Читать книгу "Риск - это наша работа - Сергей Самаров"

– Ладно, – Паутов усмехается в эфир, словно ртом бабочку в воздух бросает – пусть попорхает. – Спартак, Радуга. Я болельщик страстный, жду. Слушаю ваш репортаж.

– Значит, так… У нас наблюдается уже появление команды противника. Пока это видно только по шевелению кустов. Они люди аккуратные, служебные мундиры мочить лишний раз не хотят и ручей будут переходить на излучине, где и мы намедни переходили. Спускаются, по крайней мере, именно туда. Группа Волги залегла там же. Вычислили место спуска. Вот… Выходят из-под деревьев. Видимость у нас отвратительная, хотя расположились мы на лучшей трибуне. Но все видеть мешает погода…

– Скорее непогода… – добавляет Стогов.

– Сконцентрировались на берегу толпой, – продолжил Парамоша. – Стрелять можно уже сейчас, но Волга не дает команды. Может быть, зря. Очень кучно стоят. Можно сразу половину положить.

– А вторую половину отпустить, – возразил Паутов. – Он их на кинжальный огонь подпустит.

– Очень может быть… Это будет пас своей группе вполне в духе нашего командира. Чтобы все почувствовали прелесть полета пули – и свои, и чужие… Тогда настоящие мгновения навсегда останутся в памяти тех, у кого останется после них память. Есть! Противник пошел в атаку по центру. Переходят ручей и приближаются к противоположному флангу, то есть берегу…

– Началось… – сказал Стогов. – Это уже без комментариев.

Кречет и сам уже, наверное, услышал. Микрофоны у «подснежников» нежные…

* * *

– Пора, бросай! – прошептал Хамзат.

– Рано… Половина успеет в кусты сквозануть…

Толукбаев перебирает за спиной подполковника ногами. Нетерпение рвется из него, как дикая птица из человеческих рук.

Горячность в крови у всех кавказцев, независимо от национальности. Но часть из них отличает еще и удивительное хладнокровие. Вот из этих и получаются великолепные воины и такие же великолепные спортсмены. Хамзат хладнокровия не проявляет. Значит, хвалят его лишку.

– Вот теперь – пора…

Разин поднялся в полный рост, отжал большим пальцем предохранитель гранаты и крикнул во весь голос:

– Стой, стрелять буду!

И тут же саму гранату бросил.

Сам он присел за камень и зажмурился и потому не видел вспышку. Только услышал взрыв. Глаза открыл только через три секунды, захватив еще последний всполох быстро уходящего света. И увидел рядом с собой безумное лицо Керима, которого никто не предупредил, что следует закрывать глаза.

Команду к стрельбе и давать не надо. Тишина после взрыва и восстановиться не успела, когда треск выстрелов смял всю красоту момента. Разин сразу отметил, что очереди разные. Некоторые даже длинные. Длинными очередями стреляют только женщины и дилетанты. Очередь должна состоять не больше чем из трех выстрелов.

Ослепленные боевики падают прямо в воду. Но они держались слишком кучно, выискивая самое мелкое место для перехода ручья, и передние заслонили собой задних. Многие в бронежилетах. Это их в какой-то миг спасло. Три фигуры бросились назад, к кустам. Разин поднял пистолет с прикладом и послал чуть выше спин убегающих подряд три пули – в шеи или в затылки, но не в бронежилеты. Он не стал стрелять очередями. Пожалел патроны. Но и одиночных выстрелов, сделанных хладнокровно и умело, хватило.

Хамзат оружие даже не поднял. И только когда группа бросилась вперед на добивание и раздалось еще с десяток выстрелов, он вышел и спустился к ручью. Разин двинулся следом, а за Разиным и Керим, который утерянное было зрение обрел и несказанно этому обрадовался. Так обрадовался, что даже про усталость забыл. Пошел, как свеженький.

Внизу все произошло так, как представлял себе Разин. Ментовско-прокурорская банда оказалась полностью перебитой.

– Кто теперь будет следить за порядком в Грозном? – с усмешкой спросил подполковник.

Хамзат осмотрел своих боевиков.

– Вот они придут на смену. Они из другого тейпа. Враждебные. Им тоже надоело воевать. Хотят просто грабить и получать за это зарплату.

Разин оглянулся. Четверо боевиков министра из засады не вышли. Но и Хамзат сделал вид, будто только что заметил это. Он открыто двинулся вместе с подполковником на правый фланг засады. Разин уже знал, что им предстоит увидеть. Значит, Хамзат дал конкретную дополнительную команду левому флангу. Иначе он заподозрил бы неладное. Сейчас вся группа вместе с ним оказалась в недавнем положении только что перебитых врагов. И оттуда, из засады, четверым ничего не стоило бы положить всех на месте. Хамзат, при своем подозрительном нраве, обязан был бы предусмотреть это. А он пошел открыто. Значит, уже знает, что произошло.

– Поздно ты, подполковник, гранату бросил. Подставил парней под огонь своих же…

Совсем приятный ход! Восточная мудрость границ не знает! Хамзат показал себя во всей красе. Значит, виноват во всем только Разин.

Однако Разин в ответ улыбнулся. Он с себя вину не снимает:

– Но ты же очень хотел этого…

Толукбаев все понял. Его ход не укрылся от подполковника. И потому посмотрел настороженно, ожидая продолжения разговора.

– В коротком бою всякое случается… – добавил Разин. Продолжения и разборки не последовало.

– Случается… – тогда согласился Хамзат. – Сдай пистолет Кериму.

Керим протянул из-за спины руку.

Их осталось только одиннадцать человек вместе с самим подполковником. Шерхана Алиевича, который только что спустился от костра, с трудом можно отнести к нормальным бойцам – министр стал вдруг хромым и косолапым.

Теперь осталось пройти совсем немного. Подняться по противоположному склону – последнему лесистому склону горы на их пути, а дальше практически уже не спускаться – чаще только вверх и вверх. До тропы, которая приведет к пещере.

– Как же они так?… – склонился министр над своей группой поддержки.

– Воевать тоже надо уметь… – ответил на это Хамзат.

Очень высокомерно ответил.

Разин на размышления времени не оставил:

– Все. Отдых кончился. Развлечений больше нет. Вперед. Последний бросок самый трудный. Без привалов.

* * *

– Я Спартак. Слышите, Кречет?

– Докладывай.

– Волга всегда добивается полного выполнения установки команды на игру. Он приведет к вам десять человек вместо четырнадцати.

– Я скажу ему спасибо.

– Они выходят. Через сорок минут будут у вас. Может быть, чуть дольше, потому что отдельные члены банды не в состоянии передвигаться без носилок. К концу пути таких будет большинство.

– Мы будем выходить в большой эфир только утром. Сеанс связи с базой. Тогда и закажем носилки…

– Сами будете их и носить… – не удержался Парамоша, чтобы обойтись без укола.