Читать книгу "Архив Шевалье - Максим Теплый"

Он выскочил из ресторана, на ходу застегивая куртку и поглубже натягивая капюшон, чтобы уберечься от начавшегося дождя. В последнюю секунду подумалось, что лучше было бы прямо в ресторане вызвать такси, но он успокоил себя тем, что до посольства – рукой подать.

Беркас быстрым шагом шел под гору, подгоняемый ветром, который дул точно в спину, надувая куртку и пробирая до костей. «Если в разговоре, который слышал официант, речь действительно шла обо мне, – размышлял он, – то значит, в ресторане был не кто иной, как Лука, и получается, что рисунков Шевалье у него нет. Тогда у кого же они? Мистика…»

Вот там за поворотом – посольство. Каленин еще прибавил шагу и вдруг будто бы увидел затылком приближающуюся опасность. Он резко обернулся, и его глазам предстало зрелище, поражающее своей обыденностью и одновременно какой-то голливудской неестественностью. С горы, набирая скорость, беззвучно катился небольшой автобус. Каленин мог поклясться, что автобус летит на него с выключенным двигателем, используя исключительно крутизну спуска. А за рулем, судя по очертаниям темной фигуры в шляпе, сидит не кто иной, как Лука – собственной персоной.

Каленин почти рефлекторно бросился бежать. Он мчался вниз по склону, осознавая всю бессмысленность своих действий. Сквозь шум дождя и глухие порывы ветра явственно прорывалось злобное посвистывание мокрых шин – автобус безжалостно настигал его.

До спасительного поворота оставалось метров двадцать, когда Каленин почувствовал, что вот-вот окажется под колесами автобуса. Он резко бросился в сторону и стал карабкаться по склону, но на мокром от дождя грунте поскользнулся и съехал на асфальт, с ужасом наблюдая, как на него юзом летит тормозящий автобус.

Стараясь избежать удара, Беркас вскочил и метнулся на встречную полосу, но автобус с ювелирной точностью остановился прямо напротив него. Каленин отчетливо разглядел сквозь стекло нижнюю часть лица водителя, которое было обращено к нему: Лука улыбался, показывая крепкие зубы. Верхняя часть его лица по-прежнему была неразличима и скрывалась в тени широкополой шляпы, упиравшейся в потолок.

Лука помахал ему рукой, показывая, что приглашает сесть рядом с ним. Причем был он настолько спокоен и улыбчив, что Каленин, как под гипнозом, сделал шаг вперед и в ту же секунду услышал визг тормозов: снизу, распластавшись в низкой посадке, на него летел спортивный «порше», который остановился так ловко, что отрезал Каленина от автобуса. Пассажирская дверь резко распахнулась, и из темного салона, словно два выстрела, прозвучало по-русски: «Ко мне! Быстро!»

Беркас не раздумывая прыгнул в салон с затемненными стеклами, и машина рванула в гору, причем с таким невероятным ускорением, что Каленину в первое мгновение не удалось повернуть голову. А когда тело вновь стало повиноваться, он с изумлением увидел рядом с собой профессора Якобсена, который азартно крутил баранку, поглядывая в зеркало заднего вида.

– Не догонит! – задорно выкрикнул профессор. – Как я его? А? Я за этой долговязой сволочью давно слежу! Устраивайтесь! Сейчас покатаемся! Как-то раз, через год после войны, мы с Лыковым…

– Куда мы едем? – перебил Беркас, поглядывая назад.

– Да не бойтесь вы! Им нас никогда не догнать… Разговор есть.

– Вы что, следили за мной?

– Если я скажу, что встретил вас на этой горе случайно, вы мне поверите?

– Нет, конечно!

– Я же сказал, что следил не за вами, а за этим длинным. Он и вывел меня на вас.

– Послушайте! – умоляюще обратился к профессору Беркас. – Объясните же, что происходит. Я не могу связать концы с концами.

– Да все просто! Архив у меня.

– У вас??? – Каленин попытался было дернуться в кресле, но очередное ускорение прижало его к спинке.

– Ну да! У меня! Ребята Мессера об этом не знают. Они думают, что это вы его где-то спрятали. Вот и следят. Убивать вас, не добравшись до архива, им невыгодно. Они убьют вас ровно через минуту после того, как им завладеют!

Профессор радостно заржал, упиваясь растерянностью своего пассажира.

– Нет, вру! – поправился он. – Не через минуту, а тотчас же! Гы-гы-гы…

Каленин потрясенно молчал, пытаясь удержать устойчивую позу, так как машина входила в повороты на огромной скорости.

– Пристегнитесь! – посмеиваясь, бросил Якобсен. – Что-то вы плохо выглядите! Уж не испугались ли? Неужели боитесь этого длинного в автобусе? А может, хотите знать, как я догадался про альбом?

Каленин обреченно склонил голову, давая понять, что его уже ничем не удивишь.

– Так вот, пару недель назад я увидел, как вы вошли с какой-то папкой и портфелем в комнату – я называю ее аквариумом…

– Увидели? В каком смысле?

– В самом прямом! С берега Рейна, в бинокль. У вас удобное жилище, для того чтобы следить за всеми вашими перемещениями по дому. Вы об этом не догадывались? Так вот, потом вы пошли со всей этой поклажей наверх. А через десять минут вернулись уже без нее. Что я должен был подумать?… Правильно! Я подумал, что вы ее спрятали наверху. А там – только туалет и спальня. Наутро я легко проник в ваш дом…

– Так вы «домушник»? – спросил Каленин по-русски.

– «Домушник»? – Якобсен на секунду задумался, пытаясь понять смысл сказанного. Потом кивнул: – Красивое слово! Да! Я отжал дверь обычной отверткой, которая всегда лежит у меня в машине. Видите, все просто. Картинки у меня. Записи тоже.

– Я был уверен, что архив у них… Про вас я даже не думал.

– Наивный вы человек! Если бы архив был у них, то вы находились бы сейчас в лучшем из миров! Они не захотят оставлять вас в живых!

– Но в этом нет никакого смысла! Я же уже все рассказал в посольстве – про архив, про то, что его похитили… Я описал Николаю Даниловичу этого Луку… Про Мессера – тоже рассказал… Куприн все знает… Он обещал всю информацию передать немецким спецслужбам.

– Почему же тогда вас не пригласили для дачи показаний?

Каленин пожал плечами:

– Не знаю! И потом, что, собственно, я могу рассказать. Про то, как меня пугал Мессер? Но он меня не бил, не пытал… Потом, кто такой Мессер? Как его нынешнее имя? Где его искать? Я не знаю ответа ни на один вопрос. Для немецких спецслужб мой рассказ будет выглядеть как рождественская сказка, придуманная не совсем трезвым Дедом Морозом.

– Ну, положим, если бы имело место официальное обращение посольства о том, что вам угрожает опасность, то полиция должна была бы принять это во внимание… Значит, ваши коллеги предпочли не ввязываться в эту историю. Тем лучше! Прокрутим это дело на двоих!

– Я опять ничего не понял! – раздраженно сказал Каленин, вжимаясь в кресло на очередном вираже. – Скажите наконец толком, чего вы хотите?

– Славы! И справедливости, конечно! Но больше – славы! Я был уверен, что вы найдете старуху и доберетесь до бумаг. А я их забрал по двум причинам. Во-первых, я не доверяю немецкому правосудию. После Нюрнберга они не отыскали и, следовательно, не наказали ни одного нацистского преступника. Поэтому хочу, чтобы картинки Шевалье получили русские, только не от вас одного, но и от меня тоже. И пусть мое имя прозвучит публично! Обещаете?