Читать книгу "Большой обман - Луиза Винер"

— А вот и мой добрый приятель Рэй, — представляет звезду Эдди. — Один из лучших покеристов штата. Входит в десятку лучших игроков США. Предпочитает играть на наличные и редко появляется в турнирах. Шумихи вокруг своего имени не любит. Однако, какого хера? Вы, салаги, принимаете его или как?

Все кивают и улыбаются. Внешность Рэя производит впечатление даже на них, сколько ни отводи глаза в сторону. Рэй худощав, смугл, щеки у него впалые, левую бровь пересекает шрам. На чемпионе поношенный джинсовый пиджак и выцветшая футболка, в глазах — легкое презрение. Переспать с таким мужиком — вот о чем мечтают жены богачей. И мужья это знают. Какое удовольствие — навтыкать такому красавцу. Каждый из них был бы не прочь.

Мы занимаем свои места за карточным столом. Я помещаюсь прямо напротив Рэя. Время от времени он испытующе поглядывает на меня, но никаких опасений я ему, похоже, не внушаю. Какой из женщины игрок? Эдди располагается у импровизированного бара, готовит кофе и дает справки. Кто-то хочет уточнить правила торговли, кто-то интересуется, какой максимальный размер ставки. Эдди всякий раз терпеливо объясняет. Какой угодно. Никаких ограничений нет, поднимай на сколько хочешь.

Мозги у всех этих мужчин формировались в дорогих учебных заведениях, однако совершенно ясно, что покеристы из них никакие. Получают слабую руку — и сразу что-то бурчат про себя. Изучают свои карты — на лицах опасливая сосредоточенность. Играют агрессивно и безрассудно, рейзы большие, ререйзы — еще больше. Надо, не надо — торгуются за каждый банк. Похоже, пас считается у них символом слабости. На самом-то деле как раз наоборот.

Кое-кто из них имеет представление о математике и время от времени просчитывает шансы банка. Но нетерпение все равно берет верх. Мои партнеры вовсю блефуют и не умеют выжидать. Им прямо не терпится узнать, что в прикупе: если уж действовать, так наверняка. Рэй, в противоположность им, само воплощение самообладания. Играет он осторожно и жестко, лишних слов не говорит, выражение лица непроницаемое. Остальные всем своим поведением показывают, какая у них карта, — Рэй глазом не моргнет, ни единого непроизвольного движения. Прямо-таки интеллектуальный атлет, один из тех, о ком говорил Большой Луи.

Когда наступает моя очередь сдавать, все видят, как дрожат у меня руки. Сонни, импресарио из Голливуда, говорит, что может сдать за меня. Я улыбаюсь и вежливо отказываюсь. Из глубины комнаты за мной следит Эдди. Собой он вроде владеет, только переминается с ноги на ногу и теребит поля шляпы.

Я сосредотачиваюсь, собираю отыгранные карты и составляю из них колоду — аккуратно и быстро. Теперь я точно знаю, где какая карта. Двух дам сбросил Мистер Ролекс, прикупив из флопа, Сонни скинул туза и десятку. Вот десятка, дама, валет — недостроенный стрит, а двух королей я скинула сама, как только они мне пришли. Теперь пусть полежат до поры до времени. Вот она, моя колода, прелесть моя, все пятьдесят две карты на своих местах.

Прежде чем дать подснять, я в мгновение ока пробегаю в памяти все цифры телефона папы. Не забывать, ради чего я здесь, насторожиться и сосредоточиться! Маленький вольт — и я протягиваю колоду господину в голубой шелковой рубашке. Он снимает именно там, где мне нужно. Еще один вольт — и карты возвращаются на свои законные места. Легкий вздох — и я приступаю к сдаче. Двух королей — Сонни, двух дам — Голубой Рубашке, мне — начало качественного стрита.

Дамы и короли образуют две пары, я прикупаю десятку. Ее-то мне и надо. Эти двое все время поднимают, я уравниваю, пока ко мне не попадает последняя карта прикупа — пятая улица. У них руки остались как были (это я знаю точно), а я достроила стрит. Я подобрала все ингредиенты, словно искусный кулинар, надо еще чуть-чуть приправить для изысканности. Пытаюсь перемешать фишки одной рукой (как всегда) и рассыпаю. Умудряюсь даже покраснеть (откуда что берется — сама на себя удивляюсь). У противников полная уверенность, что у меня ничего нет. Короли выиграют или дамы, еще неизвестно. Зато дура в красном платье наверняка попала.

