении бросил Дао-дво и потянул меня за собой. – Пошли, Кардинал все еще тебя ждет.

– Но… – запоздало увидела, как исчезает порождение тьмы, и умолкла.

– Пошли. – И вопреки собственному приказу он поднял меня, удерживая за талию, и понес перед собой, как большую куклу или же неразумное дитя, выговаривая при этом: – Императорские прихвостни не зря едят свой хлеб, фантомов сделали крайне достоверными, так что даже мы путаемся.

И говоря «мы», он имел в виду меняющих ипостась. Представила, как Барон принимает меня за фантома, и прикусила губу. Милостивый боже! Что-то мне совсем не хочется оказаться с проломленной топориком грудью.

Ощутив, как я вздрогнула, Гер ободряюще сообщил:

– Но ты не переживай, при должной наблюдательности мы все же можем отличить оригинал от подделки.

– А я? Как же мне распознать?

– Фантом от вещей избавиться не может, а мы – да.

– То есть в расчет даже не берется потрепанность костюма? – ошеломленно переспросила я.

– Сканирование игроков может происходить постоянно, – раздалось в ответ. – Так что, завидев наших, проси что-нибудь с себя скинуть. – И тон такой, что я сразу же поняла, шутит. Тут Дао-дво шепнул: «Только не паникуй!» – и выдвинул меня за край пропасти, дабы предъявить зависшему там Бругу.

Шутки кончились.

Мокрый и изможденный двуликий, менее всего похожий на Кардинала разбитых сердец, держался за выступ одной рукой, второй за шкирку удерживал визжащего не моим голосом фантома.

– Тугго, смотри. Вот настоящая Сумерька. Видишь? А теперь выбрось каку, которая вцепилась в тебя, она не Намина. – Не знаю, на что Гер рассчитывал, но болезненно бледный оборотень, из последних сил державшийся на весу, как-то нехорошо прищурил уже светло-желтые, а не нормальные красные глаза и прохрипел:

– Пусти Сумерьке кровь и… посмотрим, – и прозвучало это почти так же, как и: «Барон, сбрось эту дрянь в пропасть!»

– Мамочки! – пискнула я, повернула голову к хмурому рыжему, прошептала: – Гер, он уже говорит словами фантома. Кровопускание приведет лишь к следующему требованию.

– Ага, – расплылся в кровожадной улыбке невменяемый Бруг, – вспорите ей брюхо и намотайте на ближайшее дерево кишки. А затем…

Продолжения мысли слушать не стали.

– Что будем делать? – Дао-дво вернул меня на землю, обнял, не давая сбежать, и поинтересовался у здесь же стоящего Равэсса: – Ты все еще хочешь вниз спустить Намину? Поближе к Тугго?

– Уже нельзя, – качнул головой Его Высочество. – Фантом может зацепить и ее, и тебя, слишком много выпил силы. Но я не хочу отправлять Кардинала на задворки грани. Мало того, что жизнь потеряет, так еще может застрять среди слуг рогатого Властителя.

– У Тарраха? – Я вновь посмотрела на камни с сияющими письменами и вцепилась в руку Дао-дво. Я знала, где мы. Догадывалась! – Эта пропасть… это… это…

– Тихо, тихо, – меня прижали сильнее и погладили по голове, будничным тоном сообщая: – Это всего лишь врата в преисподнюю, ничего такого, из-за чего следовало бы так волноваться, – и тут же перевел тему: – Лучше скажи, чем вернем Бруга к жизни?

На мгновение нахмурилась, не представляя, отчего многоликому удается так хладнокровно разграничивать важное от должного. Кука на его счет была права, истинный разведчик.

– Нужно сообщить и сделать что-нибудь такое, что заставит его… отрезветь, – прошептала я, судорожно вдохнув и медленно выдохнув, дабы успокоиться и стать такой же сосредоточенной, как Дао-дво. – И информация должна быть достоверной, иначе не поверит.

– Уже пытались. Ничего не помогло. Воспоминания о прошлом и настоящем его не тревожат. – Равэсс запустил руки в волосы и зажмурился. – Проклятье! Проклятье! Проклятье…

Я со всхлипом прикусила губу, Гер сжал зубы, а там, где стояли остальные смертники, стало тихо. Все застыли в ожидании решения капитана.

– Таррах разорви! – Его Высочество шепотом признался: – Я не хочу его сбрасывать в пропасть! Не смогу принять на себя такой грех. Это же убийство чистой воды!

– Но и отдать его фантому мы не можем, – глухо произнес рыжий. – Иначе он нас всех отправит к рогатому без зазрения совести.

Над утесом на несколько мгновений стало тихо, и вдруг совсем рядом прозвучало ехидное и такое знакомое:

– Н-дя, ть-тяжело решиться на раскрытие тайны ради спасений-я друга. Дя, Сумерька?

– Симпатяшка? – Я не поверила своим ушам.

– Тихо! Продолжай делать вид, что грустишь. Вы тоже, – обратилась невидимая кука к мгновенно расслабившимся смертникам. – Нечего глазами зыркать и зубы показывать. А ну, нахмурились все, пустили слезу или что там можно пускать в таком ть-тяжелом случае, как потерь-ря Бруга.

Парни незамедлительно склонили головы и со скорбными лицами загрустили. Никак самые настоящие похороны. Я с трудом удержала улыбку, а нежить, удовлетворившись увиденным, продолжила говорить:

– Итак, Намина Сумеречнай-я, й-я спрашиваю тебь-бя здесь и сейчас перед лицом ужаса и смерти, выдашь ли ты просчет Олли ради спасений-я Бруга.

– Крэббас? – удивился Гер.

– Кудряшка, – нахмурилась я.

– Она самай-я, – шикнула тварька лопоухая и искренне возмутилась: – Ты что, забыла? Совсем не помнишь, зачем староста приезжала в городок?

– Я просто не сообразила… К тому же Олли включала полог и…

– Заглушка принцессы-драконессы не преграда, куда сложнее пробиться под полог хозь-зяина, – шепнула Симпатяшка и затихла. Видеть нежить я все так же не видела, но была уверена, в эти мгновения маленькая тварька в предвкушении потирает лапки. Уши у нее заблаговременно скручены, хвост поджат, а глаза широко раскрыты и горят. Еще бы, ведь сейчас произойдет очередное мое преступление и нарушение слова.

Милостивый боже, хоть бы сработало.

Я сделала шаг к обрыву, с замиранием сердца чувствуя, как руки Гера соскальзывают с талии, чтобы в следующее мгновение взять в плен мою кисть и ободряюще сжать.

Не бросил.

– Спасибо, – шепчу я и высовываюсь за край, чтобы радостно поприветствовать изможденного Кардинала. – Привет, Бруг!

* * *

Удивительная штука жизнь! Раньше метаморф младшей ветви рода Дао-дво сознавал свою привязанность к той или иной особе, всего лишь взглянув на нее. Вернее, даже просто ощутив, как замерло сердце при виде нежной улыбки, томного взгляда, здорового румянца и собственно пышной, часто вздымающейся груди. Иногда для определения интереса хватало и голоса девушки, той самой призывной нотки, что будоражила воображение и разгоняла кровь, как это случилось с Амидд. Но, пожалуй, впервые Герберт понял, что влип по уши, когда увидел, как Барон свернул шею Сумерьке, Герцог вогнал в нее пару клинков, а всеми любимый и уважаемый Равэсс перерубил девушку надвое мечом…