Читать книгу "Аметистовый венец - Мэгги Дэвис"

Когда она стала гладить его естество, которое наливалось и крепло, отзываясь на ее прикосновения, с его губ сорвался какой-то странный звук, что-то вроде громкого всхлипа.

Целуя ее влажные приоткрытые губы, Сенред тихо спросил:

– Ты все еще меня любишь?

Погрузившись взглядом в озерную синеву его глаз, она кивнула.

– Тогда скажи это, моя возлюбленная. Я хочу запомнить, как сильна твоя любовь.

Изгибаясь в любовном экстазе, Констанс всхлипывала от переизбытка охвативших ее чувств. Он все еще неподвижно нависал над ней, его лицо неузнаваемо изменилось от наслаждения и боли. Ее руки тем временем бродили по его телу, гладя рельефные мускулы его спины под рубашкой, упругие ягодицы, его предплечья, пока он тоже не начал двигаться, едва не насквозь пронизывая ее тело. Черная дымка подернула ее сознание. Она впилась зубами в мягкую плоть между его плечом и шеей и услышала, как он прерывисто застонал.

В яростном безумии, захватившем их обоих, она вновь и вновь слышала свое имя. Да еще стук своего и его сердца. Время, казалось, остановилось, мир распался. Они обрели друг друга, слились в единое целое, и все остальное не имело значения.

После того как ураган их страсти отбушевал, в полном изнеможении они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Сенред перекатился на бок, прикрыл рукой глаза. Постепенно дрожь, сотрясавшая их тела в момент любовного экстаза, унялась.

Протянув руку, Констанс положила ее ему на живот. Он быстро накрыл руку своей ладонью.

– Нам надо продумать план наших дальнейших действий, – сказал Сенред.

Приподнявшись на локте, она взглянула на него.

– Сенред.

Он убрал ее руку.

– Нет, даже и не говори об этом, – сказал он, уклоняясь от ее взгляда. – Я не могу дать тебе ничего, решительно ничего. И этого уже никак нельзя изменить.

Он сел и подтянул панталоны.

– Мы должны встретиться с этим проклятым гасконцем, которого ты так высоко ценишь. Стащить его с любовного ложа, чтобы он, тайком от Клеров, собрал всех своих рыцарей в замок Морле.

Сенред встал на колени и привел в порядок свою одежду.

– Кроме того, нам нужен какой-то человек, который распространил бы слух, что графиня Морле погибла во время снежной бури, свирепствовавшей после Рождества, и что ее тело только что было найдено в тающем сугробе. Я хотел послать с этой целью Тьерри, но боюсь, что валлийская ведьма непременно увяжется за ним. В последний раз Лвид видели в Морле закованной в цепи, и я не сомневаюсь, что ее тут же опознают.

Констанс села, в упор глядя на него.

«Я не могу дать тебе ничего, решительно ничего». Его слова по-прежнему звучали в ее ушах, причиняя невыносимую боль.

Констанс провела кончиками пальцев по припухшим и влажным от его поцелуев губам.

Повернувшись, он поглядел на нее.

– Ты слышала, что я сказал?

Она с трудом кивнула.

Сенред поднялся, взял мешок и убрал в него соломенный парик и свиной пузырь.

Стало быть, он собирается оставить ее. Это для нее как нож острый, но она ничего не может поделать. Все, что он сказал, совершенно верно. Она не может скитаться с ним по дорогам, ведь он бродячий певец, графиня Морле не подходит для роли уличной потаскухи, его подруги. И еще он хорошо понимает, что она не может покинуть своих детей.

Ей хотелось зарыдать во весь голос, но глаза ее оставались сухи, и ни единого звука не вырвалось из ее груди. Она почувствовала, что ее лицо словно одеревенело.

И вдруг что-то мелькнуло за его плечом. Услышав ее приглушенное восклицание, Сенред с быстротой молнии обернулся.

Над каменной оградой виднелись чья-то голова и плечи. Черные курчавые волосы, темные глаза. Очевидно, это был охотник, ибо он положил на ограду длинный охотничий лук.

– Миледи? – Он неуверенно смотрел на них. – Неужели это вы? Мне сказали в гостинице… – Не договорив, охотник уставился на Констанс широко открытыми глазами. – Да, это она! – вырвалось у него. – Клянусь мощами святого Давида, это не мальчик, а наша леди Морле.

Прежде чем они могли его остановить, он положил одну руку на ограду и перепрыгнул через нее.

– Все, как поется в песне: «Госпожа Луна, ах, как далека от нас она…»

– И давно ты тут наблюдаешь за нами? – грозно нахмурился Сенред.

Констанс взглянула на него, затем перевела взгляд на молодого мужчину.

– Вы же знаете меня, миледи, – сказал тот. – Вы разбирали в суде мое прошение о том, чтобы мне разрешили жениться на дочери кузнеца из Неверсби. Ведь это благодаря вам она стала моей женой, милой, любящей женой.

– О господи! – Сенред поднялся с мешком в руке, его рот подергивался. – Сколько же у тебя таких вот преданных людей, Констанс? Похоже, ты успела осчастливить весь мир.

Охотник метнул на него негодующий взгляд и упал на колени перед Констанс.

– Я Ральф, егерь. Мой господин – рептонский шериф.

Теперь она его вспомнила. Черные курчавые волосы, гордый, вовсе неподобающий виллану, взгляд.

– Леди, – продолжил Ральф, – я обязан вам и своей жизнью, и своим счастьем. У нас с женой родилась чудесная девочка. С вашего разрешения мы назвали бы ее благородным именем Констанс. – Он предостерегающе взглянул на Сенреда. – Умоляю вас, дайте мне какое-нибудь поручение. Любое, какое хотите, чтобы я, недостойный, мог хоть чуть-чуть отблагодарить вас за то счастье, которым вам обязан.

Констанс могла только молча смотреть на него.

Стоявший подле нее Сенред, откинув голову, расхохотался.

26

Снова посыпал снег.

– Неужели нам придется ждать на улице? – Констанс продрогла до костей, а ее соломенный парик стал похож на небольшой сугроб. Сенред обнял ее за талию и прижал к себе, чтобы хоть как-то согреть. Они уже довольно долго стояли во дворе замка, возле кухни, среди толпы комедиантов, которые должны были развлечь Жюльена, Фицджилбертов и их гостей.

Празднество было устроено грандиозное: отмечая свой триумф, Клеры пригласили пограничных союзников, северных и западных аристократов, которые не были с королем во Франции. Не только двор, но и земли, примыкающие к крепостным стенам снаружи, были заполнены большим количеством людей.

Неподалеку от лицедеев, греясь у костров, стояли рыцари Клеров. Констанс исподтишка оглянулась, зная, что Эверард должен находиться где-то в замке. Ткачи задумали ввести его в пиршественный зал, переодев вилланом, чтобы он мог возглавить верных ей рыцарей Морле.

– Потерпи, – тихо сказал ей Сенред. – На кухне нет свободного места. Такова уж судьба комедиантов, что им приходится стоять под снегом и дождем, молясь, чтобы их поскорее впустили в зал.