Читать книгу "Дьявол в Лиге избранных - Линда Френсис Ли"

– Я говорю, что влюблен в тебя, а ты так отвечаешь?

В нем снова проснулся мистер Безопасность, к которому меня так бессовестно влекло с самого начала, и его нижняя челюсть задрожала. Не то чтобы меня это испугало. Напротив. Я хотела утащить его в кабинет и позволить ему делать со мной все что угодно. Ужасно, ужасно, этого просто не может быть.

Я колебалась.

Нет, не может.

– Мне жаль. Но уже поздно, – сказала я, – и мне кажется, тебе лучше уйти.

Наши взгляды скрестились, и его лицо окаменело.

– Сойер, пожалуйста, уходи. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

– Так, значит? – Он угрюмо собрал свои вещи. – Мне это не нужно.

Господи, мне тоже не нужно!

Он пошел к выходу, гулко ступая по паркету.

– Спасибо! – крикнула я ему вслед.

Он остановился в дверях и обернулся. Он выглядел очень злым и сексуальным. И снова я почувствовала дикое желание побежать за ним и потребовать, чтобы он отвез меня домой и делал со мной все те вещи, в которых он был таким специалистом. Но я держала себя в руках. На прощание я сказала:

– И мои поздравления с успешным показом картин.

Думаю, он выругался.

Я ослепительно, но сдержанно улыбалась:

– Когда я со всем разберусь, я тебе позвоню. Просто дай мне немного времени. Тогда мы поговорим, ладно?

– Необязательно. По-моему, мы все выяснили. Вот так.

Я смотрела, как он уходил. Мне совсем не понравилось, как защемило мое сердце, но я стойко держалась, сохраняя великолепную осанку, которой всегда гордилась, и говорила себе, что так будет лучше, чувствуя при этом, что хуже, наверное, быть уже не может.

Глава двадцать шестая

Я ошибалась.

Когда я проснулась на следующее утро и вошла в кухню, зазвонил телефон. Кика стояла, скрестив руки, приподняв одну бровь и нетерпеливо притопывая. Говорить с кем угодно по телефону казалось предпочтительнее, чем перенести изрядную порцию испанского осуждения от горничной, поэтому я взяла трубку.

– Алло?

– Ты видела первую полосу «Уиллоу-Крик таймс»?

Лучше бы я склонилась к варианту Кики.

– Мама, тебе что, никто не говорил, что полагается говорить вещи вроде «Здравствуй» и «Как дела?», прежде чем переходить к сути вопроса?

– Не дерзи. И перестань уходить от темы. Ты видела газету?

Я не видела. Но когда я взглянула на Кику, та самодовольно ухмыльнулась и показала первую страницу, как участник игрового телешоу, поднимающий табличку. Будь я постарше, мое сердце не выдержало бы.

«Дьявол в Лиге избранных».

Угадайте, о ком это? Обо мне.

Я люблю, когда обо мне пишут на первых полосах газет, но только в хвалебном тоне. В этой статье хвалебного тона не было. За прошедшую ночь я стала темой всеобщих пересудов. О сексе в светском обществе говорить не принято, но обсуждать скандалы можно.

В газете также поместили печально известный «Портрет Фредерики Хилдебранд Уайер, дочери Турмонда и Блайт Хилдебранд и внучки Чарльза и Фелиции Хилдебранд», прямо как объявление о моем первом бале.

Хорошо хоть картину поместили не прямо в статье, а дали в конце ссылку: «Фотографии на шестой странице».

Вполне логично, что если полуобнаженная натура в качестве украшения интерьера считается дурным тоном, то фотографии практически обнаженных приличных дам никак не могут оказаться на первой полосе уважающей себя газеты.

– Мама, мне звонят по параллельной линии. Мне нужно идти. – У меня не было параллельной линии, но она не знала об этом. – Поговорим позже. Передай папочке, что я его люблю.

Но когда я повесила трубку, меня ждала Кика:

– Я же говорила вам: никакого секса!

– Кика, в самом деле, это же только искусство.

– Это не искусство. – К этому моменту она уже дошла до шестой страницы и махала ею у меня перед лицом, как матадор красной накидкой перед быком.

– Называй это как хочешь, но я вовсе не хотела, чтобы кто-нибудь это увидел.

– Тогда как же так получилось?

У моей горничной была бульдожья хватка: если что-то попадало ей в зубы, она уже не выпускала.

В итоге ей удалось вытянуть из меня детали знаменитой выставки, которая сделала из меня дьявола, и то, откуда Пилар узнала, где искать картину.

– Никки? – ошеломленно произнесла Кика. – Мисси Граут сделала это?

Я пожала плечами и налила себе чашку горячего чая, добавила сахар и сливки, затем перемешала, и нежное позвякивание серебра о фарфор подействовало на меня успокаивающе.

В течение следующих нескольких дней я удивительно хорошо держалась – для женщины, которую недавно втоптали в грязь. Само собой, люди сторонились меня. Телефон молчал. Никто не заходил ко мне. Конечно, меня не слишком привлекала роль отверженной – пусть и изумительно прекрасной отверженной – но, по крайней мере, мне не нужно было ни с кем встречаться.

Кике это все далось не так просто. Ей, в отличие от меня, приходилось выходить из дома. Покупать продукты и моющие средства, забирать одежду из химчистки. В супермаркете другие горничные не становились в одну с ней очередь. Почтальон теперь опускает письма в ящик, а не заходит на чашку чая, как это было раньше. Даже дворник едва здоровается.

Однако вся эта история не отпугнула Никки. Она появилась у меня три дня спустя после выхода статьи. Ее волосы все еще были благородного темного оттенка, и она до сих пор носила жемчуг, но на ней были тесные брюки хаки, белая футболка (тоже в обтяжку) и кеды в цветочек. Это был лишь отзвук леопардовой лайкры и шпилек, но футболка и кеды не считались в Лиге подходящим нарядом для визитов.

Как говорится, все возвращается на круги своя, и Никки медленно двигалась к себе прежней.

Кика не хотела ее впускать и говорила с ней, высоко задрав нос.

– Кика, мне так жаль, ты не представляешь себе, – услышала я слова Никки в прихожей.

Я появилась наверху лестницы:

– Впусти ее, Кика.

Почему, спросите вы. Честно говоря, мне было скучно. Визит Никки все же лучше, чем дурацкие телепрограммы, уткнувшись в которые я искала причины, по которым мне не следует встречаться с Сойером и чувствовать обиду за то, что он даже не звонит. Как будто со мной так просто справиться.

Я спустилась вниз.

– Фреди, прости, пожалуйста, – сказала Никки. – Я ни в коем случае не должна была рассказывать Пилар о Сойере.

– Кика, не могла бы ты сделать нам чаю?