Читать книгу "Наполеон. Жизнь и смерть - Эдвард Радзинский"

Мы уже стояли на якоре, когда я вышел на палубу. Совсем темно. Огоньки в домах. И в темноте грозно чернеет скала…

Причалила шлюпка, в нее сошел адмирал Кокберн. Гребцы повезли его к пристани.

Утром я увидел прелестный городок, утопавший в зелени. Император уже был на палубе. Раздались команды, плеск весел – шлюпка привезла назад адмирала. Вместе с ним прибыл губернатор острова, который должен передать свои полномочия Кокберну.

Кокберн представил его императору, и император обрушил на него град вопросов об острове. По смущенным ответам губернатора я окончательно понял, что зеленый Эдем, который раскинулся вокруг пристани, к нам отношения не имеет. Наше жилище будет находиться на той страшной черной скале, укрытой тучами…

Как выяснилось потом – всегда укрытой тучами.

Император смотрел на скалу и – клянусь! – улыбался…

Эти первые дни император проводит на корабле, гуляя по палубе и беседуя с Бертраном и прочими спутниками. И все с той же усмешкой рассматривает беспощадную скалу.

Наконец-то! Сегодня поздним вечером нас отвезли на остров. Я был в одной шлюпке с императором.

Мы причалили. По каменным ступеням поднялись на пристань. Свершилось! Император в походном сюртуке и низко надвинутой на глаза знаменитой треуголке ступил на землю Святой Елены.

Множество людей столпились на пристани – смотрят на императора почти испуганно…

Пока на скале готовят наше жилище (по слухам, которые принес Киприани, там когда-то был скотный двор), мы обитаем у ее подножья в очаровательном портовом городке Джеймстауне. Нет спасения от зевак, старающихся заглянуть в наши окна!

Английские корабли стоят прямо напротив наших окон – стерегут. И множество красных мундиров высадилось на острове – тоже стеречь. Каждый день я вижу, как суда медленно оплывают наш остров.

Стерегут… Весьма обстоятельно стерегут…

Сейчас, просматривая дневник, я обнаружил, что не проставлял дат перед записями. Как приходится теперь сожалеть об этом!

У императора – новое, совершенно очаровательное увлечение. Ей… тринадцать лет!

Во время очередной прогулки верхом мы отъехали на пару километров от городка и наткнулись на прелестное имение «Брайерз», принадлежащее некоему Уильяму Бэлкомбу, весьма состоятельному джентльмену, поставщику Ост-Индской компании. Мы проскакали по чудесной аллее – зеленому раю из гигантских лакосов, миртовых и гранатовых деревьев, и в глубине этого зеленого чуда увидели прелестный коттедж, а в стороне, в зарослях – небольшое бунгало для гостей. Император познакомился с весьма радушным владельцем. И уже вскоре получил дозволение адмирала покинуть дом в Джеймстауне (где все время был жертвой любопытства зевак) и переехать в райское бунгало.

И вот тут… начался роман! У сэра Уильяма две дочери. Особенно шумна, бесцеремонна и шаловлива младшая, Бетси – тринадцатилетнее существо с золотистыми волосами, вечно выбивающимися из-под капора. С виду это ангел в белых панталончиках, белой юбке и белом кружевном воротнике. Но… зловредный ангел: ни секунды в покое, носится волчком, обычно что-то опрокидывая, разбивая, доставляя всем опасения и неприятности. И при этом… кокетка!

Император учит ее играть на бильярде, и она нарочно бьет шаром в его руку. Негодяйке нравится, что тот, перед кем дрожали народы, вскрикивает от ее удара.

На днях император обстоятельно рассказывал ей о русской кампании и изобразил крик атакующих казаков. Теперь, подкравшись, она постоянно пугает этим криком всех нас, сестру, сэра Уильяма!.. Кстати, она рассказывала, как ночью (конечно же, без разрешения отца) убежала на пристань встречать императора. И с ужасом пряталась на пристани, ожидая, когда его привезут. Оказывается, она ожидала увидеть некое чудовище, людоеда огромного роста с длинными клыками. И не могла поверить, что низенький человечек в плаще и есть «корсиканское чудовище», которым ее (как и всех английских детей) пугали. Когда она отказывалась есть «противную овсянку», няня говорила ей: «Вот придет Бонапарт и съест тебя за это!» Бетси и ее подружки были разочарованы.

Однако девчонка оказалась достаточно осведомленной обо всех темных делах императора (за завтраком отец читает вслух английские газеты). Она забросала его градом вопросов: об убийстве герцога Энгиенского, о чуме и расстрелах в Египте. И надо было видеть, как горячился император, доказывая тринадцатилетней кокетке свою невиновность! Вот уж действительно – «от великого до смешного…»

Вчера мы направлялись по узкой дорожке к нашему бунгало. Процессию возглавлял император, за ним шел я, потом мой сын, почти ровесник Бетси, и ее старшая сестра. Сама героиня романа шествовала сзади… Она нарочно сильно поотстала от всех. Потом, якобы для того, чтобы нас догнать, разбежалась и, как бы не сумев вовремя остановиться, всем телом толкнула сестру. Бедная девица, потеряв равновесие, упала на моего сына, тот на меня… а я – на императора. Император в наказание схватил Бетси и заставил моего робкого сына ее поцеловать. Она бешено сопротивлялась, и мне показалось, что императору доставляет необычайное удовольствие держать в руках ее гибкое, извивающееся тело…

Сегодня она отомстила. Император дал подержать ей свою шпагу. И очаровательная мерзавка, без всякого почтения к исторической шпаге покорителя Европы, начала делать опаснейшие выпады, заставляя его отступать. Прибежавшему по моей просьбе Маршану пришлось выбить оружие из ее рук… к неудовольствию императора.

Не знаю, как далеко зашел бы этот невинный роман, если бы наш дом на скале не был готов… Впрочем, и после этого она часто приезжала с отцом к нам в Лонгвуд.

На остров прибыли комиссары союзников – наблюдать за императором: австриец, русский и француз. Они хотели представиться своему пленнику, но император отказался их принять. Надо отметить, что все они – не самые лучшие представители человеческого рода. Француз маркиз Моншеню (его знатное имя, пожалуй, единственный дар, который преподнесла ему судьба) напыщен, самодоволен и носит нелепейший парик прошлого века с косицей. Император подговорил Бетси уничтожить эту косицу и даже поручил Киприани купить у аптекаря разъедающее вещество. Но мать Бетси вовремя остановила эту проделку…

Об австрийском комиссаре император сказал: «Император Франц, чья дочь стала моей женой по ее и его желанию, которому я дважды возвращал его столицу, и который теперь задерживает мою жену и моего сына, – имеет ли он право прислать сюда комиссара, не написав мне при этом ни строчки, не сообщив никаких известий о жене, о здоровье моего сына? Могу ли я после этого принять его посланца и о чем-то с ним говорить?»

Почти то же он сказал и о русском: «Когда царь Александр зависел от меня, он был со мной дружен. Да, я вел с ним войны, но политические, не личные… Короче, я не желаю видеть и русского комиссара!»

Сегодня император добился для меня разрешения осмотреть наше будущее жилище. Я отправился туда в сопровождении английского офицера. Мы долго ехали по дороге, ведущей вверх по скале. Восемь километров пути привели к нашему плато. Мой спутник не без удовольствия рассказал, что эта скала, нависшая над морем, считается самым гиблым местом: всегда окутана туманом, всегда – в дожде…