Читать книгу "Стань умнее. Развитие мозга на практике - Дэн Херли"

Так уж получилось, что значительная часть описываемой мной конференции была посвящена анализу «эффекта Флинна». Некоторые выступающие отмечали, что разрыв в IQ между черными и белыми американцами на протяжении десятилетий сокращался, а разрыв в показателях богатых и бедных перестал уменьшаться в конце XX века. «Сегодня талантливые бедняки “выпали из обоймы”, – сказал Джонатан Вай из Университета Дьюка. – Они ведь рассчитывают на финансирование программ для одаренных и талантливых детей, а как мы все знаем, увеличения сумм на эти цели в настоящее время не производится».

Главный доклад на конференции делал Крейг Рэми, основатель нашумевшего проекта «Ликвидация неграмотности на раннем этапе». В рамках этой программы начиная с 1972 года 57 детей из Северной Каролины из бедных, в основном афроамериканских семей на протяжении пяти лет целенаправленно обеспечивались интенсивным высококачественным уходом и образованием. Впоследствии их достижения сравнили с результатами еще 54 детей схожего социального статуса, которые пять первых лет жизни получали лишь пищевые добавки и услуги социального обслуживания и здравоохранения обычного уровня. Анализ показал, что к тридцатому году жизни члены первой группы в четыре раза чаще имели высшее образование, за предыдущие семь лет в пять раз реже получали государственные социальные пособия, совершали значительно меньше правонарушений и становились родителями почти на два года позже, чем члены контрольной группы. Однако их IQ по сравнению со второй группой вырос весьма и весьма скромно, всего лишь на 4,4 балла. Некоторые исследователи сочли это четким доказательством того, что повлиять на врожденный IQ человека чрезвычайно трудно, как бы интенсивна ни была соответствующая программа (и сколько бы она ни стоила). Но Рэми в своем выступлении заявил, что, учитывая огромные достижения испытуемых в целом ряде важнейших аспектов человеческой жизни, к которым привела программа, подобная критика просто неуместна.

«То, что мы сейчас делаем для детей из бедных семей, представляет собой лишь бледную копию того, что, как мы знаем, необходимо, чтобы эта работа действительно приносила желаемые плоды, – сказал докладчик. – Для реализации подобной программы в США, независимо от конкретного штата и города, требуются расходы в среднем около 11 тысяч долларов в год на одного ребенка. Вы, конечно, скажете, что мы не можем себе такого позволить. Но мы почему-то можем позволить себе дать этим детям, когда они немного повзрослеют, угодить в тюрьму, и мы позволяем себе платить за их специальное образование, когда они не справляются в обычной школе. По моим подсчетам, наименьшая норма прибыли на каждый доллар, инвестированный в программу, подобную нашей, составляет четыре доллара. Так что экономический аргумент есть не что иное, как отвлекающий маневр регрессивных консерваторов, которым претит сама идея помощи детям из малоимущих семей. Если бы в 1950-х годах мы заняли такую же позицию в отношении здоровья нации, наши дети до сих пор умирали бы в бараках от полиомиелита».

Но, как бы разумны ни были доводы Рэми и каким бы экономически выгодным ни казался его проект, я не смог отделаться от мысли: шансы на то, что политики любой страны мира одобрят программу стоимостью в 11 тысяч долларов в год на каждого неимущего дошкольника, к сожалению, равны нулю. Конечно, улучшенная, развивающая среда полезна детям. Кто в этом сомневается? Но убедить налогоплательщиков финансировать подобные программы – совсем другое дело. С моей точки зрения, именно в этом и заключается особая привлекательность когнитивных тренингов (если они, конечно, действительно работают): практично, эффективно и недорого.

Но конференция шла своим ходом, и еще два ученых, работающих независимо друг от друга, Клейтон Стивенсон из Клермонтского университета в Калифорнии и Эдвард Нечка из Ягеллонского университета в Кракове, представили свои новые исследования, подтверждающие, что тренинг рабочей памяти способствует развитию интеллекта. Выступил также Николас Лангер из Гарвардской медицинской школы; он рассказал об исследовании, которое подтвердило, что тренинги рабочей памяти приводят к позитивным изменениям мозговых функций.

Утром заключительного дня конференции Джегги в качестве одного из ведущих открыла симпозиум по вопросам развития интеллекта. Первым выступал Эрл Хант, почетный профессор психологии из Университета Вашингтона. Он проанализировал выводы исследований в этой области, начавшихся еще в далекие 1980-е. Затем Рэймонд Никерсон из Университета Тафтса и Мэрилин Карлсон из Аризонского университета рассказали о том, что обучение навыкам критического мышления, возможно, помогает детям решать сложные задачи. «Одна из стратегий, – сказал Хант, – заключается в том, чтобы, прежде чем попытаться решить проблему, описать ее самому себе. Это очень правильная для жизни стратегия, и она приводит к существенным улучшениям результатов решений. Еще один подход, испытанный в далеких 1980-х и практически полностью игнорируемый в наши дни, – Венесуэльский интеллектуальный проект{191}. Эта страна попыталась развить интеллект своих детей, обучая их навыкам мышления. И что же произошло? Результаты тестов на уровень интеллекта заметно выросли. Но потом в Венесуэле сменилась политическая власть, и эксперимент закончился».

Однако, по словам Ханта, Венесуэла отнюдь не единственная страна, где с неодобрением относятся к целенаправленному обучению навыкам критического мышления. Он указал на то, что Республиканская партия Техаса в своей политической платформе 2012 года провозгласила, что она выступает против обучения навыкам мышления высшего порядка, навыкам критического мышления и прочих подобных программ, которые ставят своей целью оспорить базовые убеждения обучаемого и подрывают родительский авторитет{192}.

«Так что я лучше побыстрее сменю тему, – пошутил Хант, – а то явятся сюда техасские рейнджеры и прогонят меня с трибуны».

Следующим оратором был Роберто Колом, психолог из Мадридского автономного университета. Он представил результаты нового исследования, проведенного им в сотрудничестве с Джегги; в исследовании приняли участие 56 взрослых людей. Половина из них на протяжении четырех недель проходила двойной N-back, а вторая половина составляла контрольную группу. Заключительное МРТ-сканирование выявило заметные улучшения в структурной целостности зон мозга, ответственных за интеллект, только у членов первой, но не контрольной группы. У прошедших тренинг участников были обнаружены также позитивные сдвиги в подвижном интеллекте, хотя эти изменения не дотянули одного процентного пункта до стандартного предельного значения, который считается статистически обоснованным доказательством результатов исследований и экспериментов.

Наконец на трибуну поднялась Джегги; она представила обзор многочисленных работ, вышедших после публикации в 2008 году ее статьи, где содержались ссылки на ее исследование. «Мы считаем, что на данный момент надо ставить вопрос не о том, эффективны ли когнитивные тренинги вообще, а о том, для кого они работают и почему, – сказала она. – Нам еще очень многое неизвестно. Каковы базовые когнитивные механизмы? Что надо сделать, чтобы усилить эффекты? Необходимы ли последующие тренинговые сеансы для поддержания достигнутых эффектов? А самое главное – и это действительно очень сильно меня интересует – в какой мере такие улучшения влияют на академическую успеваемость и прочие показатели, имеющие большое значение в реальной жизни?»