Читать книгу "Черный король - Евгения Грановская"

– Мальчик, – слабо воскликнула Марго и, пошатываясь, подошла к кровати, на которой – по-прежнему без сознания – лежал Игнат.

Она наклонилась и прижала ухо к его груди. Лицо ее чуть посветлело.

– Он жив, – сказала она.

Марго сняла со спинки кровати полотенце, брызнула на него водой из графина и положила мальчику на лоб. Игнат застонал и что-то тихо и бессвязно забормотал.

– Что все это значит? – холодно спросил отец Андрей, обращаясь к Каштану.

– Марго, объясните ему, – попросил бандит.

– Эти двое хотели убить нас, – сказала Марго. – Каштан подоспел в последнюю секунду и, по-моему, сломал им шеи. Пистолет он забрал у одного из этих подонков.

Дьякон в упор смотрел на Каштана.

– Зачем вам пистолет? – спросил он.

– Пистолет? – Каштан глянул на свою руку, сжимающую рукоять «макарова», презрительно скривился и швырнул пистолет на комод.

Дьякон протянул руку и быстро схватил его. Взвесил на ладони и удивленно проговорил:

– Судя по весу, обойма почти полная.

– Правда? Очень может быть. Я не разбираюсь в огнестрельном оружии.

– Я позвоню в милицию, – сказала Марго и достала из сумочки телефон.

Пока она звонила, Каштан слегка приподнялся в кресле и насмешливо спросил:

– Как себя чувствует прокурор?

– Он умер, – сухо сказал дьякон, затем повернулся к журналистке и объявил: – Перед вами, Марго, главный фигурант дела «о проглоченных шахматах». Кажется, так вы его назвали?

Марго моргнула заплаканными глазами.

– Я не понимаю, – растерянно проговорила она.

– Каштан убил Бородина, Тимофеева и Самойленко, – объяснил отец Андрей. – Бородина он заставил пустить себе пулю в рот. Тимофеева довел до сердечного приступа. Прокурора он просто отравил.

– Прокурор отравлен? – тихо воскликнула Марго.

– Да. Выпил отравленный кофе. На дне чашки лежала мраморная фигурка короля. Вероятно, наш друг Каштан подумал, что это остроумно.

Произнося свой монолог, отец Андрей не сводил с Каштана пристального взгляда. Однако если Каштан и волновался, то ничем не выдал своего волнения.

– Вы отправитесь в тюрьму, Каштан, – твердо сказал дьякон.

И вот тут Каштан усмехнулся – медленно, холодно, презрительно.

– А вот это перебор, – сказал он. – В тюрьму я не пойду.

– Я лично прослежу, чтобы вас туда доставили, – сказал отец Андрей.

Каштан покачал головой:

– Уверяю вас, этого не будет. Вам не удастся меня поймать.

– Я вас уже поймал. – Дьякон наставил на бандита пистолет.

Тот скользнул по стволу взглядом и насмешливо произнес:

– Это вам только кажется. Разве вы не слышали рассказы о том, как я летаю и прохожу сквозь стены? А некоторые утверждают, что я умею становиться невидимым. Забавно, правда? – Каштан запрокинул бледное лицо и хрипло рассмеялся. От его смеха у Марго по спине пробежали мурашки.

– Но… почему? – тихо спросила она.

Каштан перевел на нее холодный взгляд и слегка прищурился.

– Я могу рассказать. Но только в том случае, если дьякон расскажет, как он меня раскусил.

– Это было несложно, – сказал отец Андрей. – К сожалению, я потерял слишком много времени из-за того, что с самого начала взял неверный след. Мне взбрело в голову, что Бородина и Тимофеева убил прокурор. Из-за этой глупости я и возился так долго.

– Не казните себя, – усмехнулся Каштан. – Просто вы увидели физиономию прокурора и подумали, что человек с такой рожей способен на все.

– Вы правы. Это лишний раз доказывает, что доверяться эмоциям нельзя.

– Но что заставило вас изменить свое мнение? – поинтересовался Каштан.

– Русский шахматист Михаил Чигорин. Я прочел характеристику, которую он дал шахматным фигурам. И это навело меня на мысль, что конь и слон – всего лишь исполнители. Главный в этой партии – черный король. И я подумал, что в этом городе на короля тянет лишь один человек – прокурор Самойленко. С Бородиным – слоном – его связывала давняя дружба. Судья Трофимов – конь – был его приятелем. Но Самойленко в этой троице был настоящим лидером.

– Значит, ваш вывод основывался на простом предположении? – удивился Каштан.

– Скорее на интуиции, – возразил ему отец Андрей.

Каштан взглянул на циферблат наручных часов.

– И все-таки, как вы меня вычислили?

– Вы торопитесь? – осведомился дьякон.

– Увы, да, – ответил Каштан. – Скоро здесь будут оперативники, а у меня нет желания с ними встречаться.

– Не думаю, что ваше желание имеет какое-нибудь значение, – заметил отец Андрей. – Но вы просили, и я расскажу. В квартире Бородина была открыта форточка. От карниза до пожарной лестницы – около трех метров. Чтобы перепрыгнуть с лестницы на карниз, требовалась поистине обезьянья ловкость. Когда я преследовал вас от ресторана, вы свернули за угол и исчезли. Раствориться в воздухе вы не могли. Из этого я заключил, что вы попросту перемахнули через чугунную решетку забора. Это способен сделать только хорошо тренированный человек. Поначалу я подумал на мальчика, но он поклялся мне, что не делал этого.

– Это первая улика?

Дьякон кивнул:

– Да.

– Есть и вторая?

– Разумеется. Во время нашего разговора в ресторане вы, Каштан, вымогали у меня деньги. Сумму вы написали на салфетке. Я обратил внимание на почерк. Вернее – на то, как была написана цифра «пять».

– Ну и?..

– Она очень сильно напоминала другую «пятерку». Ту, которая отпечаталась на лбу у судьи Трофимова.

– Великолепно! – похвалил Каштан и снова мельком посмотрел на часы. – Какова же третья улика?

– Таблетка, – сказал дьякон. – Простая таблетка цитрамона. Она была найдена в комнате у судьи. – Дьякон повернулся к журналистке: – Марго, вы ведь постоянно носите в сумочке цитрамон, так?

– Да, – ответила та растерянно. – Он помогает мне бороться с мигренью.

– Верно, – кивнул дьякон. – Но судья Трофимов не страдал мигренью. У него даже похмелья никогда не было. А вот у вас, Каштан, мигрени случаются довольно часто.

– С чего вы это взяли? – сухо спросил Каштан.

– Я обратил внимание на вашу странноватую манеру вести разговор. Посреди беседы вы внезапно замолкаете, ваше лицо бледнеет, а взгляд становится тяжелым и неподвижным, словно вам больно вращать глазами и двигать головой. Именно за этот неподвижный, жуткий взгляд подельники называют вас Медуза-Горгона.

– Они меня так называют? – удивился Каштан.