Фишек на столе на пять тысяч. Противники поднимают. Я отвечаю тем же. Блеф, уверены партнеры. Ну вот и все. Я вздыхаю, прошу прощения и вскрываюсь. Присутствующие обалдело таращатся на мой качественный стрит — от короля до девятки — и не верят своим глазам.

И колесо закрутилось.

* * *

Вскоре Ролекс и Голубая Рубашка выходят из игры. Проигрывать женщине — это чересчур. Если не везет, лучше удалиться. Я даю Рэю возможность добить их и сама проигрываю небольшую сумму — чтобы у него не возникло ненужных подозрений. Рэй должен оставаться в игре до самого конца — тем тяжелее ему будет проиграть.

Я быстренько осваиваюсь. Понемножку манипулирую — не больше трех-четырех раз за час. Хватает для солидной форы. Пару раз пробую выиграть, когда сдаю не я, но не хочу слишком рисковать. Зато мне удается стравить сильных игроков между собой. Пусть дерутся. Меньше народу — больше кислороду. То и дело слышны высказывания насчет того, как мне везет, но все слишком заняты собственной игрой, чтобы еще и отслеживать мою.

К полуночи все слегка утомляются. Ставки становятся больше и безрассуднее. Я вся — внимание и сосредоточенность. Мне достаточно прикоснуться к бумажке в кармане, чтобы встряхнуться. Пересчитывание карт тоже помогает. Еще я вспоминаю, как играла с «Крысиной стаей», придумываю истории из жизни моих противников и стараюсь выбросить из головы Джо. Уж лучше думать о цветке Большого Луи, который покоится меж страниц в моем экземпляре «Супер/Системы», или о папиной книжечке со спичками, лежащей у меня в кошельке.

К трем часам ночи я выбиваю из игры еще четверых. Передо мной гора фишек размером с именинный торт. Эдди влюбленными глазами смотрит на мои руки. Карты слушаются меня, и все идет как по маслу. Сдача из-под низа, сдача из середины, верхняя съемка. Клинья вижу только я, нужный порядок карт всегда сохраняется, все чисто. Я терпеливо жду нужного момента, когда можно обойтись трюком попроще и понезаметнее. Когда они считают, что у меня нет вообще ничего, у меня оказывается выигрышная комбинация — обычно слабенькая, но перебивающая их руки. Стоит тени сомнения закрасться в их души, как я проигрываю, и все тут же забывают про подозрения и с удовольствием разглядывают мои ноги.

И вот нас остается трое. Примерно три четверти фишек у меня и Рэя, четверть — у нефтяника из Небраски, преследующего нас на всех парах. Моя очередь сдавать. Легкая подтасовочка — с Нефтяником пора кончать. У меня три дамы и две десятки, у него три валета и две десятки. Уж на фулл-хаусе-то он меня побьет, нет сомнений. Нефтяник усмехается и двигает все свои фишки на середину.

— Ва-банк, — говорит он. — Попалась, голубушка.

Я уравниваю, и Нефтянику все сразу становится ясно. Не успеваю я вскрыться, как он уже поднимается из-за стола.

— Вы молодчина, — снисходительно произносит он и пожимает мне руку. — Вам повезло, конечно, но карта картой, а играть вы умеете. Поздравляю вас, мисс.

Я благодарю и подгребаю его фишки к моим, но впервые за весь вечер чувствую себя виноватой. Конечно, для Нефтяника этот проигрыш — расход небольшой, но как мерзко — принимать искренние поздравления от человека за то, что ты его обманул. Мне вдруг становится ужасно стыдно, словно я совершила какую-то непристойность. Наверное, это чувство было хорошо знакомо Большому Луи. Каково это — знать, что неплохо сыграешь при честной игре, и продолжать мошенничать просто потому, что ничего не можешь с собой поделать. Риск и красоту — долой, зато не проиграешь. Вот и мне суждено познать нечто подобное.