Читать книгу "Та еще семейка - Алексей Макеев"

— Телефон. — Полимеев снял трубку телефона, стоявшего на лакированном столике. — Гражданин Чепраков? Уголовный розыск, подполковник Полимеев. Сейчас мы поднимемся в вашу квартиру. Советую не оказывать сопротивления. Дом окружен, нейтрализуйте своих наемников.

— Я в курсе. Пожалуйста, поднимайтесь.

Хозяин, суховатый и лысоватый, в домашнем халате, предупредительно открыл дверь.

— Санкция прокурора, я надеюсь…

— В наличии, — спокойно сказал Полимеев и пропустил вперед бойцов с автоматами.

— Все лицом к стене, руки на голову! — страшным голосом закричал Иван Гороховский и, расставив присутствующих у стены, стал вместе с Рытьковым проводить обыск задержанных.

— Боже мой, но зачем же так… — заныл Чепраков, раскоряченный и упертый лбом в стену.

— Ваши телохранители подозреваются в содействии побегу из суда обвиняемой Илляшевской, а также в нанесении телесных повреждений военнослужащим охраны, — официальным текстом сообщил хозяину Полимеев. — Обоим наручники. Выводите, старший лейтенант.

Гороховский с Минаковым и автоматчики повели людей Парамиди к лифту.

— Снять окружение вокруг дома, — приказал в мобильный телефон подполковник.

Стефан Георгиевич Парамиди, изжелта-бледный, стоял напротив полицейских, сверля их черными ненавидящими глазами. Сидорин встретил это «зеркало души» криминального дельца своим обычным беспощадно-ледяным взглядом. Он никогда не скрывал своего личного отношения к преступникам, не в пример операм, ведшим себя корректно.

— Предъявите ваши документы, господа, — учтиво сказал Полимеев, проходя с Сидориным и Рытьковым в глубину роскошно меблированной квартиры следом за Чепраковым и Парамиди.

— Я гражданин Латвии. — Парамиди презрительно скривил рот под серповидными усами, выкладывая на бархатное покрытие круглого стола заграничный паспорт. — Нахожусь в Москве на законных основаниях, с целью заключения ряда коммерческих договоров. Могу предъявить все оформленные документы моей и дочерних фирм…

— Ваш официальный бизнес, господин Парамиди, меня не интересует. По этим вопросам вас будут проверять другие сотрудники уголовного розыска или ФСБ. Моя компетенция — тяжкие преступления. Вы подозреваетесь в убийстве артиста московского театра Половчука. Причем в убийстве при отягчающих обстоятельствах, произошедшем полтора года тому назад на Новом Арбате, в квартире потерпевшего. — Полимеев говорил почти любезным тоном, спокойно и ровно. — Капитан Рытьков, наденьте подозреваемому наручники.

— Но с какой стати! — возмутился Парамиди, у которого желтоватая бледность на лице сменилась красноватой крупной пятнистостью. — Разве меня взяли на месте преступления? Или я оказал полиции сопротивление? Я пожилой человек…

— Вы не женщина, — вмешавшись, отрезал Сидорин. — Полтора года находитесь в розыске. Имеем право примерить вам браслеты. — Он по-прежнему смотрел на Стефана Георгиевича тяжелым взглядом, содержащим и некое издевательское торжество.

— Что вы так на меня смотрите! — После того как на Стефана Георгиевича надели наручники, видимо, не выдержали нервы. — Я никого не убивал. Я пока только подозреваемый. А вы, майор… вы странный тип. Наверно, если бы могли, приговорили бы меня к высшей мере…

— Не спорю, сделал бы это с удовольствием, — совершенно серьезно заявил Сидорин и поиграл желваками на скулах.

— Валерий Фомич, исключи пререкания с подозреваемым. В данном случае это не дает практической пользы, — остановил Сидорина «правильный» Полимеев.

В открытую входную дверь шумно вошли еще двое сотрудников МУРа с бежевым бультерьером на поводке.

— Ну, вот и Банан, — удовлетворенно приветствовал появление бультерьера подполковник. — Акимов, начинайте обыск помещения. — Полимеев показал хозяину санкцию прокуратуры. — Рытьков, уведи Парамиди, сдай его нашим и возвращайся.

— А как же со мной? — почти плаксиво вопросил Чепраков. — Мне переодеваться и… тоже?

— Если во время обыска в вашей квартире не обнаружат оружия, взрывчатых и отравляющих веществ, а также наркотиков… к вам будет применена такая мера пресечения, как подписка о невыезде.

— Но меня с Парамиди связывал только бизнес. Поставки лекарств и цветных металлов. Совершенно законные поставки, — повторил Чепраков, почему-то приглушив голос.

— Поэтому вам и придется не покидать столицу до конца следствия по делу Парамиди. Когда будет доказано, что вы не имеете отношения к его деяниям…

— Конечно, не имею, господин подполковник! Повторяю: у нас с ним были чисто формальные связи, не более того. Я честный бизнесмен.

— Что-то не верится у нас в честный бизнес, — хамовато встрял неисправимый Сидорин. — Как говорилось в старину: «От трудов праведных — не наживешь палат каменных». А сейчас тем более, сажать надо каждого второго.

Находившиеся в квартире полицейские не осудили (хотя бы мимически) некорректное высказывание Сидорина, наоборот — сочувственно ухмыльнулись.

На другой день в комнате управления, где сидел капитан Рытьков, бодро прозвенел телефон.

— Привет, Саня, — услышал Рытьков непривычно веселый голос Сидорина. — У меня новости из областного УВД. Я уже подъезжаю. Сейчас зайду к тебе, расскажу.

Войдя, Сидорин небрежно снял старую куртку, повесил на крючок, сел напротив.

— Тут я получил сведения, что позавчера, под утро, как раз когда мы приехали с Полимеевым за этим… — проговорил он.

— Греком, — сказал Рытьков, — с латвийским паспортом.

— Ну да, с латвийским. Так вот в двадцати пяти километрах от поселка «Липовая аллея» произошла перестрелка.

— Кого с кем? — оживился молодой капитан и навострил уши.

— Предварительное следствие установило следующее. Во взорванной и сгоревшей «Ниве», по номерам находящейся в угоне, нашли обгоревший труп. Мужской. Предположительно этот мужчина из наемников Парамиди и участвовал в организации побега Илляшевской. Это первый. Второй участник того же мероприятия убит из «калашникова». Труп обнаружен неподалеку от «Нивы». Есть еще три трупа… Местные опера говорят: из группировки некоего Глызина. Сейчас лиц, причастных к этой группировке, разыскивают. В каком-то поселке обнаружен черный «Ниссан» с явными пулевыми пробоинами, его возможные хозяева устанавливаются. Словом, там работают ребята из убойного отдела. Но самое интересное, что я хотел тебе сообщить… — Майор Сидорин продолжал с кривой усмешкой и не сразу, а как будто после минуты раздумья. — Н-да… так вот… Возле подорванной «Нивы» нашли разбросанные фрагменты тела и совершенно целую голову…

Рытьков настороженно ждал окончательного разъяснения того, что под конец говорил Сидорин.

— Исследовав фрагмент тела, который хорошо сохранился, эксперты установили: голова принадлежала Марине Петровне Илляшевской.

— Да ну! — восхищенно прошептал Рытьков. — Вот так номер! Сбежала, да подорвалась.