Читать книгу "Одни несчастья - Карина Пьянкова"

С полицейскими и Такео особых проблем не возникало. Разве что они слопали все, что можно было слопать в нашей комнате отдыха, выпили весь кофе, а потом чуть не подрались из-за того, кто первый пойдет в санузел. Когда через пару часов за стеной воцарилась мертвая тишина, я перепугалась и пошла проверить, не поубивали ли они друг друга.

Оказалось, трое сидели кружком и преспокойно резались в карты. Причем темноволосый полицейский украдкой подглядывал.

— Все в порядке? — на всякий случай поинтересовалась я.

— Нет, — ответил мой молодой человек, — мистер Саммерс бессовестно мухлюет.

Обвиненный в нечестной игре полицейский повернулся ко мне и возмущенно заявил:

— Не верьте мистеру Ватанабэ! Я не мухлюю!

— Фейри… верно? — неуверенно спросила я.

— Именно, — с улыбкой кивнул он.

— Тогда вы просто не можете играть честно, — пожала плечами я, — и, кстати, я заметила, как вы подглядываете.

Такео тяжело и недовольно вздохнул, а рыжий полицейский дал коллеге душевный подзатыльник, после чего спросил:

— Пока все в порядке, мисс Беннет?

— Да, все в порядке, — подтвердила я, глядя главным образом на Ватанабэ. Не хотелось, чтобы он волновался раньше времени за мою безопасность.

Инспектор понимающе улыбался.

— А что-нибудь необычное произошло?

Я покопалась в памяти и пришла к выводу, что ничего экстраординарного не стряслось. Даже странно. Просто обычный рабочий бардак, который я наблюдаю в «Фейри стайл» каждый божий день.

— Но… Почему Дэниэлс-старший ничего не предпринимает? — недовольно нахмурился О’Нил. — Он не клюнул?

Темноволосый Саммерс покачал головой.

— Расслабься, старик, он уже давным-давно клюнул и наверняка в курсе, что мисс Беннет на работе. Он всегда был очень хорошо информирован. Кем-то. Просто жди конца дня.

Если инспектора такие известия и могли успокоить, то меня привели в состояние, близкое к панике. Держать себя в руках становилось сложней с каждым мгновением.

— Мне страшно, — еле слышно произнесла я и с надеждой посмотрела на Такео, спокойного и невозмутимого. Он понимающе улыбнулся и сказал те слова, которые я хотела в тот момент услышать:

— Все будет хорошо, Джули, обещаю. Я смогу тебя защитить.

Полицейские с пониманием переглянулись, кажется, они смотрели на нас с Ватанабэ снисходительно и чуточку насмешливо. Ну как же, два безумно влюбленных идиота…

— Я знаю, — благодарно кивнула я и поправила локоны. Колокольчики мелодично звякнули, Саммерс скривился и тихо выругался.

— Поосторожней, что ли, мисс Беннет!

Кажется, средства против фейри действительно подобрали действенные.

— Извините, я не хотела, офицер, — поспешно попросила прощения я. Доставлять неприятности тому, кто взялся меня защищать, у меня и правда не было ни малейшего желания.

К Лиллен я вернулась более-менее спокойной и даже снова принялась как ни в чем не бывало за свои обычные повседневные дела. Напарница только недоуменно провожала меня взглядом, когда я снова шла в какой-нибудь отдел с бумагами, делала звонки, печатала… Лил будто ожидала, что я могу сорваться в любой момент. Ничего подобного. Я крепче многих других и не позволю себе истерику, не сейчас, когда за меня борются столько людей. Такео. Инспектор и его друг-фейри. Миз Коллинз. Да та же Лил, время от времени подливающая мне в чашку мятного чая, который мы как раз и берегли для случаев, когда нервы подводят. И ведь я вижу, как у моей напарницы и соперницы мелко дрожат руки, вижу, как она заставляет себя достоверно изображать спокойствие.

— Знаешь, Адамс, думаю, мы с тобой и правда могли бы стать подругами, — произнесла я, когда до конца рабочего дня оставалось каких-то жалких сорок минут. — Ты, в сущности, не такая уж и эгоистичная стерва, какой кажешься на первый взгляд.

Лил расхохоталась, продемонстрировав ослепительно белые ровные зубы.

— Да и ты не такая высокомерная толстуха, Беннет, как я привыкла думать, — ответила она мне настолько же «милым» комплиментом. — Только почему вдруг это упадническое прошедшее время? Мы уже подруги! А станем к тому же лучшими. Подумаешь, какой-то один очень сильный сумасшедший фейри! Мы победим. Мы же добро. Добро обязано победить.

После таких слов удержаться от смеха стало невозможно.

— Адамс, кто победил — тот и добро, — сумела спустя минуту, продышавшись, торжественно сообщить я своей в ближайшем будущем лучшей подруге. — А жизнь жестока и несправедлива, чтоб ты знала.

— Мы победим, — упрямо стояла на своем она, пусть и лицо ее было бледным, а руки продолжали мелко дрожать. — Истории о большой любви должны заканчиваться свадьбой и заверениями, что герои жили долго и счастливо, нарожали кучу детей и умерли в один день в окружении родни. И я не собираюсь упускать возможность быть подружкой невесты на свадьбе звезды мирового уровня.

Отхлебнув горячего чаю (во рту засаднило, опять небо кипятком обварила), я твердо заявила:

— Адамс, не будет никакой свадьбы, даже если мы выживем. Я ему двенадцать раз отказывала. И тринадцатый раз откажу. Мы не пара! Кто он и кто я…

Лил тяжело и устало вздохнула, весьма красноречиво закатила глаза и с совершенно серьезным и трагичным выражением на лице возвестила:

— Ну и дура.

Я от возмущения даже дара речи лишилась, а напарница как ни в чем не бывало распечатала какое-то очередное электронное послание и с гордо задранным носом прошествовала с ним в кабинет Дженнет. Нет, Адамс и раньше говорила, что я толстая, высокомерная, самовлюбленная и прочее, но ни единого раза она не ехидничала по поводу моего ума… И эти слова Адамс заставили задуматься: неужели и правда дура?.. Впрочем, какая сейчас-то разница? Дурой я умру или нет, это не будет иметь абсолютно никакого значения. И как только Лил-то сама не боится? Откуда в этой пустышке вдруг взялось столько смелости?

Часы в приемной, как и многие месяцы до этого, мерно тикали, отмеряя секунды и минуты… Отмеряя мою жизнь. Хотелось с воплем сбежать куда подальше, попытаться спастись, сделать хоть что-нибудь… Но приходилось быть такой же смелой, как и моя напарница. Да и вспомнилось, что смерть надо встречать достойно и с поднятой головой.

В шесть часов вечера по офису всегда проходила волна радостного оживленного гула. Официально рабочий день был окончен, и люди рвались на свободу, надеясь насладиться вечером так, чтобы не жалеть потом о потраченном впустую свободном времени. В редакции всегда оставалось несколько особо клинических трудоголиков, к которым чаще всего относилась и я сама, но обычно это еще и говорило о том, что старательного сотрудника просто никто не ждет. Одинокие — ну или же свободные, каждый называет это состояние по-своему, в зависимости от комплексов и самолюбия, — могли позволить себе такую роскошь, как прописка на рабочем месте.