Читать книгу "Мечты серой мыши - Анна Михалева"

— Но может быть, у них были свои причины…

Свиридов, то есть Умберто хмыкнул:

— Конечно, были. Поймите, они живут по другим принципам. Они хранители, а потому главная цель их жизни — сохранить тайну. Это их религия. И в ней нет места ни милосердию, ни справедливости — они все зомбированы этой своей идеей сохранности тайн. У них же это передается из поколения в поколение. Они так воспитаны. Их и людьми-то назвать сложно, настолько все человеческое в них атрофировано. Думаете, они примут вас в свои ряды и вы сможете продолжить роман с вашим дорогим Ильей. Ничего подобного. Они никого не принимают в свои ряды.

— Но Исаак мне рассказывал о расколе, о том, что принимали в Храм за деньги.

— Принимали в послушники. Делали вид, что посвящают в тайны, выманивали деньги и убивали. То была преступная ветвь Храма. Теперь и такой нет. Теперь возрождается старая школа — маниакальное служение делу. Все. И делу служат только свои. Чужих — не допускают. Все как в Средние века.

— А вы? Почему вы не впитали с молоком матери устои Храма?

— Я… — Умберто поморщился. — …наверное, потому что я — полукровка. Моя мать — потомственная храмовница из касты воинов. Отец был принят в число послушников. Он был просто любопытным богачом, которому наскучили светские забавы, и его потянуло на приключения. Я был обречен с рождения. Отцу это не особенно нравилось, отсюда и неоконченное оксфордское образование. Но потом я хлебнул. Меня насильно забрали с третьего курса университета, поместили в школу воинов. Мне пришлось жить так, как предписывали правила Храма. Особенно после того, как отца нашли в его спальне… в общем, сейчас не стоит.

— Я не понимаю, зачем вам все это. Вы наверняка унаследовали от отца его богатство. Деньги вам не нужны.

— Мать не вела дела. Семья уже много лет как разорена. Меня содержал Храм. К тому же я больше не хочу продолжать то, чем занимался. У меня появился шанс спастись. Зачем им пренебрегать. И если вы не против, я бы хотел продолжить путешествие. У нас мало времени.

— Последний вопрос: откуда вам так хорошо известен русский язык?

— Вы плохо слушаете, меня загнали в школу воинов, — он закатил глаза и нажал на педаль газа.

* * *

Минут двадцать мы ехали молча. Не знаю, о чем думал Умберто, но, судя по выражению его лица, вряд ли его посещали грезы о пляжах Канарских островов. Я же судорожно пыталась принять решение. Несмотря на то что все говорило о бессмысленности моих попыток взять ситуацию под свой контроль. Трудно, знаете ли, представить себе заложника, размышляющего о том, как посадить в тюрьму бандита, ведущего его к стенке. Мое собственное положение мало чем отличалось от положения того заложника. Да, дискета все еще находится под моим контролем. В том смысле, что она лежит в сейфе банка, название которого знаю только я. Но вот, пожалуй, и все мои преимущества перед моими врагами.

Теперь о менее приятном: рядом со мной сидит Умберто — палач Храма, который, если ему чего не понравится, задушит меня и глазом не моргнет. По пятам за нами следуют ребята в коричневых пиджаках, последние действия которых склоняют к мысли, что единственным их желанием является отправить меня на тот свет любым возможным способом. Если я оставлю дискету и попытаюсь скрыться, меня прикончит Умберто. Если я возьму дискету из банка и переведу деньги на наши личные счета, Умберто меня тоже прикончит. И даже не из-за денег, а потому что ему совершенно не нужен лишний свидетель. Подобная логика мне была понятна. Если он собирается расправиться с пластическими хирургами, когда те сделают ему операцию по изменению внешности, зачем ему я — живое доказательство его волшебных перемен. Если рассмотреть вариант, что я каким-то чудом смогу отдать дискету храмовникам… Если я поверю Илье, который предложил мне единственный вариант спасения, а не Умберто… Господи, как же у меня разболелась голова!

Я повернулась к своему сосредоточенному спутнику:

— Скажите, а каким образом вы вообще ввязались в это дело?

Он вздрогнул, видимо, я действительно выдернула его из пучины размышлений:

— Обычным образом. Мне приказали им заняться.

— А поподробнее.

— Несмотря на то что вы меня уже порядком утомили своими вопросами, я понимаю, как некоторые мои ответы могут быть важны в принятии вами решения, на котором я весьма настаиваю. А потому я удовлетворю ваше любопытство…

Пока он все это говорил, я подумала, что с того времени, как Свиридов стал Умберто, его мыслеизлияния стали чересчур витиеваты.

— …все дело в былом расколе Храма и чистке рядов. Начну с последнего: если в Храме устраивают чистку рядов с целью оставить лишь потомственных храмовников, исключив абсолютно всех послушников, прибывших со стороны, Храм чистят без всякого суда и следствия. Не важно, какими заслугами тот или иной послушник отличился в деле сохранения Тайн, важно лишь, есть ли у него многотомная биография или нет. Храмовники — последователи простых решений. Сказали лишних убрать — да будь там хоть президенты, — уберут, и все.

— То есть убьют?

Умберто хмыкнул, что означало, по всей видимости, «совершенно верно».

— Так получилось, что решение чистить ряды стало достоянием широких масс храмовников и послушников. Ну, и последним ничего не оставалось, как попытаться сохранить себе жизнь. Я думаю, что знакомая нам дискета была чьей-то страховкой. Вполне допускаю мысль, что некий послушник из числа программистов, работавших на Храм, подсуетился и сотворил себе прекрасную страховку. Он скачал счета Храма в банках всего мира на дискету и спрятал ее в тайник. Также он заложил программу в компьютерную систему, которую можно запустить и которая приведет в действие сложный финансовый механизм, связанный с этими счетами, а также блокирует чужие вмешательства.

— Но ведь легче нанять другого программиста, чтобы удалить этот вирус и тем самым сделать дискету бесполезной, — я пожала плечами.

— Подпустить чужого человека к своей кормушке для Храма равносильно самосожжению. А свои, видимо, ничего не могут сделать и по сей день. Иначе люди в коричневых пиджаках, как вы их называете, или, проще говоря, воины, не гонялись бы за вами с таким рвением. Теперь о главном, ваш отец был приятелем нашего программиста. Думается мне, что наш чудо-послушник разработал блестящую схему: он копирует некоторые файлы дискеты, и, подробно описав последствия работы полной версии своей программы, засылает все это в главный офис Храма. Дискету же он прячет у вашего отца забавным образом. Они абонируют сейф на ваше имя, который вы можете открыть только в случае смерти вашего отца. Храм понятия не имеет не только о вашем существовании, но и о существовании вашего батюшки. Где искать дискету, храмовники не знают, а наш программист остается целым и невредимым.

И все было бы замечательно, если бы не жажда наживы, коей так страдают все смертные. Наши друзья разрабатывают великолепный план. Ваш отец должен сделать вид, что умер. Его немногочисленным друзьям демонстрируют тело, и они подтверждают факт смерти. В силу вступает завещание. Тут на сцене появляетесь вы, открываете сейф, и р-раз, словно по мановению волшебной палочки, перед вами предстает давно потерянный отец, коему вы на радостях отдаете дискету. Однако чудо-программист погибает. Судьба, знаете ли, не всегда благоволит к нашим начинаниям. Ваш папаша в панике. Он обращается за помощью к своему приятелю — некоему Боккаччо, о котором вы немало наслышаны. Он просит его завершить план, который был намечен, то есть якобы найти его тело и с помощью отца Боккаччо засвидетельствовать его смерть.